Тихое утро краткое содержание по главам. Казаков, анализ произведения тихое утро, план

Казаков Юрий Павлович

Тихое утро

Юрий Казаков

Тихое утро

Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка.

Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь. Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.

Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки и вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, была укрыта туманом. Ближние дома были еще видны, дальние едва проглядывали темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не было видно, и казалось, никогда не было ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло, притаилось сейчас, и центром маленького замкнутого мира оказалась Яшкина изба.

Кто-то проснулся раньше Яшки, стучал возле кузницы молотком; и чистые металлические звуки, прорываясь сквозь пелену тумана, долетали до большого невидимого амбара и возвращались оттуда уже ослабленными. Казалось, стучат двое: один погромче, другой потише.

Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на подвернувшегося под ноги петуха и весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь и стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель -- Володя.

Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался. Было тихо.

Володька! -- позвал он.-- Вставай!

Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно и неподвижно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, видимо, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все дергал тонкой шеей, поводил плечами и почесывал спину.

А не рано? -- сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.

Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, червяков накопал, удочки притащил... а если по правде говорить, то и встал-то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать -- и вот вместо благодарности и восхищения -- "рано!"

Для кого рано, а для кого не рано! -- зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.

Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинки. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.

Ты что, в ботинках пойдешь? -- презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги.-- А калоши наденешь?

Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.

Ну да... -- меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене.-- У вас там, в Москве, небось босиком не ходют...

Ну и что? -- Володя снизу посмотрел в широкое, насмешливо-злое лицо Яшки.

Да ничего... Забежи домой, пальто возьми...

Ну и забегу! -- сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.

Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом. На что уж Колька да Женька Воронковы -- рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова во всем колхозе. Только отведи на место да покажи -- яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый... "Пожалуйста, пожалуйста..." Дать ему по шее, что ли? Надо было связываться с этим москвичом, который, наверно, и рыбы в глаза не видал, идет на рыбалку в ботинках!..

А ты галстук надень,-- съязвил Яшка и хрипло засмеялся.-- У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.

Володя наконец справился с ботинками и, подрагивая от обиды ноздрями, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, вышел из сарая. Он готов был отказаться от рыбалки и тут же разреветься, но он так ждал этого утра! За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, и туман отступал перед ними, открывая все новые и новые дома, и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы... Будто скупой хозяин, он показывал все это только на минуту и потом снова плотно смыкался сзади.

Володя жестоко страдал. Он не сердился на себя за грубые ответы Яшке, сердился на Яшку и казался себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и, чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточась: "Ладно, пусть... Пускай издевается, они меня еще узнают, я не позволю им смеяться! Подумаешь, велика важность босиком идти! Воображалы какие!" Но в то же время он с откровенной завистью и даже с восхищением поглядывал на босые Яшкины ноги, и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и его походке, при которой шевелятся плечи и лопатки и даже уши и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.

Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.

Стой! -- сказал хмуро Яшка.-- Попьем!

Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой и жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода, переливаясь через край бадьи, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.

На, пей,-- сказал он наконец Володе, вытирая рукавом губы.

Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы еще больше не рассердить Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.

Ну, как водичка? -- самодовольно осведомился Яшка, когда Володя отошел от колодца.

Законная! -- отозвался Володя и поежился.

Небось в Москве такой нету? -- ядовито прищурился Яшка.

Володя ничего не ответил, только втянул сквозь сжатые зубы воздух и примиряюще улыбнулся.

Ты ловил ли рыбу-то? -- спросил Яшка.

Нет... Только на Москве-реке видел, как ловят, -- упавшим голосом сознался Володя и робко взглянул на Яшку.

Это признание несколько смягчило Яшку, и он, пощупав банку с червями, сказал как бы между прочим:

Вчера наш завклубом в Плешанском бочаге сома видел....

У Володи заблестели глаза.

Большой?

А ты думал! Метра два... А может, и все три -- в темноте не разобрать было. Наш завклубом аж перепугался, думал, крокодил. Не веришь?

Рассказ «Тихое утро» Юрий Павлович Казаков написал в 1954 году. Когда читаешь начало произведения, кажется, что оно имеет спокойный безмятежный сюжет. Но чем дальше пробегаешь глазами по буквам, тем становится яснее, что впереди героев ждёт суровое испытание, а не спокойное тихое утро. Краткое содержание поможет читателю быстро ознакомиться с произведением.

Володя и Яшка

Рассказ начинается с описания одного из главных героев - Яшки. Он жил в вместе со своей мамой. В то утро мальчик проснулся рано, ведь у него было дело. Он попил молока с хлебом, взял удочку и отправился копать червей. На улице его ждало тихое утро. Краткое содержание переносит читателя в предрассветный час деревни. В это время почти все в том селе ещё спали. Лишь были слышны постукивания молотка в кузнице. Яшка накопал червей и отправился к сараю. Здесь спал его новый товарищ - москвич Володя.

Накануне он сам пришёл к Яшке и попросил отвести его на рыбалку. Решено было выйти рано утром. Так ребята и сделали. Деревенский парень подтрунивал над городским, ведь тот отправился в ботинках, тогда как местные ребята летом бегали только босиком.

Рыбалка

Так начинается рассказ «Тихое утро». Краткое содержание переносит сюжет на берег пруда. Вот тут-то и развернутся основные события. Яшка насадил червя, закинул удочку и почти сразу почувствовал, как на том её конце кто-то крепко вцепился. Это была рыба. Но её мальчик не смог подсечь и упустил. Второй добыче уйти не удалось. Подросток поймал большого леща и еле вытащил его на берег. В это время и удочка Володи заплясала. Тот кинулся к ней, но оступился и упал в воду.

Яшка хотел отругать за такую неловкость нового приятеля и даже взял ком земли, чтобы потом кинуть в него. Но это не понадобилось. На поверхности пруда отчаянно барахтался мальчик из Москвы. Яшка понял, что тот тонет. Вот такой напряжённый сюжет придумал Ю.П. Казаков. Тихое утро, не предвещавшее неприятностей, чуть не обернулось серьёзной трагедией.

Спасение

Яшка не сразу сообразил, что нужно делать. Он рванулся вперёд, чтобы позвать кого-то на помощь. Пробежав немного, он понял, что поблизости никого нет, и придётся самому спасать товарища. Но парень боялся залезть в воду, так как один из его деревенских приятелей уверял, что видел в воде настоящего осьминога, который запросто может утащить человека в пучину. К тому же пруд мог засосать кого угодно в свои воды. Вот таков сюжет рассказа «Тихое утро». Краткое содержание продолжает повествование.

Делать было нечего. Быстро скинув штаны, Яшка нырнул. Он доплыл до Володи, схватил того и попытался вытащить его на берег. Однако утопающие часто ведут себя неадекватно. Так поступил и москвич. Сам того не понимая, в порыве страха он стал карабкаться на своего спасителя. Яшка чувствовал, что сам начал захлебываться и тонуть. Тогда он стукнул Вову ногой в живот и отплыл до берега. Мальчик отдышался и оглянулся. На поверхности воды он уже никого не увидел.

Тогда парень вновь кинулся в воду, нырнул и увидел товарища под водой. Яша схватил его за руку и с большими усилиями вытащил на берег. Начал приводить Володю в чувство. Не сразу, но это ему удалось.

Таково краткое содержание Казакова «Тихое утро» - рассказа о смелости и дружбе.

Казаков Юрий Павлович

Тихое утро

Юрий Казаков

Тихое утро

Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка.

Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь. Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.

Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки и вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, была укрыта туманом. Ближние дома были еще видны, дальние едва проглядывали темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не было видно, и казалось, никогда не было ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте... Все исчезло, притаилось сейчас, и центром маленького замкнутого мира оказалась Яшкина изба.

Кто-то проснулся раньше Яшки, стучал возле кузницы молотком; и чистые металлические звуки, прорываясь сквозь пелену тумана, долетали до большого невидимого амбара и возвращались оттуда уже ослабленными. Казалось, стучат двое: один погромче, другой потише.

Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на подвернувшегося под ноги петуха и весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь и стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель -- Володя.

Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался. Было тихо.

Володька! -- позвал он.-- Вставай!

Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно и неподвижно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, видимо, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все дергал тонкой шеей, поводил плечами и почесывал спину.

А не рано? -- сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.

Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, червяков накопал, удочки притащил... а если по правде говорить, то и встал-то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать -- и вот вместо благодарности и восхищения -- "рано!"

Для кого рано, а для кого не рано! -- зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.

Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинки. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.

Ты что, в ботинках пойдешь? -- презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги.-- А калоши наденешь?

Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.

Ну да... -- меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене.-- У вас там, в Москве, небось босиком не ходют...

Ну и что? -- Володя снизу посмотрел в широкое, насмешливо-злое лицо Яшки.

Да ничего... Забежи домой, пальто возьми...

Ну и забегу! -- сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.

Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом. На что уж Колька да Женька Воронковы -- рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова во всем колхозе. Только отведи на место да покажи -- яблоками засыплют! А этот... пришел вчера, вежливый... "Пожалуйста, пожалуйста..." Дать ему по шее, что ли? Надо было связываться с этим москвичом, который, наверно, и рыбы в глаза не видал, идет на рыбалку в ботинках!..

А ты галстук надень,-- съязвил Яшка и хрипло засмеялся.-- У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.

Володя наконец справился с ботинками и, подрагивая от обиды ноздрями, глядя прямо перед собой невидящим взглядом, вышел из сарая. Он готов был отказаться от рыбалки и тут же разреветься, но он так ждал этого утра! За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, и туман отступал перед ними, открывая все новые и новые дома, и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы... Будто скупой хозяин, он показывал все это только на минуту и потом снова плотно смыкался сзади.

Володя жестоко страдал. Он не сердился на себя за грубые ответы Яшке, сердился на Яшку и казался себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и, чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточась: "Ладно, пусть... Пускай издевается, они меня еще узнают, я не позволю им смеяться! Подумаешь, велика важность босиком идти! Воображалы какие!" Но в то же время он с откровенной завистью и даже с восхищением поглядывал на босые Яшкины ноги, и на холщовую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и его походке, при которой шевелятся плечи и лопатки и даже уши и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.

Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.

Стой! -- сказал хмуро Яшка.-- Попьем!

Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой и жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода, переливаясь через край бадьи, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.

На, пей,-- сказал он наконец Володе, вытирая рукавом губы.

Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы еще больше не рассердить Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.

Ранним утром, когда в избе было еще темно, и мать не доила корову, Яшка встал, отыскал свои старые штаны и рубаху, поел хлеба с молоком и, взяв удочки, вышел из избы. Накопал червей и побежал к сараю, где на сеновале спал его друг Володя.

— А не рано? — сипло спросил тот спросонья.

Яшка рассердился: он встал на час раньше, червей накопал, хотел показать этому вежливому москвичу самые рыбные места. Яшка ж лучший рыболов во всем колхозе, только покажи, где ловить, — яблоками забросают. А этому — за «пожалуйста», и он еще не доволен. На рыбалку идет в ботинках!

— Ты бы еще галстук надел! — съязвил Яшка и хрипло засмеялся. — У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.

Однако Яшка не злой, он хвалится Лучшим, что есть в его родной деревне: самой вкусной в мире колодезной водой, ловлей дроздов сеткой, двухметровым сомом, которого завклубом видел в бочаге — подумал, что крокодил... Рассказывает Яшка про Федю-тракториста, который ночью работал при свете фар, проснулся — и опять в поле.

Володя вдруг начинает чувствовать, как славно проснуться рано и выйти из дому, а еще лучше — побежать, взвизгивая от восторга.

Яшка привел московского гостя к бочагу (омуту) и стал рассказывать, что этот омут всех засасывает — такая там вода ледяная, не отпускает от себя. И еще на дне — осьминоги.

— Осьминоги только... в море, — неуверенно сказал Володя.

— А Мишка видал! ...Из воды щуп, и по берегу вот шарит... Хотя, наверное, он врет, я его знаю, — несколько неожиданно заключил Яшка.

Забросили удочки. У Яшки клюнуло — да сорвалось. Ждали-ждали поклевки, устали — воткнули удочки в землю. Тут опять клюнуло. Яшка вытащил здорового леща. А Володина удочка вместе с комом земли поползла в воду. Мальчик попытался спасти ее,— и ухнул в омут. Яшка рассердился на него, и вдруг увидел, что его приятель тонет. Он бился, захлебывался и издавал страшные звуки: «Уа-а-а... Уа-а-а...» Мысль об осьминогах мелькнула в голове деревенского мальчишки. Он бросился вверх звать на помощь, но никого не было.

Когда Яшка вернулся, на поверхности воды виднелась только Володина макушка. Яшка прыгнул в воду, схватил Володю, но тот так отчаянно и сильно за него уцепился, так дико стал карабкаться ему на плечи, что чуть не утопил. Яшка оторвал от себя утопающего, ударил его ногой в живот и бросился к берегу. Посмотрел на воду — на ее поверхности поднимались пузырьки. Яшка подумал, что утопил товарища, и нырнул. Он нашел Володю запутавшимся в траве на дне. Вытащил его на берег, стал делать искусственное дыхание, трясти вниз головой. Наконец изо рта утопленника хлынула вода и он пришел в себя.

Оба мальчика разрыдались.

— Как я тону-у-л!

— Да-а... — выговорил Яшка... — ты уто-о... утопать... а мне тебя спа-а... спаса-а-ать...

«Светило солнце, пылали кусты, обрызганные росой, и только вода в омуте оставалась все такой же черной...»