«Брюсов — родоначальник символизма

Мне открылась тайна музыки стиха.

В. Брюсов

Модернистскими в литературоведении принято называть прежде всего три литературных течения, заявивших о себе в пе­риод с 1890 по 1917 год. Это символизм акмеизм и футуризм, которые составили основу модернизма как литературного на­правления.

Символизм - первое и самое крупное из модернистских те­чений, возникшее в России. Начало теории русского символизма было положено Д. Мережковским, который в 1892 году высту­пил с лекцией «О причинах упадка и о новых течениях совре­менной русской литературы».

Уже в марте 1894 года в Москве вышел в свет небольшой сборник стихотворений с программным названием «Русские символисты», потом появились еще два сборника с таким же названием.

Позднее выяснилось, что автором большинства стихотворе­ний в этих сборниках был начинающий поэт Валерий Брюсов, прибегнувший к нескольким разным псевдонимам, чтобы соз­дать впечатление существования целого поэтического течения. Действительно, сборники привлекли новых поэтов, разных по своим дарованиям и творческим устремлениям.

С самого начала своего существования символизм оказался неоднородным течением: в его недрах оформились несколько самостоятельных группировок.

По времени формирования и по особенностям мировоззрен­ческой позиции принято выделять в русском символизме две основные группы поэтов.

Приверженцев первой группы, дебютировавших в 1890-е го­ды, называют «старшими символистами» (В. Брюсов, К. Баль­монт, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб и др.). В 1900-е годы в символизм влились новые силы, существенно обновив­шие облик течения (А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов и др.)

Принятое обозначение «второй волны» символизма - «младосимволизм». «Старших» и «младших» символистов разделял не столько возраст, сколько разница мироощущений и направ­ленность творчества.

Например, Вяч. Иванов старше Брюсова, но проявил себя как символист второго поколения.

Символисты разных поколений не только сотрудничали, но и конфликтовали друг с другом. Например, московская группи­ровка 1890-х годов, сложившаяся вокруг Брюсова, ограничивали свои задачи рамками собственно литературы: главный принцип их эстетики - «искусство для искусства».

Напротив, старшие символисты-петербуржцы с Д. Мереж­ковским и 3. Гиппиус во главе отстаивали приоритет религиоз­но-философских поисков, считали именно себя подлинными символистами, а своих оппонентов - «декадентами».

В сознании большинства читателей той поры слова «симво­лизм» и «декадентство» были почти синонимами, а в советскую эпоху термином «декадентство» стали пользоваться как родо­вым обозначением всех модернистских течений, между тем в сознании новых поэтов эти понятия соотносились не как одно­родные понятия, а почти как антонимы.

Декадентство, или декаданс (фр. - упадок), - определенное умонастроение, кризисный тип сознания, который выражается в чувстве отчаяния, бессилия, душевной усталости. С ним связаны неприятие окружающего мира, пессимизм, осознание себя носи­телем высокой, но гибнущей культуры. В декадентских по на­строению произведениях часто эстетизируются угасание, разрыв с традиционной моралью, воля к смерти.

В той или иной мере декадентские настроения затронули почти всех символистов. Декадентские мироощущения были свойственны на разных этапах творчества и 3. Гиппиус, и К. Бальмонту, и В. Брюсову, и А. Блоку, а наиболее последова­тельным декадентом был Ф. Сологуб, хотя символистское миро­воззрение не сводилось к настроениям упадка и разрушения.

Творчество, по мнению символистов, выше познания. Для Брюсова, например, искусство есть «постижение мира иными, не рассудочными путями». Символисты утверждали, что от ху­дожника требуется не только сверхрациональная чуткость, но тончайшее владение искусством намека: ценность стихотворной речи - в «недосказанности», «утаенности смысла». Главным средством они считали символ.

Символ - центральная эстетическая категория нового тече­ния. Его нельзя воспринимать как простое иносказание, когда говорится одно, а подразумевается нечто другое.

Символисты считали, что символ принципиально противо­стоит тропам, например, аллегории, которая предполагает одно­значное понимание. Символ, напротив, многозначен: он содер­жит в себе перспективу безграничного развертывания смыслов.

Вот как об этом писал И. Анненский: «Мне вовсе не надо обязательности одного общего понимания. Напротив, я считаю достоинством пьесы, если ее можно понять двумя или более способами или, недопоняв, лишь почувствовать ее и потом до­делывать мысленно самому».

«Символ - окно в бесконечность», - утверждал Ф. Сологуб.

Так, например, блоковская «Незнакомка» может быть про­читана как рассказ в стихах о встрече с обворожительной жен­щиной: предметный план центрального образа воспринимается и помимо содержащихся в нем символических возможностей.

И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне...

Можно «наивно-реалистически» объяснить явление Незна­комки лирическому герою как приход в ресторан запоздалой посетительницы. Но «Незнакомка» - это и авторская тревога о судьбе красоты в мире земной пошлости, и разуверение в воз­можности чудесного преображения жизни, и мечта о мирах иных, и драматическое постижение нераздельности «грязи» и «чистоты» в этом мире и т. д.

Важно отметить, что невозможно составить какой-либо словарь символических значений. Дело в том, что слово или образ не рождаются символами, но становятся ими в контексте с ав­торской установкой на недоговоренность.

Еще одна особенность произведений символистов в том, что они порой строятся как поток словесно-музыкальных созвучий и перекличек. Иногда такое стремление к музыкальной гладкописи приобретает гипертрофированный характер.

Лебедь уплыл в полумглу, Вдаль, под луною белея. Ластятся волны к веслу, Ластится к влаге лилея...

Поэт-символист не стремился быть общепонятным. Его сти­хотворение должно было не столько передавать мысли и чувства автора, сколько пробуждать в читателе его собственные.

Символистская лирика будила «шестое чувство» в человеке, обостряла и утончала его восприятие, развивала родственную художническую интуицию.

Для этого символисты стремились максимально использо­вать ассоциативные возможности слова, обращались к мотивам и образам разных культур, широко пользовались явными и скрытыми цитатами.

Мифология стала для них арсеналом универсальных психо­логических и философских моделей, удобных для постижения глубинных особенностей человеческого духа и для воплощения современной духовной проблематики.

Символисты не только заимствовали готовые мифологиче­ские сюжеты, но и творили собственные мифы. Мифотворчество было присуще, например, творчеству Ф. Сологуба, Вяч. Ивано­ва, А. Белого.

Символизм стремился стать не только универсальным миро­воззрением, но и формой жизненного поведения. Такой универ­сализм проявился во всеохватности творческих поисков худож­ников.

Идеалом личности для символистов мыслился «человек-артист». Не было ни одной сферы литературного творчества, в которую бы символисты не внесли новаторский вклад: они об­новили художественную прозу (особенно - Ф. Сологуб и А. Бе­лый), подняли на новый уровень искусство художественного перевода, выступили с оригинальными драматургическими про­изведениями, активно выступали как литературные критики, теоретики искусства и литературоведы.

Особое внимание в символизме уделялось слову, основным стилем был интенсивно метафорический. Интересно об этом высказывание А. Блока в «Записных книжках»: «Всякое стихо­творение - покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся как звезды. Из-за них существует стихо­творение».

Символизм обогатил русскую поэтическую культуру множе­ством открытий. Символисты придали поэтическому слову под­вижность и многозначность, научили русскую поэзию откры­вать в слове дополнительные оттенки и грани смысла.

Поэтому наследие символизма осталось для современной русской культуры подлинной сокровищницей.

Валерий Яковлевич Брюсов - основоположник русского символизма - выпустил в 1894-1895 годах три сборника «Русские символисты». Как оказалось позже, автором большинства стихов был сам Брюсов, выступавший под разными псевдонимами, чтобы создать иллюзию существования литературного объединения единомышленников.
В моменты творческого озарения, считал Брюсов, поэта посещают удивительные и странные образы. Передать их можно только с помощью символов, которые должны «как бы загипнотизировать читателя, вызвать в нем известное настроение».
И это Брюсову блестяще удавалось. Вот два четверостишия из стихотворения «Творчество»:.

Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине.

Происхождение стихотворения таково. Дом Брюсовых находился в Москве напротив цирка. В окна смотрела реклама, которая км оралась по вечерам, голубоватый фонарь напоминал «лазоревую луну». В комнате стояли пальмы-латании, листья которых отбрасывали тени на кафель печи. Догорающий закат рисовал на «эмалевых стенах» те самые «фиолетовые руки», которые описал поэт.
Для Брюсова-символиста искусство - это «постижение мира другими, не рассудочными путями». Он хотел подняться над действительностью в миры высокой культуры. Для этого, как ему кажется, нужно только уйти от грязи современности. В 1896 году к стихотворении «Юному поэту» он пишет:

Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета.
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее - область поэта.

Второй завет: «Никому не сочувствуй», третий - «Поклоняйся искусству». Себе в похвалу Брюсов ставит, что его идеал «человека» стоит выше идеала родины. Молиться неземной красоте, чувствовать себя гражданином Вселенной, на равных разговаривать с пирамидами и викингами, с созданным в мечтах миром идеальной природы - это высшее счастье для поэта: «Я все мечты люблю, мне дороги все речи, и всем богам я посвящаю стих...»
Брюсов всегда был певцом города («Я люблю заставы, переулки Москвы», «Огни электрических конок», «Городу»). Город для него - центр цивилизации, разума, знаний, торжества возможностей человека. Понимание неотвратимости Рока, который обрушится на город-спрут, где пока еще царит бездумие, отражено в символической форме в стихотворении «Конь блед» (1903).
Брюсов приветствовал революцию 1917 года. Он по-своему воспринимал свершавшееся в России: ни грубость, ни темнота его не пугали. Поэт-символист стал поэтом, романтизировавшим реальную действительность. Экзотичный, нездешний мир сменился в его стихах на «мир новый - общий океан», а «Октябрь лег в жизни новой эрой».
Он никак не мог предположить, что новая литература, новое общество, которое он столь восторженно приветствовал, на десятки лет практически забудут о нем, вспоминая только тогда, когда будут ругать введенный им в литературу символизм.

Любовь к труду и вера в него, вера в человека труда - умного и дерзостного - определяла оптимизм Брюсова. Он непрестанно славил «подвиг мысли и труда», его героями становятся и безымянные труженики - пахарь и каменщик, рабочий и швея, и великие труженики...

По свидетельству одного из близких знакомых Брюсова П.Перцова, стихотворение было написано после длительного разговора о только-только появившихся первых стихах Блока. Та, которую они видят и слышат, - это Вечная Женственность, Прекрасная Дама, Мировая...

Мне кажется, что поэзия Валерия Брюсова стоит как-то особняком от основного потока «серебряного века». И сам он, как личность, резко отличается от современных ему поэтов. Он весь городской, кубообразный, жесткий, с хитринкой и очень волевой человек....

Родился Набоков 22 апреля 1899 года в Санкт-Петербурге. Отец - из старинного дворянского рода, известный правовед, один из лидеров кадетской партии, принимал участие в первом составе Временного правительства. Мать принадлежала к известному аристократическому...

1. Новое!

Валерий Брюсов – поэт русского символизма

Валерий Яковлевич Брюсов - поэт и теоретик русского символизма. Будучи человеком большой культуры, он создал учение о художественном познании мира. По его мнению, произведения - это запечатленные мгновения прозрения и вдохновения. Поэзия В.Брюсова так же мелодична и загадочна, как и действительность, окружающая его. Брюсов считает, что для настоящего создателя не бывает все просто и понятно. Непостижимость мира - главное условие существования писателя. Его жизнь - это преследование всегда ускользающей истины, да и нет в мире абсолютной правды для всех и навсегда. Поэт пытается понять хотя бы часть большого мира, что окружает его. Посредством самого себя, собственного «я», Брюсов старается проникнуть в сущность вещей, восхищается красотой, не желая разрушить ее излишней нудностью, реалистичностью:

Мой дух не изнемог во мгле противоречий,

Не обессилел ум в сцепленьях роковых.

И все мечты люблю, мне дороги все речи,

И всем богам я посвящаю стих.

Брюсов - поэт, не старающийся ограничить творчество определенными рамками, он шире и многообразнее теоретиков. Его поэзия раскрывает нам внутренний мир своего автора:

На острове Мечты, где статуи, где песни,

Я исследил пути в огнях и без огней,

То поклонялся тем, что ярче, что телесней.

То трепетал в предчувствии теней.

Поэт часто переходит за рамки символизма, который сам же себе и определил. Размышляя на эту тему, Брюсов приходит к выводу, что поэзия могущественна, она царит над миром, наполненная магического очарования и волшебного звучания. В символизме Валерия Брюсова нет мистического, наоборот поэт приближается к реализму. В его стихотворениях очень часто встречается конкретная зарисовка, яркая деталь, которая быстро запоминается. Талант Брюсова неоспорим. Поэт не боится окунуться в пучину неизвестного, он в постоянном поиске нового, он понимает волнения первопроходцев. Чем возвышеннее его мечта и чем сложнее ее достичь, тем бесстрашнее и с большим желанием поэт следует за ней в путь:

Нет, я не ваш!

Мне чужды цели ваши,

Мне странен ваш неокрыленный крик,

Но в шумном круге к вашей общей чаше

И я б, как верный, клятвенно приник!

Где вы - гроза, губящая стихия,

Зову крушить устои вековые,

Творить простор для будущих семян.

Стихотворения Валерия Брюсова поражают яркостью образов, большим количеством метафор, различных тем. Поэзия Брюсова разнообразна и интересна, так как создана очень талантливым человеком.

1. Значение творчества Брюсова.
2. Ранние стихи поэта.
3. Брюсов — мэтр русского символизма.

В искусстве важен искус строгий.
Прерви души мертвящий плен
И выйди пламенной дорогой
К потоку вечных перемен.
В. Я. Брюсов

В. Я. Брюсов по праву занимает одно из ведущих мест в истории символизма России. Именно он стал вдохновителем первого коллективного выступления «новых» поэтов. Брюсов — теоретик символизма. Родился поэт в зажиточной купеческой семье. С детства он тяготел к чтению. На творческий путь поэта оказало огромное влияние знакомство с поэзией французских символистов. В своем дневнике молодой поэт писал: «Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли, но оно идет вперед, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно, когда оно найдет достойного вождя. А этим вождем буду Я! Да, Я!» И он целиком отдался воплощению своей мечты в жизнь. Поэт вспоминал: «Знакомство в начале 90-х годов с поэзией П. Верлена и С. Малларме, а вскоре и Бодлера, открыло мне новый мир. Под впечатлением их творчества созданы те мои стихи, которые впервые появились в печати». В 1893 году Брюсов написал письмо Верлену, в котором сказал о своем предназначении распространять символизм в России.

В 1890-х годах Брюсов написал ряд статей о французских поэтах, создал драму «Декаденты (Конец столетия)», в которой рассказал о жизни П. Верлена и его взаимоотношениях с М. Моте и А. Рембо. В тот же период он издал три сборника «Русские символисты».

В 1895 году вышел первый сборник стихов Брюсова «Chefs d`oeuvre» («Шедевры»), В этой книге особенно ярко проявились черты, характерные для раннего творчества поэта: тема борьбы с отжившим миром патриархального купечества, стремление уйти от «будничной действительности» к новому миру. Уже в первом сборнике поэта можно увидеть принцип «искусства для искусства». Поэт — «одинокий мечтатель», равнодушный к людям. Порой желание его оторваться от мира доходит до темы самоубийства. При всем том поэт ищет новые формы стиха, создает необычные образы. Например, в следующем стихотворении очень сильно ощущается влияние Верлена, как, впрочем, и во всех стихах сборника:

Тень несозданных созданий
Колыхается во сне
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонкозвучной тишине...

Следующий поэтический сборник Брюсова вышел в 1897 году. Он получил название «Me eum esse» («Это я»), Брюсов здесь все еще холодный мечтатель, отстраненный от ничтожного, грязного мира. Период первых своих сборников сам поэт впоследствии называл декадентским. Книга открывается программным стихотворением «Юному поэту». Позднее Брюсов стал одним из руководителей издательства «Скорпион», которое объединило сторонников нового искусства. В «Скорпионе» в 1900 году был издан следующий поэтический сборник «Tertia Vigilia» («Третья стража»). Он открыл новый урбанистический этап творчества поэта. Сборник был Посвящен К. Д. Бальмонту. Заметное место в нем занимают мифологические темы. Помимо них, Брюсов воспевал темп жизни большого города, социальные противоречия, городской пейзаж.

Брюсов по праву считается мэтром символизма России. Он был основным действующим лицом в журнале «Весы», печатном органе русского символизма. Брюсов был и автором, и редактором «Весов». В журнале печатались и стихи А. Белого, К. Д. Бальмонта, В. И. Иванова, М. А. Волошина. Роль Брюсова в русском символизме сложно переоценить. «Весы» благодаря поэту стали наиболее авторитетным модернистским журналом. Брюсов оказал влияние на творчество многих поэтов своей критикой. Он пользовался огромным авторитетом среди современников.

В стихах Брюсова можно проследить основные тенденции русского символизма. Читатель видит противоположные начала: жизнеутверждающие и пессимистические. С одной стороны, поэт говорит о любви, призывает к созиданию, борьбе за существование. С другой стороны, смерть для поэта — блаженство, стремление к смерти превыше всего, самоубийство соблазнительно. Главное действующее лицо поэзии Брюсова может быть отважным бойцом или отчаявшимся в жизни человеком.

Брюсов внес огромный вклад в развитие стихотворной формы, он использовал вольный стих, неточные рифмы, разрабатывал длинные размеры с внутренними рифмами.

Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра
ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг, царица и сестра...

Брюсов, начиная с 1893 года, выступал в качестве литературного критика. «Далекие и близкие» — это наиболее полный сборник критических статей поэта-символиста. В своих статьях он раскрывает теорию символизма, выступает с высказываниями о взаимосвязи формы и содержания в литературе.

Образцы нового стиля, которые Брюсов стремился привить на русскую почву, создавались под огромным влиянием стихов Ш. Бодлера, П. Верлена, раннего М. Метерлинка. Стихи эти отличались мимолетностью настроений, случайных ассоциаций. В ранних сборниках Брюсов еще лишь пробует свои силы в символистской поэзии. Как он сам впоследствии признавался, что его ранние стихи в определенной степени дерзкий эпатаж, ориентированы они были на узкий круг таких же поэтов нового времени, символистов. Совершенно иначе дело обстоит с его более поздними стихами.

Сборник «Urbi et Orbi» («Граду и миру»), оказавший огромное влияние на младосимволистов, таких как А. А. Блок, А. Белый, был задуман в качестве образца сборника символистской поэзии. Брюсов в предисловии писал: «Книга стихов должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью... книга стихов раскрывает свое содержание последовательно от первой страницы к последней. Стихотворение, выхваченное из общей связи, теряет столько же, как отдельная страница из связного рассуждения. Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которых нельзя переставлять произвольно». Сам поэт считал вершиной своего поэтического творчества сборник «Stephanos» («Венок»). Вот что он писал: «"Венок" завершил мою поэзию, надел на нее воистину "венок"». По мнению Иванова, каждое стихотворение в сборнике представляло собою «новое открытие в царстве поэтических форм». Брюсов стремился к все более совершенной законченности своих поэтических творений, продумывал соразмерность частей.

Брюсова с полным правом можно назвать мэтром русского символизма. Вклад в отечественную поэзию его сложно переоценить. И хотелось бы завершить свое сочинение строчками из стихотворения самого Брюсова, выразившими его поэтические устремления. Стихотворение называется «Поэту» (1907):

Ты должен быть гордым, как знамя;

Ты должен быть острым, как меч;

Как Данту, подземное пламя

Должно тебе щеки обжечь...

Валерий Яковлевич Брюсов Поэт; основоположник русского символизма; прозаик; драматург; драматург;драматург критик; критик;критик переводчик; переводчик; литературовед литературовед

Символизм направление в литературе и искусстве, которое впервые появилось во Франции в последней четверти XIX века и к концу века распространилось в большинстве стран Европы. Многие представители русского символизма приносят в это направление новое, зачастую не имеющие ничего общего с французскими предшественниками. Символизм становится первым значительным модернистским направлением в России; одновременно с зарождением символизма в России начинается Серебряный век русской литературы. В русском символизме не было единства концепций, не существовало ни единой школы, ни единого стиля; даже среди богатого оригиналами символизма во Франции не встретишь такого разнообразия и таких не похожих друг на друга примеров. Символизм направление в литературе и искусстве, которое впервые появилось во Франции в последней четверти XIX века и к концу века распространилось в большинстве стран Европы. Многие представители русского символизма приносят в это направление новое, зачастую не имеющие ничего общего с французскими предшественниками. Символизм становится первым значительным модернистским направлением в России; одновременно с зарождением символизма в России начинается Серебряный век русской литературы. В русском символизме не было единства концепций, не существовало ни единой школы, ни единого стиля; даже среди богатого оригиналами символизма во Франции не встретишь такого разнообразия и таких не похожих друг на друга примеров.литературе искусстве ФранцииXIX века Серебряный веклитературе искусстве ФранцииXIX века Серебряный век

Детство и образование Валерий Яковлевич Брюсов родился 13 декабря 1873 года, в Москве, в купеческой семье. Дед со стороны отца купец из бывших крепостных, дед со стороны матери поэт-самоучка А. Я. Бакулин. Валерий Яковлевич Брюсов родился 13 декабря 1873 года, в Москве, в купеческой семье. Дед со стороны отца купец из бывших крепостных, дед со стороны матери поэт-самоучка А. Я. Бакулин.13 декабря Москве 13 декабря Москве Окончив московскую гимназию Льва Ивановича Поливанова, Валерий Брюсов в годах учился на историко- филологическом факультете Московского университета, сначала на отделении классической филологии, затем на историческом (окончил с дипломом 1 степени). В 1896 женился на Иоанне Матвеевне Рунт, ставшей его преданной помощницей, после смерти хранителем архива и издателем наследия. Уже в ранней юности в личности Брюсова парадоксально проявились два антонимичных начала самоотдача стихиям жизни и волевая организующая активность, склонность к «конструированию» себя и управлению окружающими людьми и ситуациями. Окончив московскую гимназию Льва Ивановича Поливанова, Валерий Брюсов в годах учился на историко- филологическом факультете Московского университета, сначала на отделении классической филологии, затем на историческом (окончил с дипломом 1 степени). В 1896 женился на Иоанне Матвеевне Рунт, ставшей его преданной помощницей, после смерти хранителем архива и издателем наследия. Уже в ранней юности в личности Брюсова парадоксально проявились два антонимичных начала самоотдача стихиям жизни и волевая организующая активность, склонность к «конструированию» себя и управлению окружающими людьми и ситуациями.Льва Ивановича Поливанова Льва Ивановича Поливанова

Творческий дебют В Валерий Брюсов выпустил три сборника «Русские символисты», состоящих из его собственных переводов из французских символистов и произведений некоторых начинающих поэтов. В этом издании, а также в первых поэтических сборниках «Chefs d"oeuvre» («Шедевры», 1895), «Me eum esse» («Это я», 1897) и сборнике переводов из Поля Верлена «Романсы без слов» (1894) Брюсов заявил о себе не только как о поэте символистской ориентации, но и как об организаторе-пропагандисте этого движения. Умело срежиссированная атмосфера скандала, связанного с несколькими эпатирующими стихотворениями, сразу сделала новую школу заметным фактом литературной жизни. Книги стихов «Tertia vigilia» («Третья стража», 1900), «Urbi et orbi» («Городу и миру», 1903), «Stephanos» («Венок», 1906), «Все напевы» (1909) определили антонимичную ориентацию его поэтики на традиции французского «Парнаса» с его твердыми жанровыми и стиховыми формами, словесной пластикой, склонностью к историко- мифологическим сюжетам и экзотике и одновременно на французских символистов, с их поэтикой нюансов, настроений, музыкальной неопределенностью. В Валерий Брюсов выпустил три сборника «Русские символисты», состоящих из его собственных переводов из французских символистов и произведений некоторых начинающих поэтов. В этом издании, а также в первых поэтических сборниках «Chefs d"oeuvre» («Шедевры», 1895), «Me eum esse» («Это я», 1897) и сборнике переводов из Поля Верлена «Романсы без слов» (1894) Брюсов заявил о себе не только как о поэте символистской ориентации, но и как об организаторе-пропагандисте этого движения. Умело срежиссированная атмосфера скандала, связанного с несколькими эпатирующими стихотворениями, сразу сделала новую школу заметным фактом литературной жизни. Книги стихов «Tertia vigilia» («Третья стража», 1900), «Urbi et orbi» («Городу и миру», 1903), «Stephanos» («Венок», 1906), «Все напевы» (1909) определили антонимичную ориентацию его поэтики на традиции французского «Парнаса» с его твердыми жанровыми и стиховыми формами, словесной пластикой, склонностью к историко- мифологическим сюжетам и экзотике и одновременно на французских символистов, с их поэтикой нюансов, настроений, музыкальной неопределенностью.Поля Верленашколу Поля Верленашколу

Культурно-просветительская и педагогическая деятельность после Октябрьской Революции Валерий Брюсов воспринял Октябрьскую революцию как коренной переворот в истории человечества, активно сотрудничал с советской властью в области культурного просвещения. В 1920 вступил в Коммунистическую партию. В возглавлял комитет по регистрации печати, заведовал Отделом научных библиотек и литературным отделом Наркомпроса, занимал ответственные посты в Государственном ученом совете, Госиздате и др.; читал лекции в 1-ом МГУ, организовал в 1921 Высший Литературно-художественный институт и был его первым ректором, преподавал в Коммунистической академии, в Институте слова. Валерий Брюсов воспринял Октябрьскую революцию как коренной переворот в истории человечества, активно сотрудничал с советской властью в области культурного просвещения. В 1920 вступил в Коммунистическую партию. В возглавлял комитет по регистрации печати, заведовал Отделом научных библиотек и литературным отделом Наркомпроса, занимал ответственные посты в Государственном ученом совете, Госиздате и др.; читал лекции в 1-ом МГУ, организовал в 1921 Высший Литературно-художественный институт и был его первым ректором, преподавал в Коммунистической академии, в Институте слова.МГУ

Юному поэту Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Первый прими: не живи настоящим, Только грядущее область поэта. Только грядущее область поэта. Помни второй: никому не сочувствуй, Сам же себя полюби беспредельно. Сам же себя полюби беспредельно. Третий храни: поклоняйся искусству, Третий храни: поклоняйся искусству, Только ему, безраздумно, бесцельно, Только ему, безраздумно, бесцельно, Юноша бледный со взором смущенным! Если ты примешь моих три завета, Если ты примешь моих три завета, Молча паду я бойцом побежденным, Молча паду я бойцом побежденным, Зная, что в мире оставлю поэта. Зная, что в мире оставлю поэта.

Каменщик Каменщик, каменщик в фартуке белом, Каменщик, каменщик в фартуке белом, Что ты там строишь? кому? Эй, не мешай нам, мы заняты делом, Эй, не мешай нам, мы заняты делом, Строим мы, строим тюрьму. Строим мы, строим тюрьму. Каменщик, каменщик с верной лопатой, Каменщик, каменщик с верной лопатой, Кто же в ней будет рыдать? Верно, не ты и не твой брат, богатый. Верно, не ты и не твой брат, богатый. Незачем вам воровать. Незачем вам воровать. Каменщик, каменщик, долгие ночи Каменщик, каменщик, долгие ночи Кто ж проведет в ней без сна? Кто ж проведет в ней без сна? Может быть, сын мой, такой же рабочий Может быть, сын мой, такой же рабочий Тем наша доли полна. Тем наша доли полна. Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй. Каменщик, каменщик, вспомнит, пожалуй. Тех он, кто нес кирпичи! Тех он, кто нес кирпичи! Эй, берегись! под лесами не балуй... Эй, берегись! под лесами не балуй... Знаем все сами, молчи!

Грядущие гунны Где вы, грядущие гунны, Что тучей нависли над миром! Что тучей нависли над миром! Слышу ваш топот чугунный Слышу ваш топот чугунный По еще не открытым Памирам. По еще не открытым Памирам. На нас ордой опьянелой Рухните с темных становий Рухните с темных становий Оживить одряхлевшее тело Оживить одряхлевшее тело Волной пылающей крови. Волной пылающей крови. Поставьте, невольники воли, Шалаши у дворцов, как бывало, Шалаши у дворцов, как бывало, Всколосите веселое поле Всколосите веселое поле На месте тронного зала. На месте тронного зала. Сложите книги кострами, Пляшите в их радостном свете, Пляшите в их радостном свете, Творите мерзость во храме, Творите мерзость во храме, Вы во всем неповинны, как дети! Вы во всем неповинны, как дети! А мы, мудрецы и поэты, Хранители тайны и веры, Хранители тайны и веры, Унесем зажженные светы Унесем зажженные светы В катакомбы, в пустыни, в пещеры. В катакомбы, в пустыни, в пещеры. И что, под бурей летучей, Под этой грозой разрушений, Под этой грозой разрушений, Сохранит играющий Случай Сохранит играющий Случай Из наших заветных творений? Из наших заветных творений? Бесследно все сгибнет, быть может, Что ведомо было одним нам, Что ведомо было одним нам, Но вас, кто меня уничтожит, Но вас, кто меня уничтожит, Встречаю приветственным гимном. Встречаю приветственным гимном.