Антисемитская кампания. В рф начинается новая антисемитская кампания. Антисемитизм в художественной литературе

В России начинается новая антисемитская кампания, активисты который пытаются ввести «старинное русское слово жид» в повседневный обиход российских СМИ.

Точнее говоря, речь идет о «народном движении», которое началось около полутора лет назад, но было реанимировано в связи с «толстовским» делом «евреев с наганами».

«Правящая секта ХАБАД резко одёрнула российского политика: ты чего это, гой ничтожный, разговорился?!», - именно так Роман Юшков прокомментировал 25 января одно из сообщений по «толстовскому делу».

Для обоснования легализации слова «жид» активисты-антисемиты указывают на употребление данного слова многими известным российскими писателями, а также создателя «Толкового словаря русского языка» Владимира Иванович Даля.

«Следует слово „жид” обязательно возродить. Не только потому, что это старинное русское слово. Хотя уже одного этого достаточно.

Но дело ещё в том, что выкинув его из употребления, мы тем самым лишим себя солидного пласта старинного русского культурного наследия. Выраженного в сотнях пословиц и поговорках, часть которых мы приводим ниже.

А ведь есть ещё и песни, былины и т.д., где это понятие, „жид”, является одним из смыслообразующих. Кстати, слова „жидовин”, „жидовский” и т.п. до сих пор используются в православном богослужении», - подчеркивают авторы проекта.

Далее в статье на данную тему приводится перечень сотен антисемитских пословиц и поговорок русского народа, которые разбиты на 40 тем - таких как «Вредительство жидов», «Злоба и мстительность жидов», «Ложи и коварство жидов», «Как избавится от жидов» и т.п.

Вот лишь некоторые из этих пословиц, которые существуют в течение столетий и свидетельствуют о глубокой и неистребимой ненависти русских к еврейскому народу:

"Не страшен жид, пока на свет не родился.

Жид хорош только в могиле.

Лишь мертвый жид никого не укусит.

Бойся жида пуще огня: огонь вода потушит, а жид тебя задушит!

Когда жид на селе показался, то язык привяжи, а собак с цепи спусти!

Жид боится воды крещенской, да дубины деревенской.

От жида одно худо, вот ему и остуда (наказание).

Святым кулаком да по жидовской шее".

Как известно, со временем русский фольклор и современные средства массовой информации обогатились новой клеветой и предрассудками против евреев, в том числе и теми, которые недавно озвучил вице-спикер Госдумы РФ Петр Толстой.

Два сочинения, опубликованные соответственно в 1871 и 1873 годах предшествовали развязыванию антисемитской пропаганды в Германии и Австрии. В обоих сочинениях использовались уже хорошо известные аргументы, но повторяемые в прессе и обсуждаемые на публичных собраниях эти аргументы могли на этот раз получить гораздо более обширную аудиторию, чем любые публикапии до XX века.

«Еврей Талмуда» (« Talmudjude») каноника Августа Ролинга посвящен теме ритуального убийства и представляет собой лишь повторение классического опуса Эйзенменгера «Разоблаченный иудаизм» (1700). Но тот факт, что Ролинг был профессором Пражского императорского университета, придавал его сочинению солидность и авторитетность. Даже его незнание Талмуда пошло ему на пользу, поскольку его грубые ошибки и фальшивки, разоблачаемые более серьезными богословами, способствовали росту полемики и обеспечили большую популярность его книги. В 1885 году он проиграл судебный процесс по обвинению в диффамации, причем разразившийся в этой связи скандал вынудил его оставить университетскую кафедру. Это не помешало ему сохранить своих последователей по всей католической Европе, так, во Франции в 1889 году были опубликованы сразу три перевода « Еврея Талмуда», сделанных тремя разными переводчиками. Двенадцать пропессов о ритуальных убийствах, возбужденных против евреев между 1867 и 1914 годами в германском ареале (закончившиеся оправданием обвиняелшх за одним исключением), в значительной степени объясняются его агитацией, поддержанной римским официозом « Ciillta Cattolica»,

Если католик Ролинг, эпигон христианского антииудаизма в его самой кровавой форме, представляет прошлое, то экс-социалист Вильгельм Марр, перенесший эту проблему на расовую почву, предвещает будущее. Ему приписывается изобретение термина «антисемитизм», который в течение нескольких лет получил международное признание. Он также умел заставить звучать апокалипсическую ноту, которую уже можно заметить у Гобино или Вагнера; но его собственное сочинение появилось б более благоприятный момент.

Его небольшая книга под названием «Победа иудаизма над германизмом» вышла в очень подходящее время, поскольку за спекулятивным бумом, вызванным объединением Германии, в 1873 году последовал финансовый кризис, разоривший множество мелких спекулянтов. Итак, новые финансовые нравы были безусловно еврейскими нравами; как объяснял Марр, евреи выиграли партию благодаря своим «расовым качествам», которые позволили им противостоять всем преследованиям. «Они не заслуживают никаких упреков. На протяжении восемнадцати веков подряд они воевали с западным миром. Они победили этот мир, они его поработили. Мы проиграли, и нормально, что победитель провозглашает Vae victis (Горе побежденным)… Мы настолько прониклись еврейством, что уже ничто не может нас спасти, и жестокий антиеврейский взрыв может лишь задержать крушение общества, пропитанного еврейским духом, но не помешает ему», (Ни один антисемит никогда не позаботился о том, чтобы объяснить, почему арийцы так легко поддаются еврейскому влиянию, в то время как евреи были крайне далеки от того, чтобы проникнуться арийским духом.) «Вы больше не сможете остановить великую еврейскую миссию. Я повторяю с самым искренним убеждением, что диктатура евреев – это лишь вопрос времени, и только после того, как эта диктатура достигнет своей высшей точки, «неизвестный бог», возможно, придет нам на помощь…»

Подобный подход напоминает одновременно Гобино и Маркса (отметим, что Маркс также заявил в 1844 году, что иудаизм, который он отождествлял с буржуазией, достиг «мирового господства»). В заключение Марр нарочито обращался к евреям: «Мое перо выражает горечь угнетенного народа, страдающего сегодня под вашим гнетом подобно тому, как вы страдали под нашим гнетом, который вы смогли сбросить с течением времени. Для нас наступили сумерки богов. Вы стали нашими хозяевами, а мы превратились в рабов… Finis Germaniae». В течение нескольких лет это мрачное сочинение выдержало дюжину изданий. В дальнейшем автор проявил некоторый оптимизм, поскольку в 1879 году он основал «Антисемитскую лигу».

В 1875 году подобные сочинения стали публиковаться на страницах двух больших влиятельных журналов, которые вели борьбу против внутренней политики Бисмарка – протестантского «Kreuzzeitung» и католического «Gemania», Оба журнала использовали расистские теории, не видя в них ничего предосудительного. Так, в журнале «Gemani» утверждалось, что преследования евреев никогда не имели религиозных мотивов, но представляли собой выступление германской расы против вторжения чуждого племени. Вскоре, однако, католический журнал стал более умеренным и в конце концов вообще перестал вести антисемитскую агитацию, тогда как протестантская пресса в основном сохраняла враждебный тон вплоть до установления Третьего рейха, К тому же именно сотрудник журнала «Kreuzzeitung» Германн Гедше, т. е. «сэр Джон Ретклифф» был автором фантастического романа «Биарриц», ставшего первым шагом к «Протоколам сионских мудрецов». В Германии антисемитизм был делом прежде всего лютеран, тогда как в Австрии и Франции это было делом католиков. Таким образом, в эпоху всеобщего избирательного права антисемитизм оказывался делом «референтной группы» большинства, т. е. в известной степени анонимной, которая определяет и классифицирует остальных и рассматривает свое ведущее положение как само собой разумеющееся (Сp. Colette Guillauman. “L’eideologie rasite, genese et langage actuel”, Paris, 1972, XIV, pp. 213-221, “Le categorisant”.).

Не случайно в Германии возмущение на страницах прессы приводило к уличным возмущениям именно под сенью Лютера. Пастор Адольф Штекер, капеллан императорского двора, бывший сам выходцем из рабочей среды, стремился противодействовать влиянию атеистической социал-демократии на рабочие массы или, по его собственному выражению, «разрушить Интернационал ненависти с помощью Интернационала любви». Для этого он основал в 1878 году в Берлине свою христианско-соцалистическую партию трудящихся». На диспуте по случаю учреждения партии присутствовало значительное количество рабочих, однако наибольшую поддержку получил социал-демократический оратор; принятая резолюция констатировала, что христианство проявило себя неспособным избавить человечество от несчастий и что основные надежды следует возлагать на социализм. Тем не менее Штекер продолжал свою пропаганду, не имевшую особого успеха до тех пор, пока ему не пришло в голову выдвинуть на первый план тему: «Требования, которые мы предъявляем еврейству». Он понял, что на этот раз ему удалось попасть в цель и у него появилась прекрасная платформа для привлечения сторонников. Тогда он стал во все больших масштабах концентрировать свою пропаганду на антисемитских темах, хотя она привлекала в его партию гораздо больше ремесленников, мелких торговцев и чиновников, чем собственно рабочих.

В результате в 1880-1881 годах Берлин превратился в театр насилия, тем более что активный вклад в эту деятельность вносили и совершенно далекие от христианства подстрекатели, в том числе Бернгард Фёрстер, зять Ницше, или молодой учитель Эрнст Энрици. Организованные банды нападали на евреев на улицах, выгоняли их из кафе, били стекла в принадлежащих евреям магазинах. В провинции начались поджоги синагог. Этот антисемитизм, который можно назвать абсолютным или расовым антисемитизмом, в Германии попал в особо благоприятные для себя условия, поскольку, как мы уже видели, расовый подход к истории укоренился здесь гораздо глубже, чем в других местах. Он был настолько распространен, что даже защитники евреев видели в этом конфликте столкновение «семитской крови» с «чуждой кровью» и в качестве панацеи предлагали смешанные браки, что должно было обеспечить слияние этих «кровей». По этой же причине сионистское движение, оставившее французских евреев равнодушными (за некоторыми исключениями) и даже наводившее на них ужас, получило широкую поддержку в Австрии, где оно родилось, и в Германии,

В 1880 году Бернгард Ферстер, вдохновленный пребыванием в вагнеровском Байрейте, выступил с идеей антисемитского ходатайства, в котором высказывалось требование специальной переписи всех евреев Германии и их полного изгнания с общественных должностей и из сферы образования. За несколько недель было собрано двести двадцать пять тысяч подписей; и если к петиции присоединилось значительное количество студентов, то лишь один университетский профессор, а именно астроном Иоганн Цёлънер, рискнул поставить под ней свою подпись. Однако высокомерные немецкие профессора, которые хотели остаться над схваткой, также вскоре оказались замешанными в нее. Первоначальный толчок быя дан властителем умов националистической немецкой молодежи историком Генрихом Трейчке.

Трейчке сочетал живую лютеранскую веру с культом очищающей и радостной войны, что отнюдь не было чем-то исключительным для Германии этого периода. Успехи евреев вызывали у него беспокойство по крайней мере с 1871 года, когда он написал своей жене: «Повсюду растет гнев против огромной мощи евреев, и я начинаю опасаться ответной реакции антиеврейского движения черни», В более позднем письме он воспевал красоту германской нации в следующих выражениях: «Главные отличия заключены в глазах и бедрах: в них состоит преимущество германских народов; славяне и латиняне лишены этого». Когда антисемитская активность выплеснулась на улицы, вызывая все более многочисленные инциденты и скандалы, он решил высказать свое мнение по этому поводу.

В ноябре 1879 года Трейчке опубликовал небольшой очерк о иудео-христианских отношениях, который он озаглавил «Наши перспективы». Эти перспективы отнюдь не казались ему блестящими. Он также рассуждал о призраке еврейского господства и бичевал сарказмами «толпу молодых выходцев из Польши, торгующих панталонами, чьи дети непременно станут в Германии властителями биржи и прессы. Однако, согласно Трейчке, непреодолимая пропасть разделяет «германское существо» от «восточного существа». Он восклицал: «Евреи – это наше несчастье!», уверяя, что немцы, являющиеся самыми лучшими, «самыми образованными, самыми терпимыми», в глубине своих сердец разделяют это убеждение. Нет ничего удивительного, что антисемитская деятельность была в его глазах лишь «естественным, хотя грубым и постыдным, проявлением народного германского чувства к чужеродным элементам».

Сочинение Трейчке вызвало бурную полемику в университетской среде. Как констатировал его главный противник великий латинист Теодор Моммзен, очерк Трейчке сделал антисемитизм «респектабельным» (anstdndig), сняв с него «сдерживающие путы стыдливости». Как предупреждал Моммзен, возрастающая напряженность угрожала перерасти в «войну всех против всех», и он называл антисемитские кампании «выкидышем национального чувства». Вплоть до конца своих дней Моммзен прилагал все усилия для борьбы с шовинизмом и германским расизмом, с «национальными глупцами, которые хотят заменить всеобщего Адама германским Адамом, в котором были бы сосредоточены все достижения человеческого духа». Но в своих возражениях Трейчке он также говорил о «неравенстве, существующем между германским Западом и семитской кровью»; он также настойчиво советовал евреям принять христианство, чтобы полностью освободиться от платы за «вхождение в великую нацию».

Когда антисемитизм столь глубоко пропитал собой буржуазные нравы, стали множиться антисемитские движения и партии; стали созываться международные конгрессы (Дрезден, 1882; Хемниц, 1883); многочисленные студенческие корпорации принимали решения об исключении евреев из своих рядов; более того, обычай, который можно квалифицировать как специфически германский (поскольку он существовал лишь в Австрии и Германии), запрещал студентам драться на дуэли с евреями. Один обозреватель писал в 1896 году, что для германца дуэль представляет собой моральный поступок, а для еврея лишь общепринятую ложь, поэтому не следовало верить даже тем евреям, которые проявляли готовность пожертвовать своей жизнью.

Университетский преподаватель Евгений Дюринг, получивший известность благодаря своим трудам по философии и критике религии, с 1880 года начал публиковать многочисленные антисемитские трактаты с длинными и претенциозными названиями («Die Judenfrage als Rassen-, Sitten- und Kultrurfrage» (1881); «Der Ersatz der Religion durch Volkomnieneres und die Ausscheidung des JudenUmis durch den modenien Volkergeist» (1885) и т. п.).

Этот беглый социал-демократ уверял, что евреи могут быть поставлены в необходимые рамки только при социалистическом режиме. Его влияние на массы побудило Энгельса специально посвятить ему объемный труд, содержащий защиту и толкование диалектического материализма («Анти-Дюринг», 1878). Можно также упомянуть востоковеда Адольфа Вармунда, предостерегавшего немцев от «свойственного кочевникам стремления к господству» и «расовой зрелости» евреев. Но все псевдонаучные сочинения такого рода затмила в 1900 году книга «Бытие XIX века», написанная англонемецким вагнерианием Хьюстоном Стюартом Чемберленом. Эта расистская библия высшего разряда, в которой целая глава, насчитывающая более ста страниц, была посвящена доказательству арийской принадлежности Иисуса, имела весьма различных почитателей, что также является характерным признаком того времени. Среди этих почитателей были такие люди, как президент Теодор Рузвельт, Лев Толстой и Бернард Шоу, не говоря уже об энтузиазме императора Вильгельма II, который приветствовал Чемберлена как «освободителя»: «Вы показали путь к спасению немцам, а также остальному человечеству».

При этом каждый теоретик и каждый агитатор имел свою собственную программу, и не было возможностей дожидаться единства действий. Всевозможные лиги и ассоциации упорно соперничали между собой, и ни одна не могла добиться превосходства. Лишь в 1887 году воинствующий антисемит молодой фольклорист Бёкель был избран в Рейхстаг. На выборах 1890 года его партия «Antisemitis-che Volkspartei» (Антисемитская народная партия) получила четыре места благодаря сорока восьми тысячам голосов (при общем количестве избирателей в семь миллионов человек). Но в 1893 году партия собрала уже двести шестьдесят тысяч голосов и получила шестнадцать мест. На этой стадии «чистые» антисемиты начали вызывать беспокойство масштабами своей лжи (хотя мы еще увидим ниже, что их вымыслы уступали тому, что публиковали некоторые французские авторы) и еще больше своим презрением к законности. В качестве примера приведем школьного учителя Германа Альвардта, осужденного за расхищение фондов и другие нарушения уголовного права, в результате чего лишившегося своего мандата. Стараясь превзойти Вильгельма Марра, он назвал свое самое известное сочинение следующим образом – «Отчаянная битва арийских народов с еврейством». Некоторые из его обвинении отличались большой точностью и конкретностью. Так, он обвинил фабриканта оружия Лёве в том, что по приказу Всемирного еврейского союза он поставил немецкой армии 425 000 бракованных, ружей, «менее опасных для противника, чем для наших солдат». Ему поверили, по меньшей мере те, кто отдал ему свои голоса. Один из современников констатировал: «Чем более чудовищными являются обвинения Альвардта, тем больше его успех». В результате, созданная в 1891 году при участии таких видных деятелей, как мэр Берлина Функ фон Дессау, Теодор Моммзен. биолог Рудольф Вирхов и даже Густав Фрейтаг (автор подстрекательской книги «Приход и расход»} «Ассоциация зашиты от антисемитизма» заявила, что ее основной задачей является не зашита евреев, а оздоровление национальных политических нравов.

Успех на выборах 1893 года обозначил зенит антисемитской активности в Германии (возможно, и во всей западной Европе). Затем она пошла на спад, а антисемитская группа в Рейхстаге стала постепенно таять (шесть мест в 1907 году, три места в 1912 году). Можно предположить, что определенную роль здесь сыграла деятельность «Ассоциации защиты», но основные причины этого упадка следует искать в другом. На самом деле, с этого времени наблюдается двойственная эволюция: ослабление антисемитизма, пропитывавшего значительную часть немецкого общества, с одной стороны, квазиэзотерическая концентрация антисемитских теорий, с другой.

Причина ослабления очевидна. В последнее десятилетие XIX века Европа вступила в эпоху великого империалистического соперничества, так что архаичные страхи и предубеждения, на которых держится антисемитизм, нашли для себя, по крайней мере частично, новые объекты.

Это не означает, что колониальные притязания или экономический империализм исключали антисемитизм. На самом деле националистические круги, т. е. подавляющая часть буржуазии и аристократии, как правило, проявляли более или менее открытую враждебность по отношению к евреям, хотя она и имела лишь второстепенное значение. Полемические выступления даже затронули одновременно очень древний и весьма современный аспект, а именно Библию,

Если с XVIII века отдельные теологи подвергали критике этику Ветхого Завета, которую они ставили гораздо ниже этических принципов Нового Завета, то археология и смежные дисциплины позволяли отныне предпринять наступление по гораздо более широкому фронту. Это наступление направлялось ассириологом Фридрихом Деличем, который в 1902 году под заголовком «Вавилон или Библия?» предпринял попытку доказать, что великие традиции Моисея были заимствованы у месопотамской культуры, которая к тому же в этическом отношении стояла выше еврейской культуры (разумеется, в качестве эталона рассматривалась этика «Бель-эпок»), Император Вильгельм II почтил своим присутствием лекции Делича, ставшие сенсационными. Ортодоксальные богословы заявили протест, раввины, со своей стороны, заговорили о «высоком антисемитизме» высокой библейской критики. Разумеется, они были правы: не только ведущие лютеранские эрудиты, такие как Вельгаузен, Гарнак или Шурер систематически принижали иудаизм эпохи изгнания, но они при случае отмечали в библиографиях труды своих иудейских коллег специальным знаком, который раввин Феликс Перль с горечью уподоблял желтому знаку на одежде.

В общем плане накануне первой мировой войны все националистические или консервативные партии и движения были пропитаны антисемитизмом в той или иной степени, так что лишь две крупные политические силы, социал-демократия и католический «Zentrum», не проявляли враждебности по отношению к евреям. Неписаные законы закрывали для них возможность военной или административной карьеры, и мы располагаем множеством свидетельств, что социальная изоляция евреев постоянно увеличивалась. Даже война 1914-1918 гг. и священный союз не могли этому помешать. Тем не менее евреи проявили столь же большой патриотический пыл, что и их соотечественники, и их деятельность была лаже более плодотворной: в то время, как Вальтер Ратенау налаживал немецкую военную промышленность, поэт Эрнст Лиссауэр сочинял ставшую весьма популярной «Песнь ненависти к Англии» («Hassgesang gegen England»), a Герман Коген старался доказать, что моральный долг евреев во всех странах мира состоит в том, чтобы встать на сторону Германии. Даже австро-германские сионистские лидеры заявляли, что Германия сражается за правду, справедливость, свободу и мировую цивилизацию. Само собой разумеется, что мобилизованные на военную службу евреи сражались и умирали точно так же, как другие солдаты, но в некоторых военных и гражданских кругах распространилось подозрение, что они делали это в недостаточном размере. Это подозрение стало причиной того, что генеральный штаб предписал в октябре 1916 года провести систематическую перепись евреев, находящихся на военной службе, о чем мы подробней поговорим ниже; в результате оказалось воплощенным в жизнь первое желание активистов конца XIX века.

Мощный очаг антисемитизма сформировался с первых лет XX века в правительственных сферах, о чем свидетельствуют реакции на революционные возмущения, которые начали вспыхивать в России и которые обычно приписывались подрывной деятельности евреев. Лично Вильгельм II заметил на полях консульского отчета о демонстрациях в Риге в январе 1905 года; «Опять евреи!» и «Нас это также коснется»; но вместо того, чтобы проявить заботу о будущем, он пытался ловить рыбу в мутной воде и усугублять трудности своего имперского кузена, царя Всея Руси. Так, узнав на следующий день после кишиневского погрома, что русское правительство ввело новые антиеврейские ограничения, он приказал «официально известить об этом Ротшильдов и им подобных, чтобы прекратить поставки [русскому правительству]»; при этом остается неизвестным, что доставляло ему больше радости – ослабление царского режима или бедствия евреев- В связи с нежеланием русских войск открывать огонь по христианским погромщикам он заметил: «Все немецкие мужчины и особенно все немецкие женщины думают точно так же; узнав, что русские евреи укрываются в Германии, он бросил: «Убирайтесь, свиньи!»

Тем не менее похоже, что в эту эпоху собственно антисемитские организации переживали упадок. Они распались на множество мелких группировок и сект с эзотерическими и неоязыческими названиями – Hammerbund, ведомый «гроссмейстером» (А1-tmeister) Теодором Фришем, Urdabund, Walsungenorden, Artamanen, Ostara и многие другие. Поскольку существовало убеждение, что евреи могут манипулировать ариями благодаря своему умению пользоваться тайными методами, сторонники Фриша стремились достичь того же, кроме того уже утвердившаяся к тому времени европейская традиция различными способами толкала их в ту же сторону (мы вернемся к этой теме в следующих главах). В 1912 году они основали тайную антисемитскую ложу Gennanenorden, которая в свою очередь породила «общество Туле», причастное к подпольной деятельности, связанной с зарождением нацистской партии. Но начиная с 1905 года австрийский журнал «Ostara» открыто призывал арийцев к уничтожению семитских недочеловеков с помощью «телесного» электрического излучения или каким-либо иным способом. Впоследствии выяснилось, что некоторые подростки, которые, став взрослыми, использовали для этих целей более практичные способы, в частности Адольф Гитлер и Генрих Гиммлер, внимательно прислушивались к этим призывам. (Орден и журнал «Остара» (названные именем германской богини весны) были основаны австрийским авантюристом неизвестного происхождения, называвшим себя Йорг Лани фон Либенфсльс. Заглавие его основного произведения достаточно ясно указывает на чаяния его последователей и цели тех, кто его финансировал – «Theozoologie oder die Kunde von den Sodom-Afflingen und dcm Gotter-Elektron, Eine Einfuhrimg in die alteste und neiieste Weltanschauung und emc Rechtfertigimg des FiirstenUmis und des Adds». Это название можно перевести следующим образом: «Тсоэоология или наука семитов Содома и электрона богов. Введение в наиболее древнюю и самую новую картину мира и оправдание государей и знати» (с. 31-33, 465).)

Само собой разумеется, что подобные сочинения и призывы не позволяли узнать ничего нового о евреях, но очень много об авторах и организаторах этого толка, тем более что их подход отражал их собственные мечты, комплексы и амбициозные фан-тазмы. Со своей стороны антисемиты, не входившие ни в какие организации, публиковали тысячи брошюр и книг, заглавия и темы которых были ничуть не менее бредовыми, В этой связи заслуживают упоминания два имени. Хьюстон Стюарт Чембер-лен, зять Рихарда Вагнера и властитель дум Вильгельма II, автор «Бытия XIX века» уже встречался на наших страницах ранее. Второй – некий Артур Динтер, не забирался столь высоко, поэтому его расистский роман «Грех против крови» не привлек внимания элиты. Напротив, успех у массового читателя был таков, что между 1911 и 1931 годами было продано около шестисот тысяч экземпляров. «Бытие» и «Грех» имели между собой то общее, что в обеих книгах содержались претензии на научность, обращение к неумолимым законам природы, определяющим вечную битву евреев с ариями.

В самом деле, нет никаких сомнений, что именно в этом заключался общий знаменатель всех форм и вариантов расистской и антисемитской идеологии, которая при внимательном рассмотрении является прежде всего «антинаукой», имитирующей приемы настоящей науки и апеллирующей к ее непоколебимому авторитету, «с потрясающей эклектичностью смешивающей билогию с богословием и психологией, чтобы построить расовую теорию». Поэтому не следует удивляться тому, что в эпоху « Kulturpessimis-mus» рядом с высшими немецкими научными достижениями возникла эта злобная подделка.

Разочарование в научной и промышленной цивилизации привело к возникновению после 1900 года в Германии и Австрии первых настоящих «антиобществ» в виде организованных молодежных движений «Wandervogel» («Перелетные птицы») и «Freide-utshe Jugend» («Свободная немецкая молодежь») или более традиционных ассоциаций гимнастов, альпинистов и велосипедистов. Эти молодые юноши и девушки стремились к совместной «естественной» жизни вдали от городов и искусственных порядков общества взрослых людей. Они также хотели, по крайней мере вначале, отгородиться от их глупых политических склок и комбинаций. Но в интеллектуальном климате той эпохи их жажда чистоты не могла не сделать их уязвимыми для расистской заразы, а их поиски в конечном счете стали выражаться прилагательным «judenrein» («очищенный от евреев»),

В Австрии «Wandervogel», самое влиятельное движение, объявило себя очищенным от евреев с момента своего основания в 1901 году. Накануне первой мировой войны этот принцип был распространен на славян и «латинян». В Германии этот вопрос породил длительные дискуссии; в конце концов было решено, что каждое отделение может решать этот вопрос по-своему (подобно тому как это имело место в случае студенческих корпораций в начале XIX века). Общество «Freideutshe Jugend» допускало евреев в свои ряды, но там имелась тенденция объединять их в особые секции или группы. Исключение евреев из гимнастических и спортивных обществ также стало происходить с начала XX века, причем и здесь инициатива исходила из Австрии; к тому же в провинции часто некого было исключать, но похоже, что в этих случаях принцип чистоты провозглашался с еще большей энергией.

Сталкиваясь с подобным остракизмом, значительная часть еврейской молодежи стала организовывать еврейские общества по образцу немецких. Эти общества стали питомниками будущих сионистских кадров. Заразительность этого примера была столь велика, что даже знаменитый религиозный мыслитель Мартин Бубер пришел к выводу о том, что «общность крови» является необходимой основой «духовного единства». Следует ли удивляться тому, что со своей стороны немецкие молодежные движения стали теплицами для выращивания активистов национал-социализма?

СССР быстро восстановил запасы современного оружия в арабских странах и стимулировал войну на истощение против Израиля, временами участвуя непосредственно в военных действиях.

В 2012 году появились сведения, что в 1968 году к берегам Израиля была послана советская подводная лодка с заданием обстрелять страну ракетами с ядерными боеголовками. Приказ был отменён из-за начала неблагоприятных для советской власти событий в Европе.

Политическая эволюция советского антисемитизма после Шестидневной войны

Дискриминационные и карательные меры против евреев

Помимо борьбы с сионизмом, советские идеологи в этот период разрабатывали новую концепцию советских евреев. Они объявили, что:

• само утверждение о существовании еврейской нации - сионистское;
• евреи составляют часть тех наций, среди которых они живут, и лишь в СССР, где существует Еврейская автономная область , евреи подпадают под понятие «народность» (поэтому в паспортах советских евреев в графе «национальность» указывается - «еврей»);
• поскольку антисемитизм - «порождение классово-антагонистических формаций», он изжит в СССР; а в капиталистических странах он не должен существовать, так как нет еврейской нации (что не мешало советским авторам писать о «мировом еврействе»), а если и есть проявления антисемитизма, его разжигают сами сионисты.

Это всё давало властям возможность преследовать за сионизм всякого, утверждавшего что антисемитизм существует в СССР.

В те же годы была пущена в оборот концепция, согласно которой все советские евреи в силу своего происхождения восприимчивы к сионистской идеологии (впервые подобные идеи относительно Польши высказал польский партийный теоретик А. Верблан в 1968 г.).

В 1971 г. высокопоставленный партийный функционер академик Г. Арбатов заявил, что 90% евреев, оставшихся в СССР, «выглядят в неблагоприятном свете» (то есть неблагонадежны), таким образом косвенно подтверждая, что антисемитские меры, в частности, кадровая политика, вполне оправданны.

Тенденция ограничения приема евреев в высшие учебные заведения еще больше усилилась. Многие факультеты Московского, Ленинградского, Киевского и других университетов, Московский инженерно-физический институт, Московский физико-технический институт были полностью или частично закрыты для евреев.

Евреев перестали принимать на работу во многие академические институты, их почти не осталось в высшем командном составе Советской армии. Такая кадровая политика определялась не степенью антисемитских настроений конкретных руководителей, а исходящими «сверху» письменными и устными инструкциями.

Со 2-й половины 1970-х гг. карательные органы ужесточили борьбу против еврейского движения. В 1974–79 гг. в СССР на различные сроки заключения был осужден 21, а в 1980–87 гг. - 40 евреев-активистов.

Организация еврейского коллаборационизма

В антисионистской кампании советские власти активно использовали евреев. 13 января 1970 г. «Правда» опубликовала 11 писем советских евреев, осуждавших желающих эмигрировать.

В феврале 1970 г. с антисионистскими заявлениями выступили московский раввин И. Л. Левин и главный редактор журнала «Советиш Геймланд» А. Вергелис . 4 марта 1970 г. состоялась пресс-конференция «граждан еврейской национальности», среди которых были генералы, государственные деятели, ученые, артисты (В. Дымшиц , Д. Драгунский , А. Вергелис, А. Райкин), выступавшие с резкими антиизраильскими заявлениями. 5 марта участники пресс-конференции подписали письмо, осуждавшее сионизм и «агрессивный Израиль».

Так называемые самолетные процессы сопровождались разнузданной кампанией в органах массовой информации. Среди авторов «гневных» писем было много евреев. Так, письмо в газету «Правда» 3 марта 1970 г. «Нельзя молчать» подписали академики И. Минц (1896–1991), М. Митин (1901–87), Г. Франк , Г. Чухрай .

Подобные письма публиковались во всех союзных республиках. В марте 1971 г. в Москве состоялась Конференция представителей иудейского духовенства и еврейских религиозных общин СССР для обсуждения «отношения верующих евреев Советского Союза к провокационным действиям международных сионистских организаций и их измышлениям о положении евреев в СССР».

В начале 1980-х годов в Москве был создан Антисионистский комитет советской общественности - организация, в которую включили высокопоставленных "полезных евреев" во главе с генералом Драгунским. Их обязали проводить собрания и выпускать письма против Израиля и сионизма. Комитет просуществовал до конца советской власти в 1991 году, формально кончился в 1994.

Выпуск антисемитской литературы

Антисемитская кампания в стране затронула все сферы жизни, особенно сферу массовой информации. В СССР публикация общественно-политической литературы контролировалась, инспирировалась и направлялась КПСС. Все книги или статьи в нараставшем потоке антисионистских изданий выражали не частную позицию автора, а идеологическую установку партии и эволюцию ее антисионистских концепций.

Такая литература старалась связать сионизм с империализмом и показать, что любая деятельность мирового еврейства - антикоммунистическая. Трактуя сионизм как «идеологию, политическую практику и систему организаций крупной еврейской буржуазии», идеологи подчеркивали тесную связь этой буржуазии с «монополистическими кругами» США и других «империалистических держав», которые служат финансовой и политической базой сионизма.

В силу своей реакционной сущности сионизм - враг не только арабов, но и СССР, социалистического лагеря и всего «прогрессивного человечества». В статье В. Большакова в «Правде» в 1971 г. утверждалось, что всякий человек, который становится сионистом, автоматически превращается во врага советского народа.

Такие концепции были идеологическим новшеством и создавали квазиюридическую основу для судебного преследования всякого, кого властям захотелось объявить сионистом. Расширительная трактовка сионизма позволила советским пропагандистам все еврейские организации США (даже ОРТ и еврейские профсоюзы) объявить сионистскими, то есть врагами СССР и коммунизма.

«Осторожно: сионизм!»

Сочинение Ю. Иванова «Осторожно: сионизм!» (М., Политиздат, 1969) ежегодно переиздавалось вплоть до 1973 г., было переведено на украинский, белорусский, армянский, таджикский и другие языки народов СССР; на польский, английский, испанский, французский и арабский.

В 1970-х гг. советская антисионистская литература еще противопоставляла сионистам «трудящихся евреев». Так, создание еврейского государства объявлялось «коммерческим предприятием» еврейской буржуазии, которое не цель, а «средство достижения других, гораздо более широких целей: восстановления контроля над еврейскими массами...» (Ю. Иванов).

Прибыль от эксплуатации израильских трудящихся, по утверждению Иванова, течет в карманы американских, западноевропейских и южноафриканских мультимиллионеров, а сам Израиль - вовсе не государство, а форпост и плацдарм международного империализма на Ближнем Востоке.

В отличие от других советских авторов, замалчивавших антисемитизм К. Маркса , Иванов указывал на извечную торгашескую сущность еврейства, ссылаясь на статью К. Маркса «К еврейскому вопросу», в которой понятие Judentum («еврейство») использовалось как синоним торгашеского капитализма. Он подчеркивал, что понятие «еврейство» у Маркса не исчерпывается понятием «буржуазное торгашество», оно «перешагивает временную границу капиталистического общества и отступает в глубь веков».

При этом Иванов не забывал формально отмежеваться от антисемитизма, приписывая черты «еврейства» лишь «еврейской верхушке». Сионизм , таким образом, уходит корнями в далекое прошлое, и его источник - еврейская религия.

Ю. Иванов первым заявил, что сионизм - идеология, родственная фашизму, «которому он быстро идет на смену». Из этого логически следовал изложенный им миф о нацистско-сионистском сговоре во время Второй мировой войны .

Тезис о фашистской сущности сионизма позволял СССР выставить себя лидером «всемирного антифашистского фронта», покровителем «сил мира и прогресса во всем мире», то есть восстановить свой престиж в левых кругах Запада, подорванный разоблачением сталинских преступлений. Для этого антисионистская литература интенсивно переводилась на иностранные языки и распространялась за рубежом.

Во время работы над этой книгой Ю. Иванов был сотрудником международного отдела ЦК КПСС, где курировал компартию Израиля . Книга официального партийного специалиста должна была задать основное направление антисионистской пропаганде: её много цитировали борцы с сионизмом 1970-х гг.

Другие директивные издания

Другие подобные установочные книги:

• Е. Евсеев «Фашизм под голубой звездой» (М., «Молодая гвардия», 1971), «Сионизм: идеология и политика» (М., 1971),
• В. Большаков «Сионизм на службе антикоммунизма» (М., Политиздат, 1972, переведена на многие иностранные языки), сборники
• «Сионизм: теория и практика» (М., Политиздат, 1973) под редакцией И. Минца,
• «Сионизм: мифы и действительность» (Киев, Политиздат, 1973; на украинском языке),
• Л. Моджорян «Преступная политика сионизма и международное право» (М., «Знание», 1973),
• В. Семенюк «Националистическое безумие» (Минск, «Беларусь», 1976).

Среди авторов подобной литературы в Украине были и евреи. Например, Л. Беренштейн в 1971–84 опубликовал девять книг, в том числе «Сионизм - как разновидность расизма» (Киев, 1977 г.; 21 тыс. экземпляров), «Антикоммунистическая сущность идеологических концепций сионизма» (Киев, 1984 г., 10 тыс. экз.); А. Эдельман в 1970–80 гг. опубликовал четыре книги.

Новый всплеск антиеврейской кампании в СССР во многом был результатом резкого усиления идей великодержавного русского шовинизма в верхних эшелонах власти.

Партаппаратчики (сами антисемиты) видели в антисемитизме возможность идеологически укрепить режим и справедливо полагали, что постулаты антисемитизма широкие слои населения воспримут лучше, чем марксистские догмы. Опираясь на стихийный антисемитизм, они не пускали дело на самотёк, а проводили организованную политику. Антисемитская пропаганда использовала традиционные стереотипы, переформировывая их и создавая новые.

А. Яковлев, исполнявший тогда обязанности заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, опубликовал 15 ноября 1972 г. в «Литературной газете» статью с критикой идей великодержавного шовинизма, за что его сняли с поста и отправили послом в Канаду.

На почве антисемитизма проходило сближение между частью партаппарата и правыми националистами, которые активно пропагандировали антисемитизм в самиздате (журнал «Вече», книги Г. Шиманова и др.).

Историко-ревизионистские измышления

Ранее в советских публикациях обычно замалчивали историю евреев и их роль в развитии России и других стран. В 1970–80-х гг., параллельно с разработкой сионистской темы и концепции советского еврейства начался пересмотр истории евреев и сионизма с антисемитских позиций.

Никогда прежде не интересовавшийся еврейской историей журнал «Вопросы истории» поместил (№ 3, 1973) статью «Антинародная деятельность сионистов в России», подписанную псевдонимом Востоков. Автор делал упор не на «мировой сионизм», а на российский, но речь в статье шла не столько о сионистах, сколько о русских евреях в целом.

Востоков утверждал:

• что евреи в России отнюдь не были дискриминируемой группой населения; напротив, они жили весьма неплохо, причем не только в границах черты оседлости ;
• что значительная часть российской торговли находилась в руках евреев (55% купцов первой и второй гильдий, на долю которых приходилось 40% всего торгового оборота; эти две цифры в дальнейшем начали кочевать из книги в книгу;
• доля рабочих среди евреев была незначительна, подавляющее большинство евреев составляло буржуазию;
• многочисленность революционеров и социалистов среди евреев - распространенное заблуждение, зато среди оппортунистов и провокаторов евреев было много.

В № 5 «Вопросов истории» за тот же год появилась статья Е. Евсеева «Из истории сионизма в России», где подчеркивалось, что евреи были главными эксплуататорами российских трудящихся, причем их целью была не личная нажива, а «обогащение всеми средствами международной сионистской корпорации».

Евсеев заявлял, что в начале XX в. сионизмом была заражена не только еврейская буржуазия, но и трудящиеся-евреи, так что сионизм - идеология не еврейской буржуазии, а евреев вообще.

Эти и другие публикации перенесли упор с неких недосягаемых сионистов на своих, советских евреев, что было весьма удобно властям. Поднявшееся диссидентское движение можно было объяснять «происками сионистов» и идентифицировать как «еврейское». Советские идеологи начали прямо обращаться к русскому дореволюционному антисемитизму и его литературным источникам.

В ряде научно-популярных книг издательства «Молодая гвардия» утверждается,

• что «космополитическая буржуазия», используя свое влияние на царицу и Г. Распутина, травила русского патриота генерала Брусилова (С. Семанов «А. Брусилов», серия «ЖЗЛ»);
• что космополиты делали все, чтобы русская армия потерпела поражение в Первой мировой войне (К. Яковлев «Первое августа 1914 г.», М., 1974);
• что бывший кантонист генерал В. Гейман (1823–78) виновен в смерти многих русских солдат во время русско-турецкой войны 1877–78 гг. (С. Семанов «Герои Шипки»);
• в книге А. Кузьмина «Татищев» (М., 1981, серия «ЖЗЛ») намекается, что фактический правитель России в 1730-х гг. курляндский герцог Э. Бирон тайно исповедовал иудаизм , отрекшись от христианства.

Тезисы о порочности и расистской сущности еврейской религии и о связи сионизма с иудаизмом , а также традиционная антисемитская концепция иудаизма как аморальной и извращенной религии выдвинулись в этот период на первый план. Еврейская религия все больше отождествлялась с сионизмом: «Иудаизм является философско-мировоззренческой основой современного сионизма» (В. Бегун «Сионизм и иудаизм», Минск, «Знание», 1972), а «синагога в современной обстановке является потенциальной базой подрывной деятельности» (В. Бегун «Ползучая контрреволюция», Минск, «Беларусь», 1974).

В. Бегун в книге «Ползучая контрреволюция» (М., 1974) писал, что цель сионизма - «создать особый вариант ультраимпериализма», «...в превращении еврейской буржуазии в правящую касту капиталистического общества» и в установлении «господства над миром». Он призывал советских людей не бояться обвинений в антисемитизме, ибо эти обвинения есть «средство морального террора со стороны сионизма».

Антисемитизм в художественной литературе

Была заряжена антисемитизмом и советская художественная литература и литературная публицистика 1970–80-х гг.

Официальные писатели, как И. Шевцов, писали антисемитские книги по указаниям партийных идеологов. Параллельно сформировалась группа "почвенников", настроенных консервативно, критически к советской власти. Их позиция стремилась к дореволюционному черносотенству (и впоследствии к нему пришла), а пока их книги содержали антисемитские намёки.

Романы И. Шевцова «Тля», «Любовь и ненависть», «Во имя отца и сына» пронизаны ненавистью к интеллигенции, ксенофобией и антисемитизмом. Все евреи и интеллигенты - предатели и шпионы на службе у Запада («Любовь и ненависть», М., Воениздат, 1970), а евреи - бандиты и жестокие убийцы (герой романа Наум Гольцер убивает собственную мать), растлевающие русскую молодежь, приучающие ее к наркотикам и т. п.

Либеральные журналы, такие, как «Юность» и «Иностранная литература», по утверждению автора находятся в руках евреев и полны изображений шестиконечной звезды («Во имя отца и сына»). Осторожная критика, которой Шевцов был подвергнут на страницах «Правды», и саркастические рецензии в «Юности» и «Новом мире» не остановили потока издания книг Шевцова.

В 1980-х гг. авторы консервативно-патриотических и почвеннических взглядов в основном группируются вокруг журналов «Молодая гвардия», «Наш современник», а также «Октябрь» и «Москва». Поскольку в многонациональном Советском Союзе ксенофобия могла подорвать государственное единство, евреи, не имеющие своей республики и официально не признаваемые нацией, стали удобной для национал-патриотов мишенью, удачно найденным антиподом русского и других славянских народов.

Тенденция «смены врага» отразилась в творчестве популярнейшего автора исторических романов и повестей В. Пикуля: если в его ранних произведениях (1960–70-х гг.) во всех бедах русской истории обвинялись немцы, то с конца 1970-х гг. («Битва железных канцлеров», 1979; «У последней черты», 1980) виноватыми становятся евреи. Русский канцлер граф К. Нессельроде лишь с виду был немец, а на деле - на три четверти еврей, пишет В. Пикуль, и, следовательно, был связан с «сионистским капиталом», а Г. Распутин был лишь игрушкой в руках еврейских финансистов, которые через него оказывали влияние на царя, направляя политику России.

Последняя идея представляла собой часть исторической концепции писателей так называемого «национал-государственного» или «национал-коммунистического» направления, группировавшихся вокруг журнала и издательства «Молодая гвардия», особенно редакции его серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ).

В противоположность А. Солженицыну и его последователям, идеализировавшим дореволюционную Россию и отрицательно относившимся к русской революции, «национал-государственники» ориентировались на послереволюционную Россию. Россия Николая II - антинациональное государство, управляемое немецко-еврейским капиталом, и неудивительно, что в этой стране произошла большевистская, подлинно национальная революция. Все авторы этого направления изображают старую Россию страной, где хозяйничают инородцы.

Ю. Селезнев («Достоевский», ЖЗЛ, 1981) пишет, что вопреки намерениям Николая I крестьянская реформа в России сильно задержалась из-за происков «мирового капитала», который сумел и после реформы снова закабалить русский народ. «Мировой капитал» - это дом Ротшильдов : «Еще дед этого барона копил первые золотые, торгуя живым товаром, а попросту говоря, занимаясь поставкой несчастных женщин в публичные дома, но уже внук его - мосье Джеймс де Ротшильд - однажды продиктовал свои условия императору Николаю Романову, и тот, устрашенный, платил по высочайшему повелению Ротшильда» (там же).

Для спасения реноме советской страны на евреев возлагалась вина и за бедственное положение дореволюционной России, и за большевистские преступления. Ярким примером служит повесть В. Катаева «Уже написан Вертер» (1980), в которой палачами русской интеллигенции выступают чекисты-евреи и только евреи. Ю. Трифонов в повести «Старик» рассказывает о жестокости большевиков-евреев при проведении политики расказачивания.

Идеальным козлом отпущения для авторов новой антисемитской волны стал классический «иудей-большевик» Л. Троцкий , превратившийся в мифологизированный образ «врага России». Так, тот же И. Шевцов в «Бородинском поле» (Воениздат, 1978) изображает Троцкого как «самого страшного врага советской власти», а у М. Колесникова («С открытым забралом», Воениздат, 1977) Троцкий - участник масонского заговора.

В 1980-х гг. «вражескую сущность» Троцкого начинают открыто связывать с его еврейским происхождением. Белорусский писатель И. Шамякин в романе «Петроград-Брест» (опубликованный в белорусском журнале, ч. 1 -1981; ч. 2 - 1983; на русском языке - одновременно в двух разных журналах, а также в журнале на украинском языке - 1984; отдельное издание, М. «Роман-газета», 1986) неоднократно подчеркивает еврейское происхождение Троцкого и свойственные ему, как представителю еврейского народа, отрицательные черты.

Сходными национальными чертами он наделяет Г. Зиновьева , Л. Каменева , М. Урицкого (1873–1918) и других деятелей революции. В литературе 1970–80-х гг. на Троцкого возлагают вину за все преступления ленинского периода: он организовал вторжение в Афганистан в 1919 г. и в Эстонию в 1920 г., «расказачивание» на Дону в 1919 г., которое определяется как геноцид казаков, и т. п.

Власти, первоначально благосклонные к деятельности «патриотов», вскоре начали их опасаться, так как «Память» явно вышла из-под контроля. 6 мая 1987 г. общество провело манифестацию на Манежной площади в Москве, после которой его представителей принял Б. Ельцин (тогда - первый секретарь Московского городского комитета КПСС), выслушавший требования организации.

За манифестацией последовала первая робкая критика «Памяти» в официальной прессе («Комсомольская правда», «Известия», «Московская правда»); некоторые члены «Памяти» были исключены из КПСС. Попытка Московского комитета партии осенью 1987 г. поставить «Память» под свой контроль привела к расколу организации (из нее вышла группа «сталинистов» во главе с И. Сычевым) и вынудила Васильева отмежеваться от КПСС.

31 мая 1988 г. Васильев объявил о преобразовании общества «Память» в Национально-патриотический фронт «Память», то есть провозгласил общество политической организацией. Таким образом, в Советском Союзе появилась официальная политическая организация, чьи взгляды отличались от взглядов КПСС.

Возникший в 1988 г. антиалкогольный Всесоюзный клуб «Трезвость» выдвинул тезис о «сионистском алкогеноциде русского народа».

Московская «Память» раскололась на несколько различных, часто конфликтующих организаций, действовавших в последние годы советской власти и недолго после её конца.

Группа К. Смирнова-Осташвили она же Союз за национально-пропорциональное представительство «Память» (СЗНПП), откололась от одного из осколков «Памяти» в феврале 1989 г. 18 января 1990 г. при поддержке коммунистических властей она совершил налет на Центральный дом литераторов в Москве, где происходило заседание либерального литературного объединения «Апрель». Смирнов-Осташвили все же был осужден на два года тюрьмы (где кончил жизнь самоубийством).

Осколки "Памяти" выступали за запрещение эмиграции евреев из Советского Союза (так как евреи должны предстать перед судом «за свои преступления»).

Наряду с различными московскими ответвлениями организации «Память» наиболее активны были аналогичные организации в Новосибирске, Свердловске, Ленинграде. Коммунистические власти не мешали им, считая союзниками в борьбе с демократическим движением.

После краха советской власти старые нацисты из "Памяти" постепенно сошли со сцены, уступив место новым нацистским организациям в России и других странах бывшего СССР.

"Интеллигентный" антисемитизм

На смену официальной «сионологии» пришла «сионология» самиздатская, а позже и оппозиционная. В 1988 г. в самиздате (в 1989 г. в журнале «Наш современник») появилось сочинение крупного советского математика, в прошлом диссидента, И. Шафаревича «Русофобия».

Написанное на достаточно интеллектуальном уровне, оно излагает теорию «малого народа», живущего среди «большого народа» и чуждого его традиции. Благодаря своему положению меньшинства малый народ вырабатывает высокую степень внутренней солидарности и незаурядные боевые качества, что делает его опасным для большого народа и его культуры.

Хотя в книге «малый народ» прямо не отождествлялся с евреями, читатель мог легко произвести такое отождествление, подсказанное к тому же авторской иллюстрацией своей теории - историей русской революции и советского общества в собственной интерпретации: революция была сделана евреями, которые ненавидели русский народ, были чужды русской традиции и привержены западной.

Популярность сочинения Шафаревича и широкая реклама книги в средствах массовой информации способствовали росту антисемитских настроений среди русской интеллигенции.

Антисемитизм коммунистических ортодоксов

В конце 1980-х гг. часть коммунистов перешла в оппозицию к руководству и образовала оппозиционные коммунистических организации, которые были за возврат к "доперестроечным" порядкам, включая советский антисемитизм.

13 марта 1988 г. в «Советской России» было напечатано письмо-манифест (перепечатано десятками советских газет) преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами» с призывом к реабилитации Сталина и к ресталинизации страны, содержавший характеристику евреев как контрреволюционной нации.

Возникшее в 1989 г. ядро нынешней Российской коммунистической рабочей партии восприняло националистическую антисемитскую идеологию новейшего образца.

Судебные процессы против антисемитов

В 1987–88 гг. была ликвидирована идеологическая монополии КПСС, возник плюрализм, появилась независимая печать. Были сняты официальные ограничения в приеме евреев на работу и в вузы, прекратилось преследование неофициальных еврейских организаций и т. п.

Возможность критиковать установки властей сразу выразилась в публикациях против авторов антисионистских изданий. В одной из первых статей такого рода (А. Черкизов «О подлинных ценностях и мнимых врагах», газета «Советская культура», июнь 1987 г.) названы создатели версии о существовании «сионистско-масонского заговора в стране» - В. Бегун, Е. Евсеев и А. Романенко, чьи статьи и книги «... антинаучные и по существу дезориентирующие читателя».

Черкизов указал на связь этих авторов с антисемитским обществом «Память», чьими главными лекторами они были. В ответ В. Бегун, Е. Евсеев и А. Романенко подали судебный иск против газеты и автора статьи. 5 октября 1987 г. дело слушалось в одном из московских районных судов. Было зачитано экспертное заключение Института США и Канады АН СССР, в котором, среди прочего, было указано на в семь случаев прямого заимствования В. Бегуном текста из «Майн кампф» А. Гитлера с заменой слова «еврейский» на «сионистский». Процесс выиграл Черкизов.

Подобный иск (Ленинград, 1988) А. Романенко против писательницы Нины Катерли, обвинившей его в расизме и антисемитизме, превратился в бесконечную тяжбу; суд первой инстанции (районный) признал правоту ответчика, но по требованию Романенко дело было передано на пересмотр в городской суд и затянулось надолго.

Благодаря процессам 1987–1988 гг. антисионистские идеологи перестали быть недоступными для критики, а власти были вынуждены признать книгу А. Романенко «О классовой сущности сионизма» ошибочной и изъять ее из продажи.

После открытия возможности выезда

В Москве, Ленинграде, Севастополе и других городах происходили поджоги еврейских квартир. Весной 1988 г. в Москве распространились слухи о готовящемся еврейском погроме и о том, что активисты «Памяти» собирают по жилищным конторам Москвы, Ленинграда и других городов адреса евреев.

В 1990-е гг. зарегистрированы многочисленные нападения на евреев (особенно выезжающих в Израиль) на всей территории Советского Союза - как с целью грабежа, так и без этой цели. Власти даже не пытались расследовать эти инциденты.

Серьезным антисемитским инцидентом был погром в Андижане (Узбекистан) в июне 1990 г. Толпа (по некоторым сведениям - несколько тысяч человек) ворвалась в смешанный еврейско-армянский квартал, подожгла около 30 домов, разгромила принадлежавшие евреям и армянам предприятия; погром сопровождался грабежом и изнасилованиями. Власти не сделали ничего, чтобы прекратить бесчинства толпы. Одновременно антиеврейские беспорядки, но не в таком масштабе, произошли в Самарканде.

Летом 1991 г. нападение на евреев в г. Сурами (Грузия) переросло в драку между евреями и грузинами.

Деятельность нацистов продолжилась после конца советской власти в русле борьбы с демократическими властями России. В марте-апреле 1992 г. объектом нападений стала синагога любавичских хасидов в Москве - на стенах была нарисована свастика, в здание бросили бутылку с зажигательной смесью.

Научные исследования антисемитизма в СССР

Материалы по антисемитизму в Советском Союзе и странах Восточной Европы собираются и изучаются в Центре по исследованию и документации восточноевропейского еврейства при Еврейском университете в Иерусалиме. Центр издает (с 1986 г.) журнал «Евреи и еврейская тематика в советских и восточноевропейских публикациях» (на русском и английском языках).

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ в ЭЕЭ Уведомление : Предварительной основой данной статьи была статья

Антисемитская кампания

Наиболее ярким проявлением сталинского шовинизма в послевоенные годы стал антисемитизм. До этого в советской действительности не было ничего подобного. Революция и большевистская власть энергично боролись с антисемитскими тенденциями, которые на протяжении длительного времени в прошлом насаждались среди народов империи политикой царизма. Хотя еврейский вопрос имел свою специфику, он рассматривался в СССР как часть более общей проблемы совместной жизни и развития в рамках единого Союза множества различных национальностей. За евреями признавалось право жить как самостоятельной нации, со своим языком и своими собственными культурными институтами. В 20-е гг. обсуждалась даже возможность предоставить им территорию, в своем роде советскую Палестину, сначала на Украине и в Крыму, а затем на Дальнем Востоке (в районе /338/ Биробиджана). Эти проекты, по своей сути весьма искусственные, полностью провалились.

Начиная со времени гражданской войны и позднее антисемитские настроения были характерной чертой движений, враждебных советской власти и ее начинаниям; в частности, они проявили себя в период крестьянского сопротивления коллективизации. Среди большевиков в первые годы советской власти было довольно много евреев, особенно среди руководителей партии. Говорили, что Сталин испытывал к ним мало симпатий, поскольку из их числа вышли многие видные деятели партийных оппозиций. Однако сам он утверждал в 1931 г., что коммунисты «не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма». В 30-е гг. сама проблема считалась полностью улаженной, как и все остальные национальные вопросы; поэтому активная пропаганда против антисемитизма практически прекратилась.

В годы войны участь советских евреев на оккупированных территориях была столь же ужасной, как и во всех европейских странах, попавших под власть нацистов. В других районах страны евреи продемонстрировали не меньшую, чем русские, приверженность делу Сопротивления и победы, будь то участие в боях в рядах Вооруженных Сил или труд в тылу. Хотя официальная пропаганда никогда не выделяла особо трагедию этого народа из общей судьбы всего населения (невиданная жестокость войны на Востоке отчасти делала понятным такое отношение), евреи с самого начала войны получили право на особое политическое представительство в лице их Антифашистского комитета, который имел своей задачей, выполненной с большим усердием, налаживание связей с еврейскими общинами за рубежом, в особенности в Америке. Председателем комитета и его вдохновителем был Соломон Михоэлс, ведущий актер Еврейского театра в Москве. Комитет оставался действующим после войны и превратился в центр национального объединения; это-то и обернулось для него бедой и сделало его жертвой несправедливости.

В СССР, как и повсюду, ужасы нацизма и войны укрепили солидарность евреев. Проекты обретения территории для своего народа в рамках СССР возродились в ходе контактов между Антифашистским комитетом и ведущими советскими руководителями, со стороны которых, в частности Молотова и Кагановича, вновь была выдвинута идея избрать для этого Крым, сильно обезлюдевший после депортации татар. Некоторые же деятели комитета хотели иметь постоянной национальной территорией евреев те земли, которые ранее были населены в Поволжье немцами. В послевоенной обстановке правительство Москвы поддержало даже создание еврейского государства в Палестине и признало Израиль; уже тогда значительное число советских граждан попросило разрешение на эмиграцию туда.

В январе 1948 г. Михоэлс внезапно умер в Минске. Было сказано, что он стал жертвой автомобильной катастрофы. Газеты посвятили ему торжественные траурные некрологи. Но вскоре стали /339/ распространяться слухи об убийстве и о причастности к нему политической полиции. Эти известия получили затем множество подтверждений, хотя и полуофициального характера. Насильственная смерть Михоэлса положила практически начало антиеврейскому наступлению, которое развернулось в широком масштабе несколькими месяцами позднее. Со стороны Сталина и верхушки политической полиции оно объяснялось существованием «проамериканского сионистского заговора». В ноябре 1948 г. был произведен обыск в Издательстве литературы на еврейском языке в Москве, и оно было закрыто. В конце года начались аресты членов Антифашистского комитета и других еврейских интеллигентов; были арестованы писатель Фефер, актер Зускин, критик Нусинов, литераторы Бергельсон, Квитко, Голодный, Беленький, пожилая женщина - академик Лина Штерн, дипломат и старый большевик Лозовский, 74 лет (во время войны он часто выступал от имени Советского правительства), и, наконец, наиболее известный представитель еврейской литературы поэт Перец Маркиш. Проект создания национального очага в Крыму был объявлен заговором с целью отделения полуострова от СССР и стал основной частью обвинений. Все еврейские культурные учреждения, театры, школы, газеты в Москве и по всей стране были закрыты. Другая серия арестов охватила технических специалистов московских заводов (включая автомобильный, который тогда носил имя Сталина). Не пощадили даже жену Молотова, тоже еврейку.

Не менее тяжелой была кампания дискриминации, которая сопровождала эти репрессии. На всех евреев пало подозрение. Уже во время своих нападок на музыкантов Жданов включал в список обвиняемых неких интеллигентов, не называемых тогда по имени, на которых навешивался порочащий ярлык «безродных космополитов». То же выражение было употреблено вновь «Правдой» и газетой «Культура и жизнь» в конце января 1949 г. для разоблачения «антипатриотической группы театральных критиков». Личности были на этот раз упомянуты точно, все они были евреями: в данном случае это их общее происхождение не было таким уж очевидным, поскольку они носили русифицированные фамилии, однако в тексте в скобках были указаны и их старые имена, которые были очевидно еврейскими. Выводы в статье делались просто оскорбительные:

«Этой группе безродных космополитов не дороги интересы Родины, интересы советского народа. Зараженные упадочной идеологией буржуазного Запада, раболепствуя перед иностранщиной, они отравляют здоровую творческую атмосферу советского искусства тлетворным духом ура-буржуазного космополитизма, эстетства и барского снобизма. Выступления этих эстетствующих антипатриотов, людей без роду, без племени, направлены против всего нового, передового в советской /340/ драматургии и театре. Эстетство - по природе своей антинародно, антипатриотично, антинационально».

Затем последовала целая серия других статей, призванных разоблачить так называемых космополитов во всех сферах культуры.

Никто, само собой разумеется, не говорил в Москве об антисемитизме. В целом кампания была обозначена как «антикосмополитическая» и выглядела, таким образом, как составная часть пропаганды национализма, который стал основным направлением идеологической обработки внутри страны. Но эти два термина на практике идентифицировались. «Какое представление, - писалось в то время, - может быть у А. Гурвича о национальном характере русского советского человека?». Гурвич наряду с Юзовским и Альтманом был одним им из наиболее известных критиков, выставленных к позорному столбу. Двое писателей, Эренбург и Гроссман, которые только что закончили книгу о преступлениях, совершенных нацистами в СССР по отношению к евреям, были отстранены от выступлений по радио, не допускались на страницы газет, их не принимали в учреждениях и в различных министерствах. Прием в высшие учебные заведения евреев стал ограничиваться. Любой вид карьеры - в партии ли, в армии или на дипломатической работе - был для них закрыт.

Распространившись в недрах бюрократического аппарата, начали проникать во все сферы советской общественной жизни так называемые анкеты: формуляры, заполненные вопросами. Граждане были вынуждены заполнять их при поступлении на работу или при повышении по службе, при поездке в командировки и во многих других аналогичных случаях. Эти вопросники поступали затем в отделы кадров. В течение всех 20-х и 30-х гг. им не придавали большого значения; с их помощью выяснялись только отдельные вопросы, в первую очередь социального происхождения и прежней политической деятельности. С конца 40-х гг. особое значение стали придавать пункту «национальность»: евреев считали не заслуживающими доверия. С этого начиналась дискриминация. Поощряемые сверху, всюду по стране разжигались старые предрассудки, которые таились ранее скрытно, хотя никогда не были вырваны с корнем, несмотря даже на смелую кампанию, какую вели против них большевики в 20-е гг.

Деградация сталинского национализма до уровня антисемитизма была одним из наиболее печальных приобретений СССР в послевоенный период. Как и во многих аналогичных случаях в прошлом, и не только в прошлом России, это был тягостный элемент извращения и искривления политической борьбы. Массам недовольных людей подсказывали, что во всем виноват «безродный космополит», так же точно как во второй половине 30-х гг. в качестве виновника всех бед выставлялся «враг народа». Когда-то именно Сталин говорил, что антисемитизм - это «ложная тропинка, сбивающая их (трудящихся) с правильного пути». Не видно оснований для того, чтобы не применить это определение и к тому случаю, когда он сам прибегнул к антисемитизму. /341/