Цели и средства юридического познания. Научное юридическое познание и его особенности. Виды юридического познания

Основоположник феноменологии Э. Гуссерль в итоге многочисленных мысленных экспериментов и реконструкций деятельности сознания ввел в поздний период своего творчества понятие жизненного мира, объявив существенным качеством последнего его дотеоретиче-ский характер. Действительно, для того, чтобы поставить под вопрос научность всех наук, необходимо опереться на что-то ненаучное, существующее автономно даже в период самого что ни на есть бурного развития науки с ее высокоразвитым и во многих смыслах доминирующим теоретическим мышлением. В итоге родилась перспективная конструкция, далеко выходящая за пределы самой феноменологии и с успехом примененная Ю. Хабермасом при составлении нетривиальной формулы общества. Теперь определяющей чертой жизненного мира был объявлен его несистемный характер: общество как система противопоставлялось обществу как жизненному миру. Условия сосуществования этих двух уровней предстали как два альтернативных модуса социального бытия, что позволило по-новому взглянуть на возможности философского исследования социальных практик. И если влияние жизненного мира на научную или философскую теорию и социальную систему рассматривается как конститутивное, то и ответное их влияние на жизненный мир требует рассмотрения. В связи с этим хотелось бы обозначить проблему воздействия теории и системы на жизненный мир и как новый разворот традиционной темы применения теоретических открытий на практике, и как проблему побочных эффектов присутствия теоретического в повседневной жизни.

Одним из способов презентации теоретического знания является учебник. По своему замыслу он не должен содержательно отличаться от других форм и способов представления знания ни содержательно, ни структурно. Лишь присутствие в текстах дидактического измерения должно быть причиной жанрового обособления. Поэтому учебники должны обновляться, изменяться и совершенствоваться, следуя

за теоретическим знанием. Но постепенно становится очевидным, что в отдельные исторические эпохи учебники оказываются способными жить отдельной жизнью и порождать собственную концептуальную реальность - и квазитеоретическую, и посттеоретическую одновременно. Так, В. Н. Порус обратил внимание на сосуществование в пространстве знания двух философий, одну из которых он назвал учебни-ковой, а другую - журнальной 1 . Действительно, даже упоминание в тексте учебника о новейших достижениях философской мысли далеко не всегда означает ее включение в структуру и содержание излагаемого материала.

В речи (интеллектуальной работе, коммуникации) ученого присутствуют не только термины, но и слова. Термины также выражаются словами, но эти слова должны употребляться по законам «терминов», тогда как обычные слова не сталкиваются ни с требованиями, ни с ограничениями, которые строгое, научное и высоко формализованное мышление применяет к понятиям. На практике же это различение обычно игнорируется. Между тем оно весьма существенно, потому что словами в тексте, аккумулирующем научные знания, можно выполнять как дотеоретические, так и посттеоретические функции. Типичным примером дотеоретического применения слов является концептуализация, а посттеоретического - интерпретация. Интерпретация результатов исследований в области физики невозможна без употребления слова «реальность», используемого в качестве слова, а не в качестве понятия. А все попытки определить понятие реальности, выявить его физический смысл, дать дефиницию в терминах новейшей онтологии лишь запутывали теоретиков, мешая им интерпретировать собственные результаты . Но реальность не единственная проблема теоретиков. Не меньше проблем возникает у тех, кто пытается воспользоваться философским понятием истины в самых разных областях повседневной жизни.

Так, в отечественном законотворчестве и сопровождающей его научной литературе неожиданно вспыхнули споры о природе истины и ее достижимости. В центре этих споров оказался вопрос о точном, строго научном определении истины, строгость которого должна соответствовать канонам правоприменения, когда критерии, определенные поправками в Уголовно-процессуальный кодекс РФ (УПК РФ), обеспечивали бы четкое различение между теми решениями суда, которые квалифицируются в качестве объективной истины, и теми, каковые под такую квалификацию не подпадают. Проблема усугубляется не только тем, что в предложенных разработчиками поправках речь идет не об истине, а об объективной истине, которую они в полном соответствии с гегелевской и марксистско-ленинской теорией познания противопоставляют истине субъективной, но и сформировавшейся в СССР частнонаучной теорией познания, без видимых изменений сохранившей свое влияние в ряде юридических наук по сей день.

Здесь наряду с уходящим в немецкую классическую философию различением объективной и субъективной истины мы встречаемся с такими терминами, как «процессуальная истина» и «материальная истина», введенными в оборот немецкими правоведами не столько под влиянием Гегеля, сколько под влиянием Канта и неокантианцев. В советской юридической теории доказывания эти понятия, пришедшие к нам еще до 1917 г., «встретились» с концептуальным каркасом диалектического материализма, что и породило такие парадоксальные с точки зрения логики гибриды как, например, относительная достоверность и достоверность абсолютная. И российским правоведам неясно, как отказаться от всего вокабулярия, рожденного в процессе построения частнонаучной (юридической) теории доказывания, не пересмотрев базовые понятия, и прежде всего понятие истины (объективной истины).

Токсичность диалектики в случае ее включения в схемы доказывания, основанные на аристотелевской силлогистике и созданные для аподиктического знания, хорошо известна, как известна и бесконечная история преодоления метафизики в современной философии и естествознании, длящаяся вот уже не одно столетие. Ведущие философские направления XX в., такие как аналитическая философия, феноменология, прагматизм и др., сделали немало для десубстанциали-зации и реформирования теоретического мышления, его очищения от реификации и гипостазирования. И хотя в рамках теоретического мышления это вполне оправданные приемы, необходимость ограничения их применения пространством теории представляется крайне важной.

Можно согласиться с Л. А. Микешиной в том, что гипостазирова-ние присуще только некоторым типам теоретизирования и что его актуализация связана с оперированием универсальными предметами. «Очевидно, - пишет она, - что такое гипостазирование становится базовым приемом в сфере абстрактного, не только философского, но и специально научного, мышления, пополняя арсенал таких «строительных лесов», как, например, введение и исключение абстракций, конвенций и репрезентаций» 1 . Однако далее Л. А. Микешина отмечает и одну из опасностей данного метода, выявленную и описанную французским социологом П. Бурдье, когда реификации конвертируются в символический, а затем и политический капитал. Но еше раньше об опасности реификации и гипостазирования для самого же теоретического мышления писали позитивисты второй и третьей волны, выдвинув идею лингвистической терапии как средство преодоления метафизики. Об этом же писали феноменологи и герменевтики, использую свой собственный набор концептуальных средств и методов, по-своему прорываясь к смыслу явления, прячущемуся за содержанием философских понятий и категорий.

Сегодня, когда отечественные философы подробно изучают и виртуозно описывают изыскания европейских и американских коллег, большинство представителей исследовательского сообщества все еще пользуется при построении и интерпретации частнонаучных теорий схемами и вокабуляром, более подходящими для позапрошлого века. При этом они даже не подозревают о вновь возникших ограничениях на использование концептуализаций, в основе которых лежат метафоры, реификации, гипостазирование. Что же говорить о тех, кто соединяет теорию с практикой, использует результаты научных исследований в повседневной деятельности и при этом «убежденно» занимает определенную позицию в споре материалистов и идеалистов или «мировоззренчески» обосновывает неприемлемость агностицизма.

Наглядно иллюстрирующая вышесказанное ситуация возникла при обсуждении вопросов применения принципа объективной истины в уголовном процессе. Само обсуждение выплеснулось на страницы юридических журналов, но поводом для них стала законодательная инициатива, рожденная в недрах одного из правоохранительных ведомств. Так, один из авторов названной инициативы начинает с утверждения о том, что «объективная истина... является базовой категорией научного познания, в том числе в господствующей в современной российской, да и всей мировой, науке методологии диалектического материализма. Возможность достижения истины материалистическая диалектика ставит в зависимость от применения правильной, научно обоснованной, методологии - способов исследования» .

Данное утверждение приводится в обоснование необходимости внесения изменений в УПК РФ. Его авторы в пояснительной записке фактически заявляют, что принцип объективной истины не только играет крайне важную роль в деятельности системы правосудия, но и способен повлиять на решение суда в зависимости оттого, будет ли он заявлен в тексте закона или нет. Другими словами, наличие этого принципа в системе деклараций само по себе существенно изменяет действия судей, следователей, обвинителей и защитников, хотя, даже будучи удаленным, данный принцип оказывает инерционное действие на повседневность судопроизводства. «Следует отметить, что объективная истина настолько прочно укоренилась в саму ткань российского уголовного судопроизводства, что даже УПК РФ, несмотря на отсутствие прямого упоминания о ней, оказался неспособным решить задачу полного ее искоренения. Анализ этого акта позволяет сделать вывод, что он «насквозь пронизан» идеями объективной истины» 1 .

Правоприменителям оказалось важно внести в УПК РФ определение объективной истины, очень мало отличающееся от определения, приводимого во всех словарях, в том числе и толковых. Создается ощущение, что работникам суда необходимо знать, как должна «выглядеть» объективная истина, какие у нее должны быть признаки, чтобы в соответствии с данным в УПК РФ определением следователь, адвокат или судья могли руководствоваться им в процессе слушаний и принятия решения. Как будто речь идет о разновидности правовой квалификации предмета, высказывания или действия, фигурирующих в деле, и от ответа на него зависит, влечет ли владение предметом, высказывание или действие правовые последствия.

Действительно, в правоприменительных практиках вполне рутинными кажутся вопросы, является ли данная вещь оружием и, следовательно, становится ли ее хранение нарушением закона или можно квалифицировать рассматриваемое действие как преступное деяние и т. п. Правильный ответ полностью зависит от того, насколько тщательно и исчерпывающе в законе прописаны дефиниции и насколько очевидно присутствие в объекте правовой квалификации признаков, позволяющих отличить банду от обычной группы товарищей, а грабеж - от кражи. Трудно представить себе прокурора или судью, скрупулезно сличающего признаки, упомянутые в УПК РФ, при квалификации высказывания, претендующего на роль объективной истины. Можно лишь вспомнить о первых шагах философского мышления, сплошь пронизанных метафорами, реификациями и гипостазирова-

ниями. Задавался же Парменид вопросом о пространственной форме бытия, доказывая его шарообразность; стремился же платоновский Сократ «увидеть» истину, добро или красоту сами по себе; пытался же Николай Кузанский сравнивать Бога с геометрическими фигурами.

В рассматриваемом случае обращения к теоретическому знанию для решения практических задач в сфере правоприменения высвечивается одно из главных свойств посттеоретического мышления и посттеоретического жизненного мира - фрагментарность. Слова сосуществуют с понятиями, но понятия лишены привычной среды обитания - они вырваны из концептуального или предметного пространства и «выживают» как могут. Понятие объективной истины оказалось единственным удостоенным чести быть определенным не в словаре или учебнике, не в научной статье или монографии - все это тысячу раз уже было и сегодня еше есть, хотя и не пользуется большой популярностью в журнальной философии. Этого не скажешь о философии учебниковой, где традиционные гносеологические категории, такие как «объективное» и «субъективное», «истина» и «заблуждение», «абсолютное» и «относительное», «достоверное» и «вероятное», занимают достойные и заметные места. Но в правоприменительной практике это все несущественно, а вот определить понятие объективной истины оказывается настолько важным, что законодателям предлагается внести его в УП К РФ.

Видимо, инициаторы рассматриваемого законопроекта осознавали возникающие при этом подводные камни, в результате чего получилось, как это следует из названия законопроекта, новое понятие - «объективная истина по делу». Но ни из самого законопроекта, ни из пояснительной записки не ясно, обладает ли оно особым статусом, потому что в обоих текстах речь идет только об объективной истине. Каковая и оказывается тем самым фрагментом, который, находясь уже в гордом одиночестве, начинает свое особое, посттеоретическое существование. Происходит ли что-то с понятием объективной истины, когда оно становится объективной истиной по делу? Конечно же да. И это общая закономерность, выявляемая при рассмотрении всех примеров посттеоретического существования понятий, понятийных конструкций, фреймов и сценариев, созданных теоретическим мышлением. Но есть и различия. Так, физикам совершенно не интересны свойства и отличительные особенности понятия объективной истины, хотя еше со времен Э. Маха их интересует вопрос о том, можно ли называть результаты их деятельности знанием об объективной реальности или это всего лишь их собственные конструкции реальности.

Наверное, в том, что отдельные термины и концепты теоретического знания «привязываются» к условиям их использования на практике и обретают новые семантические возможности, нет ничего противоестественного. Тема социальных технологий сегодня вновь приобретает актуальность . Уголовный процесс, задачей которого является разыскание истины и принятие судом по результатам поиска справедливого решения, может рассматриваться и как социальная, и как эпистемологическая технология. Эпистемологической эту технологию делает разыскание истины, а социальной - тематизация справедливости. Но не только это позволяет называть уголовный процесс социальной технологией: сам процесс разыскания истины выступает как предельно социальное явление. Его содержанием всегда становится конкуренция разнообразных интересов, намерений, мотивов, что в действительности есть конкуренция акторов, социальных сил и институций. Причем конкуренция, возведенная в ранг закона и тщательно оберегаемая строгими процедурами уголовно-процессуального закона. Особый интерес для философов представляет эпистемологическая сторона данных практик, тем более что именно эта сторона оказалась в центре внимания самих правоприменителей, став предметом активного и заинтересованного теоретического спора об истине и ее поисках.

Дело в том, что при принятии УПК РФ в 2002 г. в полном соответствии с желанием большинства россиян закладывались основы более демократического судопроизводства, главным принципом которого, как тогда казалось, выступал принцип состязательности. Разумеется, большинство граждан лишь слышали о том, что принцип состязательности - это демократично и гарантирует беспристрастность суда, объективность его решений. Даже сама мысль о возможности противоречия между состязательностью и объективностью показалась бы абсурдной.

Сами правоприменители понимали, конечно, что дьявол - в деталях и что соблюдение нового УПК РФ свяжет руки обвинителю и, наоборот, усилит позиции адвоката. И никто при этом не обращал внимания на тонкости теоретического обоснования данной конструкции, потому что принцип состязательности казался усиливающим и дополняющим, а не ослабляющим и противоречащим принципу объективности. Но вдруг, вначале слабо, а затем все сильнее стали раздаваться голоса юристов-практиков и правоведов о том, что в погоне за состязательностью оказалась забыта главная цель деятельности суда - объективная истина. И что избыточная забота о соблюдении первого принципа - препятствие для реализации второго. Тогда-то и появляется законопроект с красноречивым названием «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу» 1 .

Из дискуссии, развернувшейся на страницах специальных юридических журналов , становится ясно, что участники полемики спорят одновременно и о философских проблемах, и проблемах организационных, правоприменительных, решение которых может быть отнесено к сфере социальных технологий. При этом все участники спора убеждены в неразрывной связи теории и практики. Сторонники «введения института установления объективной истины» убеждены в том, что данный институт в корне изменит ситуацию и работа судов существенно улучшится. При ознакомлении с аргументацией становится ясно, что речь идет прежде всего о том, можно ли суду разрешить быть активным участником процесса, и в случае, если предварительное следствие не собрало достаточной доказательной базы и его результаты были успешно оспорены стороной защиты, самому проводить дополнительное расследование.

При этом выясняется любопытное и чрезвычайно интересное с методологической точки зрения обстоятельство: частнонаучная методологическая рефлексия в юридической науке оказалась и самостоятельной, и предельно творческой. Понимая, что установить все обстоятельства дела возможно далеко не во всех случаях, а принимать решения необходимо всегда, юристы разработали собственную терминологию, связанную с философскими теориями истины лишь исторически. Появились термины «материальная и процессуальная», «объективная и формальная истины», необходимые для идентификации того материала, который собран следствием и представлен суду. Стало казаться, что искать объективную истину и «взвешивать» аргументы сторон защиты и обвинения - настолько разные задачи, что решение одной может воспрепятствовать решению другой, увести в сторону и т. п. Но если не удается установить перевес ни одной из сторон в процессе аргументации, а решение необходимо принимать, разве не нарушается принцип доказательности?

Конечно же, обсуждаемый вопрос - вопрос технический или технологический, хотя он крайне важен для участников уголовного процесса; в процессе его обсуждения они прибегают к аргументации, но-

сящей мировоззренческий и даже философско-теоретический характер. Как отмечает Г. К. Смирнов, отечественными философами была создана концепция объективной истины, которая присутствовала в прежних УПК - как советском, так и царском. В них «объективная истина определялась не как некое императивное требование, обуславливающее возможность принятия по делу итогового решения, а лишь как цель (идеальная модель результата), для достижения которой публично-правовые субъекты обязаны принять все меры и приложить все усилия» 1 .

Конечно же, в данном утверждении он не точен: авторы обоих упомянутых УПК не применяли термин «объективная истина», довольствуясь лишь словом «истина». И это важно, ибо сам вопрос не поднимался на теоретическую высоту, которая обязывала бы давать термину определение. А вот авторы законопроекта попали в эту ловушку: они вынуждены давать дефиницию, которая, по их замыслу, должна помочь суду отличить объективную истину от всего того, что ею не является. Поэтому они предлагают включить в текст УПК определение «объективная истина - соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения».

Данная законодательная инициатива весьма примечательна: она показывает способ обращения практика с теоретическими понятиями. Члены суда должны уметь идентифицировать объективную истину, т. е. отличать ее от других видов истины точно так же, как они должны уметь отличать разбой от грабежа или кражи. Но если для определения кражи, грабежа и разбоя нашлось место в Уголовном кодексе (УК), то ни для субъективной, ни для абсолютной, ни для относительной истины в УПК место не предусмотрено. Да и возможно ли решить данную проблему путем включения в законодательные документы определений, носящих отчетливо выраженный философско-теоретический характер? Или для этого необходимо будет поместить в УПК всю теорию познания, причем в совершенно определенной редакции. Как известно, далеко не все философы сегодня разделяют мнение, согласно которому термины «объективная истина», «объект» и т. д. не связаны ни с метафизикой, ни с идеологией и даже могут быть общепризнанно операционализированы, т. е. уподобиться научным терминам естественных и технических наук.

Таким образом, предлагая термин «объективная истина», мы автоматически утверждаем, что истин много, и обнаруживаем, что теоре-

тики права ввели наряду с уже упомянутыми субъективной, абсолютной и относительной еще и другие истины, вроде формальной, процессуальной, материальной. Так, Г. К. Смирнов, соглашаясь с тем, что суд, провозгласив объективную истину главной целью, не всегда способен обеспечить ее достижение, отмечает: «И лишь в случае невозможности достижения этой цели после принятия исчерпывающего круга процессуальных мер итоговое решение по делу могло быть принято на основе различных юридических фикций, в первую очередь презумпции невиновности, согласно которой неустранимые сомнения в виновности толковались в пользу обвиняемого. Таким образом, допускалась и формальная истина, однако она не подменяла объективную и тем более не противопоставлялась ей, а применялась как вспомогательное средство доказывания в случаях, когда объективная истина оказывалась недостижимой» 1 .

Правоприменительная практика обзавелась своей частнонаучной теорией истины, согласно которой объективная истина может быть достижима в одних случаях и недостижима в других. Если достичь объективной истины невозможно, то тогда сгодится и формальная истина, т. е. соблюдение правил и процедур позволяет суду принять решение, не имея достаточных знаний о том, что же произошло. И это решение в соответствии с «юридической фикцией» будет носить оправдательный характер. Появление понятия фикции также относится к разряду посттеоретической жизни теоретических понятий. Как сообщает нам теория права, «фикция является юридическим образованием, противоречащим реальности, но сознательно используемым для достижения ряда юридических последствий или желаемых судебных решений... Значение фикций состоит в том, что они способствуют переводу обыденной реальности в реальность правовую...» . Как и в случае с определением объективной истины, предлагаемым ко внесению в законодательство, данное понятие стремится урегулировать отношение правоприменителя к реальности, точнее, к установлению отношения между знанием и реальностью. Хотя во втором случае это представлено как отношение между двумя реальностями: правовой и

Проблема связи знания и реальности не раз уже обсуждалась в рамках частнонаучных онтологий, но повод для дискуссии каждый раз оказывался разным и определялся спецификой данной науки. Так, разногласия физиков, обсуждавших тему реальности, были обусловлены развитием физики микромира, где измерительные приборы играют исключительно активную роль и нередко объявляются «соучастниками» создания представлений о реальности. Проблема реальности в социологии также была связана с тем, что общество представлялось некоторым теоретикам слишком «рукотворным», т. е. зависящим от людей, от их сознаний, воли, разумных решений. Юристы оказались в несколько ином положении - их частнонаучная онтология стремится соединить повседневную (дотеоретическую) реальность с реальностью правовой (теоретической). При этом главным источником проблем становится зависимость правовой реальности не только от обыденной, но и от социальной.

Основная особенность повседневной или обыденной реальности, имеющая значение в контексте нашего рассмотрения, состоит в том, что эта реальность предельно хрупка, мимолетна, изменчива. Интересующее правоприменителей событие относится к прошлому, его следы либо исчезают сами, либо уничтожаются/скрываются злоумышленниками. Установить всю совокупность обстоятельств по уголовному делу, имеющих значение для его разрешения, что требуется в предлагаемом законодателями определении объективной истины, можно только в том случае, если эта совокупность подлежит предварительному определению. Если же мы выбираем лишь те обстоятельства, которые имеют значение для разрешения уголовного дела, то мы по-прежнему зависим от той самой процессуальной или формальной истины и вести речь об объективной истине здесь довольно бессмысленно. Не потому ли УПК Франции и Германии, как и УПК дореволюционной России, и речи не вели ни о какой объективной истине, как не вели они речи об истине формальной, субъективной, процессуальной. Везде, где используется слово «истина», оно используется именно как слово, обозначающее максимальную осведомленность суда о том, что произошло, и стремление суда не довольствоваться показаниями свидетелей, потерпевшей и обвиняемой сторон, а опираться на сведения, собранные следствием. Наверное, поэтому в правоприменительной практике европейских стран и не возникают вопросы об агностицизме и достижимости объективной истины, как не возникали они перед судами в дореволюционной России.

В учебниковой философии одним из главных утверждений, бросающихся в глаза даже на уровне знакомства со структурой, не говоря уже о содержании, является утверждение о том, что «магистральным направлением научного постижения действительности является выявление законов и закономерностей в определенной предметной области». И. В. Левакин оказался одним из немногих, кто сегодня пытается отстаивать данное утверждение на страницах философского журнала. И не случайно он ссылается при этом на работы П. В. Копнина и В. С. Швырева, относящиеся к середине 1970-х гг. 1

Не ставя под сомнение правомерность обращения к этим авторитетным исследователям, писавшим свои тексты значительно позже главного критика идеи социальных закономерностей К. Поппера, зададимся другим вопросом: почему сегодня любые попытки поведать об уже открытых законах общества или законах социологической науки повторяют давно известные истины исторического материализма? «Обществознание выделяет законы различной степени общности: общесоциологические, проявляющиеся на всех этапах человеческой истории (например, закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил); действующие в определенной группе формаций (например, законы классовой борьбы в условиях антагонистического общества); свойственные отдельным формациям (например, закон производства прибавочной стоимости при капитализме)» и т. д. И, что примечательно, осуществляются эти попытки либо социологами, либо политологами, либо теоретиками государства и права. Сами же философы пишут статьи и книги на темы, не пересекающиеся с данной проблематикой, да и формулируют их на языке, отличном от языка исторического материализма. Все происходящее как будто напоминает тезис Т. Куна о несоизмеримости.

Действительно, когда доходит до вопроса о том, какие же закономерности открыты в теории государства и права, автор сообщает нам о необходимости учитывать «особенности действия общественных закономерностей в государственно-правовой действительности», которые заключаются в том, что, во-первых, «развитие государства и права буквально пронизано борьбой противоположных интересов, идей, сил»; во-вторых, «накопление нормативного материала в обособленных сферах правового регулирования ведет к постоянному увеличению числа отраслей права» и, наконец, в-третьих, «в новой государственно-правовой системе всегда присутствуют элементы старой и зачатки новой системы». То есть все тот же диалектический материализм с его законами, все та же удивительная стихия, называемая государством и правом, чья неслиянность и нераздельность воспринимается по аналогии с неслиянностью и нераздельностью лиц в Святой Троице.

Не случайно автор оперирует понятием государственно-правовой действительности. Это наводит на мысль о том, что так же, как материя наделяется свойством порождения идеального, так и государство способно выступать как стихия, порождающая право. Полемизировать с подобными сентенциями совершенно невозможно - нет общих оснований. Можно лишь ссылаться на два обстоятельства: философские исследования свойств и резервов диалектики как-то незаметно прекратились более двух десятилетий назад, а российские правоведы или социологи сохраняют верность формулам, публикуя их, как правило, в соответствующих разделах учебников или в описании собственной методологии в авторефератах кандидатских и докторских диссертаций. Вторым важным обстоятельством является уникальность российского опыта познания правоведами государства как своего рода natura naturans (творящая, действующая природа), способного порождать справедливость, а не заботиться о ее соблюдении.

Частнонаучная теория юридического познания возникает как распространение идей и принципов общей теории познания на предметную область юридической науки, охватывает обобщение практического опыта, а также инкорпорирует данные других наук о человеке и обществе, таких как социология, психология, политология, а в отдельных случаях - и теория принятия решений и даже теория игр 1 . Но затем эта связь обрывается и начинает торжествовать позитивистский тезис о том, что всякая наука сама себе философия. Этот принцип находит даже организационное закрепление: на рубеже тысячелетий в области подготовки научных кадров высшей квалификации из сектора философских наук философия права переходит в сектор юридических наук. Философия права институционально закрепляется как часть теории государства и права. Более того, учебниковая наука начинает доминировать над журнальной даже в аргументации. «В рамках теории государства и права, - пишет О. В. Мартышин, - не только возможно, но и желательно расширение и углубление философско-правовой проблематики. Но сосуществование в одной учебной программе наряду с теорией государства и права курсов лекций и учебников по философии права способно привести лишь к дублированию и созданию надуманных проблем, в том числе в связи с необходимостью размежевания» .

Конечно же, нигде в мире, несмотря на многообразие теорий и концепций, нет особой теории государства даже в виде теории государства и права. Наверное, для такой теории нужна особая философия, потому что ни в марксизме, ни в ленинизме нельзя найти ничего, кроме философии отрицания права 1: право рассматривается у классиков как функция государства, возникающая на определенном этапе его развития и исчезающая на последующих этапах. Но при этом вся конструкция вполне эффективно обслуживает сложившиеся в нашей стране правоприменительные практики, потому что она, скорее, выступает как технонаука. Так, требование введения института установления объективной истины по делу обосновывается прежде всего практически, т. е. ссылками на интересы отдельных участников процессов и возникающие при этом трудности. Но у технонауки совершенно иные принципы развития, нежели у науки фундаментальной. Как отмечает Б. И. Пружинин, «прикладная наука не может развиваться сама как наука. Логика ее развития задается извне. Она фактически отказывается от решения проблем, обеспечивающих ее логическую и историческую целостность, преемственность в ее развитии... прикладное знание всегда является потенциально уникальным и фрагментарным, или, говоря языком самых современных методологических концепций, оно «несоизмеримо» с другими фрагментами прикладного же знания» .

Для современной российской юриспруденции характерна ситуация «глубокой заморозки» теоретического знания, что проявляется, например, в консервации ее терминологии. Стремление избавиться от критической и методологической рефлексии, опирающейся на познавательные средства и методы, свидетельствует об изменении целей развития теоретического знания, которое, по общему мнению, должно становиться все более практикоориентированным. Но разве способствует пресловутой практикоориентированности отказ от модернизации самого теоретического знания? Может быть, речь идет об экономии сил или средств, когда возникают опасения запутаться в теоретических вопросах в ущерб решению практических задач? Думается, что причина здесь в ином. В философии за последние десятилетия произошло многое и среди наиболее существенного - осмысление присутствия ценностей как в структуре, так и в содержании научного знания. За этим последовали серьезные коррективы в области эпистемологии, классическая ее фаза сменилась неклассической. Для неклассической эпистемологии как раз и характерна методологическая рефлексия, обусловленная ценностным измерением науки, и оценка этого измерения не как побочного эффекта, который можно игнорировать, а как сущностного фактора, определяющего целепола-гание научного поиска.

Все это требует самого решительного переосмысления традиционных понятий эпистемологии в пространстве частнонаучных теорий. Заинтересовались же физики и философы понятиями субъективного и объективного при обсуждении антропного принципа, неклассически или даже постнеклассически истолковывая сильную и слабую его формулировки. Но и в правовой теории присутствие ценностей в структуре и содержании научного знания вовсе не является нарушением принципа объективности, как это могло бы быть представлено в соответствии со стандартами классической эпистемологии.

• См.: Порус В. Н. Журнальная и учсбниковая философии: преодолимо ли отчуждение? // Вестник Российского философского общества. 2007. № 1 (41). С. 59-64.
• См.: иЯЬ: https://www.roi.ru/tmp/attachments/ 244986/440058-61391073435.pdf. Актуальные проблемы государства и права // Вопросы философии. 2013. № 1.

Правопонимание - это цельная, взаимосвязанная концепция правовых идей, обладающих особым набором свойств. Право представляет собой государственно установленные нормы, оформленные в писаном законе или правовом обычае. Такова основа позитивного права, которое с течением времени стали отождествлять с законом.

С момента возникновения основ государства и права многое изменилось в представлении о них. Право, как и государство, претерпело множество значительных изменений, и в первую очередь - в понимании и восприятии самой идеи права. По большому счету можно выделить два типа правопонимания, основываясь на критерии соотношения права и закона:

1) юридический (от jus - право)

2) легистский тип правопонимания (от lex - закон).

Для юридического правопонимания вопрос "что такое право?" - подлинный. Для легистов нет такой проблемы, так как для них право - это только официально действующее законодательство. Суть такой классификации типов правопонимания состоит в различии или отождествлении понятий "право" и "закон".

Для теории государства и права вопрос о типе правопонимания имеет решающее значение, так как определяется именно им. С одной стороны, многообразие типов правопонимания дает почву для критики, с другой - вносит неясность и может кардинально перестроить всю систему взглядов юриспруденции.

Значение типологии обусловлено тем, что именно определенный тип правопонимания определяет парадигму, принцип и образец (смысловую модель) соответствующего философского познания права и государства, собственно теоретико-правовое содержание, предмет и метод соответствующей концепции философии права.

Типологию правопонимания, т.е. определенную классификацию различных видов трактовки права и их разбивку на однотипные (однородные) группы, можно проводить по разным основаниям (критериям). С точки зрения сформулированного определения предмета философии права существенное значение имеет выделение следующих трех типов правопонимания: легистского, естественно-правового и либертарно-юридического, а также психологическое правопонимание Л.И. Петражицкого.

1. Легистский тип правопонимания

Название “легистское” происходит от латинского lex - iegis (закон). Также, “право” - это латинское ius, происходящее, скорее всего, от санскритского iu, что значило “вязать”, “связывать”.

Правом считают нормы законов и подзаконных нормативных актов независимо от их содержания. Создатели легистского позитивизма - в Англии - Д. Остин, в Германии - П. Лабанд, в России - Г. Ф. Шершеневич. Они утверждали, что только законодательные тексты, законы - доступные явления для науки и наука может изучать право только как явление доступное познанию. На этом основании легисты делают вывод, что право в научном понимании - это закон. Для понятия права не важны предписания норм, главное - нормы установлены или санкционированы государством. С позиции позитивистов право - это то, что приказывает государство, право продукт законодательной деятельности государства.

Таким образом, в легистском позитивизме понятие права определяется через понятие государства, без которого с позиции сторонников подобного правопонимания не может быть и права. Право, согласно легизму, - это произвольный продукт государства, его приказ (принудительное установление, правило, акт, норма). Государство первично, право вторично. Закон и власть могут решить любые общественные проблемы и, более того, законодатель устанавливает общественные отношения, предписывая как все должно быть. Легисты признают, что реальные отношения существуют в обществе помимо закона, но они хаотичны и только применение к этим отношениям правового регулирования превращает их в правовые отношения, содержание которых может быть изменено законодателем.

Легисты отождествляют право силе, насилию. Нормативные акты противоречащие закону, по мнению легистов, все же являются правовыми актами и будут действовать до их отмены, поскольку за ними стоит принудительная сила государства.

Отрицая естественные и неотчуждаемые права человека (права человека по отношению к государству), легисты признают основные права и свободы граждан, установленные государством. При этом, государство, даровавшее права и свободы, может их и отменить в любой момент, поскольку оно соблюдает их по доброй воле.

Являясь разновидностью легистского правопонимания, марксизм - ленинизм определяет свое понимание права через понятие государства. Государство понимается как политическая организация господствующего в обществе класса. Право - это воля господствующего класса, выраженная через государство. К классическому легистскому правопониманию марксизм - ленинизм добавляет лишь то, что законы выражают социально - экономически обусловленную волю господствующего класса, хотя “истинные” легисты исключали из понятия права, что именно выражают законы. Но принцип прежний - воля господствующего класса, независимо от ее содержания, считается правом, поскольку она выражена в законе. Есть верховная власть, и любой ее нормативный приказ есть право, т.к. он облечен в форму закона.

Родоначальником и крупнейшим представителем легистского неопозитивизма, возникшего в первой половине XX века, был Ганс Кельзен. Кельзен автор большого числа работ по общей теории права и государства, по конституционному и международному праву. Если позитивизм объяснял понятие права через понятие государства, т.е. как нечто вторичное по отношению к верховной власти, то неопозитивизм объяснял право “в чистом виде”. Под чистой теорией права Кельзен понимал доктрину, из которой устранены все элементы, чуждые юридической науке. Кельзен был убежден, что юридическая наука призвана заниматься не социальными предпосылками или нравственными основаниями правовых установлений, а специфически юридическим (нормативным) содержанием права. Кельзен определяет право как совокупность норм, осуществляемых в принудительном порядке. При этом не подвергалось сомнению, что право “как оно есть” - это законы и другие, официально изданные акты независимо от их содержания, норма закона не может быть “хорошей” или “плохой”. По учению Кельзена, право старше государства. Оно возникло еще в первобытную эпоху, когда общество установило монополию на применение силы в целях обеспечения коллективной безопасности. Впоследствии правовое сообщество перерастает в государство, где функции принуждения осуществляются централизованным путем, специально созданными органами власти. С образованием таких органов децентрализованные способы принуждения сохраняются за рамками государства - в области международных отношений. Современное право Кельзен рассматривает как совокупность государственных правопорядков и децентрализованного международного права. В национальных правовых системах нормы согласованы между собой и располагаются по ступеням, образуя иерархию в виде пирамиды. На вершине этой пирамиды находятся нормы конституций, которые предписывают соблюдение законов. Законы, противоречащие конституции также должны выполняться до их отмены в порядке предусмотренной процедуры.

Для легистского типа правопонимания характерно отождествление права (как определенной объективной сущности, независимой от воли и произвола официальной власти) и закона (как принудительно-обязательного установления власти). Для легизма и в целом "юридического позитивизма" весьма характерны пренебрежение правами человека и гражданина, апология власти и гипертрофия ее нормотворческих возможностей. В этом смысле легизм представляет собой нормативное выражение авторитаризма. Пафос и устремления легизма - подчинение всех властно-приказным правилам и установлениям. Здесь повсюду господствует взгляд на человека как на подчиненный объект власти, а не свободное существо. К основным идеям и положениям "юридического позитивизма" относятся трактовка права как творения власти, властная принудительность как в конечном счете единственная отличительная особенность права, формально-логический и юридико-догматический методы анализа права, "очищение" учения о праве от разного рода "метафизических" положений о сущности, природе, причинах, ценностях права и т.д.

Подобные представления в XIX в. развивали Д. Остин, Ш. Амос и др. в Англии, Б. Виндшайд, К. Гербер, К. Бергбом, П. Лабанд, А. Цительман и др. в Германии, Кабанту и др. во Франции, Е.В. Васьковский, А.Х. Гольмстен, Д.Д. Гримм, С. В. Пахман, Г.Ф. Шершеневич и др. в России. В ХХ в. этот подход представлен такими направлениями "юридического" неопозитивизма, как "реформированная общим языковедением юриспруденция" В. Д. Каткова, "чистое учение о праве " Г. Кельзена, "концепция права" Г. Харта и т.д.

Своим приказом государственная власть порождает право - таково кредо данного типа правопонимания. С этой точки зрения все, что приказывает власть, есть право. Отличие права от произвола тем самым в принципе лишается объективного и содержательного смысла и имеет для приверженцев такого подхода лишь субъективный и формальный характер: явный произвол, санкционируемый определенным субъектом (органом государства) в определенной форме (в форме того или иного акта - закона, указа, рескрипта, постановления, циркуляра и т.д.), признается правом. В легистско-позитивистской трактовке за приказом государственной власти признаются магические возможности. Получается, что подобным приказом решаются задачи не только субъективного характера (формулирование норм законодательства), но и объективного плана (формирование, создание самого права), а также собственно научного профиля (выявление специфики права, его отличия от иных социальных норм и т.д.). В силу позитивистско-прагматической ориентированности легистская юриспруденция занята уяснением и рассмотрением двух основных эмпирических фактов:

1) выявлением, классификацией и систематизацией самих видов (форм) этих приказаний (принудительно-обязательных установлений) официальной власти, т.е. так называемых формальных источников действующего права (позитивного права, закона),

2) выяснением мнения (позиции) законодателя, т.е. нормативно-регулятивного содержания соответствующих приказаний государственной власти как источников (форм) действующего права.

Легизм (во всех его вариантах - от старого легизма и этатистского толкования права до современных аналитических и нормативистских концепций юридического позитивизма), отождествляя право и закон (позитивное право), отрывает закон как правовое явление от его правовой сущности, отрицает объективные правовые свойства, качества, характеристики закона, трактует его как продукт воли (и произвола) законоустанавливающей власти. Поэтому специфика права, под которым позитивисты имеют в виду закон (позитивное право), неизбежно сводится при таком правопонимании к принудительному характеру права. Причем эта принудительность права трактуется не как следствие каких-либо объективных свойств и требований права, а как исходный правообразующий и правоопределяющий фактор, как силовой (и насильственный) первоисточник права. Сила (сила власти) здесь рождает насильственное, приказное право.

Широкое распространение в легистской литературе получило определение понятия права как системы норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных его принудительной силой. То, что положения (нормы) официально действующего (позитивного) права установлены государством и обеспечены государственным принуждением, верно, но этого недостаточно для надлежащего понятия права, для трактовки подобных официально-властных установлений (норм) как именно правовых явлений (явлений правовой сущности), как права вообще, поскольку в таком легистском определении нет никакого критерия для того, чтобы отличить право от произвола, правовую норму - от произвольного установления власти, правовой закон - от антиправового закона.

2. Естественный тип правопонимания

Политическая и правовая жизнь общества должна соответствовать требованиям естественного права, которые вытекают из природы человека и гражданина. В этой связи действующее в государстве законодательство призвано закреплять и обеспечивать права и свободы людей, обусловленные их естественной природой.

Теория естественного права покоится на признании цивилизации, которые имеют приоритетное значение. Идеи справедливости, добра, не отчуждаемости прав и свобод человека, господство разума и т.п. - вот тот не полный перечень ценностей, которые должны быть положены в основу существования общества и государства.

Естественное выводится из разумной природы человека, из свободы его воли, цивилизованного способа существования в определенном сообществе. Причем человеку не даруются властью права и свободы они принадлежат ему от рождения и должны беспрепятственно осуществляться. Именно господство в праве общих абстрактных принципов (свободы, справедливости, каждому свое, уважение друг друга, общего блага и т.д.) отличают эту теорию от других теорий.

Универсальный естественноправовой принцип (и равным образом - универсальное понятие и универсальное модель естественного права) в силу своей абсолютной ценностной природы воплощает собой всеобщую абстракцию ценности, но не сводится к какой-то одной определенной ценности (например, справедливости, равенству, разумности, истинности, достоинству человека и т.д.) либо к какой-то конкретно определенной их совокупности. Абстракция безусловной и абсолютной ценности естественного права вообще, т.е. абстрактной идеи естественного права, остается здесь (на уровне универсального принципа, понятия и модели естественного права) совершенно не конкретизированной в виде определенных правообразующих ценностей, хотя вместе с тем ни одна из возможных таких ценностей и не отрицается. Одним из важных (в социально-политическом и идейно-мировоззренческом отношениях) направлений такого обновления естественного права, во многом содействовавшего его послевоенному «ренессансу», стала антитоталитарная переинтерпретация естественноправовых идей и ценностей.

Определяющее значение для различных концепций естественноправового (юснатуралистского) типа правопонимания имеет различение естественного права и позитивного права.

Такое различение в разных концепциях прошлого и современности выражается и в иных формулировках и терминах. Например, естественное право нередко обозначается как право по природе, как неизменное право, как подлинное право, как разумное право, как философское право, как идея права, как право в собственном смысле, как правильное право и т.д. Соответственно и позитивное право обозначается по-разному: как искусственное (неестественное) право, как человеческое право, как волеустановленное (волевое) право, как изменчивое право, как условное право, как неподлинное право и т.д.

Для сторонников юснатуралистского подхода естественное право (в его религиозной версии или светской трактовке с позиций философии права, юриспруденции, этики, социальной философии и т.д.) как единственно подлинное, разумное, нравственное и справедливое право дано самой природой и коренится в объективной природе - в природе бога или человека, в физической, духовной или социальной природе, в "природе вещей" и т.д.

Авторы различных естественноправовых концепций по-разному представляют себе конкретное содержание естественного права. При этом как естественное право трактуются такие различные феномены, как природное равенство и свобода всех людей, естественное право на неравенство и привилегии, естественное право людей на достоинство, те или иные неотчуждаемые права и свободы человека (от отдельных таких прав и свобод до современных мировых стандартов в этой области) и т.д.

Позитивное право, напротив, рассматривается юснатуралистами как отклонение (как игнорирование, искажение, отрицание и т.д.) от естественного права, как искусственное, ошибочное или произвольное установление людей (официальных властей).

Естественноправовому подходу присущи как достоинства теоретического и практического порядка (поиски объективной сущности права, провозглашение естественной свободы и равенства всех людей, неотчуждаемых прав и свобод человека, идей правового государства и т.д.), так и недостатки смешение права с неправовыми явлениями - моралью, нравственностью, религией и т.д., формально-правового - с фактически-содержательным, отсутствие четкого формализованного критерия отличия права от всего неправового, невнимание к позитивному праву и отсутствие необходимой взаимосвязи между естественным и позитивным правом и т.д.). В естественноправовых концепциях содержатся в той или иной мере определенные элементы и моменты юридического подхода к праву. И в этом смысле различение естественного права и позитивного права можно интерпретировать как частный случай и архаичный вариант (хронологически первый, практически весьма доступный для обыденного восприятия и до сих пор наиболее распространенный) общей теории различения и соотношения права и закона, сформулированной с позиций либертарно-юридического правопонимания.

В целом в собственно теоретическом отношении различение (а по сути дела - противопоставление) естественного права и позитивного права представляет собой весьма условную, неразвитую и внутренне противоречивую концепцию правопонимания.

Существенный недостаток естественноправового подхода состоит в неверной трактовке ключевой проблемы философии права - различения и соотношения сущности и явления в праве. Предложенное данным подходом различение и соотношение естественного права и позитивного права - это не соотношение (с поисками путей и условий их совпадения и критикой случаев несовпадения) правовой сущности (в виде естественного права) и правового явления (в виде позитивного права), а противопоставление (зачастую - антагонизм) естественного права (как единственного подлинного права - и подлинной правовой сущности, и вместе с тем подлинного правового явления) и позитивного права (как неподлинного права - неподлинного и как сущность, и как явление). Поиски необходимых взаимосвязей между сущностью и явлением в праве здесь подменяются умозрительным конструированием подлинного права (естественного права как сущности и одновременно как реально действующего правового явления) и игнорированием тем самым официально действующего общеобязательного позитивного права.

То, что юснатуралисты говорят об объективной сущности права, - это сущность не государственно устанавливаемого позитивного права, а лишь их версии естественного права, которому к тому же произвольно приписываются свойства реального, фактически действующего правового явления.

Естественное право, таким образом, - это не только естественно данное, но и естественно действующее право. Отсюда и присущий естественно-правовым концепциям правовой дуализм - представление о двух одновременно действующих системах права (права естественного и права официального).

В естественно-правовых учениях по сути дела игнорируются специфический смысл и особенности соотношения сущности и явления в праве, особый (публично-властный) характер процесса позитивации (государственного признания, выражения и установления) сущности права в виде официально действующего в данном месте и в данное время правового явления (закона, позитивного права).

Представителей юснатурализма интересует не столько совершенствование официально действующего (неподлинного) позитивного права и превращение его в подлинное позитивное право в духе их понимания смысла и свойств естественного права, т.е. не достижение такого позитивного права, которое выражало бы определенные сущностные свойства естественного права, сколько само по себе естественное право, которое как единственное подлинное право воплощает правовую сущность, а потому и непосредственно (естественно) действует как реальное правовое явление.

В юснатурализме отсутствует свое понятие правового закона, т.е. позитивного права, воплощающего сущность права, поскольку естественно-правовая сущность уже воплощена в естественно-правовом явлении, так что сущность и явление здесь составляют некое нерасторжимое естественно-правовое единство, монолитное целое - в виде того или иного естественно-правового положения (определенного требования, принципа, набора естественных прав и т.д.). Поэтому невозможно в государственном порядке позитивировать (т.е. официально-властно признать, выразить и закрепить в положениях позитивного права) некую естественно-правовую сущность, отделенную от естественно-правового явления.

С позиций юснатурализма нельзя, например, пытаясь определить понятие правового закона, сказать, что право - это соответствующая естественно-правовой сущности (или воплощающая эту сущность) система норм, установленных или санкционированных государством и обеспеченных государственным принуждением, так как, согласно логике юснатурализма, необходимо позитивировать (официально признать, санкционировать, возвести в общеобязательный закон) все данное естественное право в целом (как нерасторжимое единство сущности и явления), а не только одну естественно-правовую сущность, которая как таковая неотделяема от естественно-правового явления. Это означает, что законодатель в правовом законе должен:

1) закрепить перечень определенных положений самого естественного права,

2) санкционировать (т.е. официально признать их юридическую силу) другие (не вошедшие в этот перечень) общепризнанные положения естественного права,

3) признать приоритетное значение этих прямо закрепленных или санкционированных положений естественного права перед всеми остальными источниками и нормами позитивного права,

4) закрепить запрет издания и юридическую ничтожность актов и норм, отрицающих или умаляющих соответствующие положения естественного права.

Примерно такая логика лежит в основе действующей Конституции Российской Федерации, которая исходит из определенной версии юснатуралистского правопонимания.

Однако подобная конструкция правового закона, в которой естественное право согласованно сочеталось бы с позитивным правом, не получила в самих юснатуралистских учениях (в силу их односторонности, невнимания к позитивному праву, отсутствия концепции правового закона и т.д.) надлежащего теоретического осмысления и обоснования.

3. Либертарно-юридический тип правопонимания

легистский позитивизм либертарный правопонимание

Согласно данному подходу под правом понимается нормативное выражение принципа формального равенства, который, в свою очередь, включает единство трех компонентов: равной для всех нормы и меры, свободы и справедливости.

Либертарное правопонимание трактует право как формальное равенство свободных индивидов, как всеобщую форму свободу людей. Либертарный тип правопонимания проводит различие права и закона, объясняя приоритет права перед законом, приоритет содержания перед формой.

В основе либертарно-юридического типа правопонимания лежит принцип формального равенства. Принуждение в обществе необходимо ради защиты права от нарушений, а не для подавления свободы. Причем свобода индивида - свобода в общественных отношениях, признаваемая и утверждаемая в форме правоспособности и правосубъектности. Правовые нормы возникают и действуют наряду с моральными, религиозными и политическими нормами. Право определяет меру, количество свободы индивида. Признание различных индивидов формально равными - это признание их возможности приобрести те или иные права на соответствующие блага. Мораль и религия определяют пределы свободы не так, как это делает право. Человек воспринимается и моралью с религией и правом как субъект соответствующих отношений. Мораль, религия, право и другие нормы есть социальные регуляторы, социальные нормы, определяемые духовной и материальной культурой общества. Право гарантирует человеку свободу совести и вероисповедания, регулирует внешнее поведение человека, автономизируя человека как субъекта права. Моральные и религиозные нормы могут запрещать использование возможностей правовой свободы, выступая в качестве “определителя” меры свободы людей в формальном правовом поле. Право безразлично к нормам морали и религии, допуская эгоистичные интересы человека как автономного индивида.

Итак, право отличается от других социальных норм тем, что ставит участников правового общения в положение формально равных и формально независимых друг от друга субъектов, равных в своей свободе. Предмет познания либертарного правопонимания - “чистое” право, что сближает и одновременно противопоставляет либертарную теорию с “чистым” правопониманием Кельзена, как последователя легистского правопонимания (позитивного права).

Правовое равенство - это формальное равенство в свободе, которое не зависит от социальных, имущественных, семейных и иных различий между людьми. Свобода всех участников правового общения может быть только равной. Разное количество свободы - это не право, а привилегии.

Основные постулаты либертарного правопонимания:

1. право - это нормы и требования свободы людей;

2. правовые нормы и требования обязательны для всех, и поэтому они должны быть зафиксированы в форме законов;

3. права человека составляют основу права;

4. государство - это особая организация власти в обществе, которая признает и соблюдает свободу подвластных хотя бы в минимальной мере. Сущность государства - это власть, подчиненная праву.

Превращение права в закон, его “позитивация”, придает праву определение общеобязательного, официально признанного и установленного как закон. Но закон может как соответствовать, так и противоречить праву, быть нормативной формой признания, как права, так и иных не правовых требований. Правовой закон - это право, выраженное в официальной форме - форме закона. Несоответствие закона праву может быть следствием неправового государственного строя либо неправовой позиции законодателя. Конечно, сущность такого сложного и многогранного явления как право познать до конца достаточно трудно. И либертарная концепция лишь одна из множества других концепций, делающих попытку познать сущность права. Однако, она может сыграть позитивную роль, так как решительно порывает с узконормативной и во многом заидеологизированной трактовкой, бывшей ведущей в недалеком прошлом.

Либертарное правопонимание направлено как против легизма так и против социологического подхода к праву, т.е. против смешения права с неправовыми социальными нормами. Право - это система норм и полномочий свободного общественно - политического существования формально равных субъектов (индивидов и организаций). Правовые нормы и полномочия (требования, притязания) должны быть сформулированы в законах и других общеобязательных актах государства, т.е. должны признаваться, соблюдаться и защищаться государством. Закон - это официальный властный акт, формулирующий социальные нормы и требования, полномочия и т.д., придающий им общеобязательный характер, подкрепляющий их принудительной силой политической силой политической власти и устанавливающий санкции за их нарушение. Законы могут быть формой как правовых, так и неправовых норм.

Также либертарно-юридическое правопонимание включает в себя не только понимание права (как сущности права, так и правового явления в форме правового закона), но и правовое понимание государства как институционально-властной формы выражения и действия принципа формального равенства, как правовой формы организации всеобщей публичной власти.

Понятие "равенство" представляет собой определенную абстракцию, т.е. является результатом сознательного (мыслительного) абстрагирования от тех различий, которые присущи уравниваемым объектам. Уравнивание предполагает различие уравниваемых объектов и вместе с тем несущественность этих различий (т.е. возможность и необходимость абстрагироваться от таких различий) с точки зрения соответствующего основания (критерия) уравнивания.

Так, уравнивание разных объектов по числовому основанию (для определения счета, веса и т.д.) абстрагируется от всех их содержательных различий (индивидуальных, видовых, родовых).

В этом русле сформировалась математика, где составление и решение уравнений играет ключевую роль и где равенство, "очищенное" от качественных различий, доведено до абсолютной абстракции количественных определений.

Правовое равенство не столь абстрактно, как числовое равенство в математике. Основанием (и критерием) правового уравнивания различных людей является свобода индивида в общественных отношениях, признаваемая и утверждаемая в форме его правоспособности и правосубъектности.

Формальное равенство как сущность и принцип права включает в себя три взаимосвязанных, взаимодополняющих и взаимно предполагающих (подразумевающих друг друга) составных компонента, три сущностных свойства права:

1) всеобщую равную меру (норму),

2) формальную свободу всех адресатов этой равной регулятивной меры (нормы),

3) всеобщую справедливость этой одинаково равной для всех формы регуляции.

В либертарно-юридической теории правопонимания и концепции философии права преодолены присущие юснатурализму и легизму антагонистические крайности и недостатки при трактовке проблем различения и соотношения правовой сущности и правового явления, права и закона.

В рамках либертарно-юридического подхода взаимосвязь сущности и явления в праве носит необходимый и закономерный характер: объективная правовая сущность (формальное равенство) - это сущность определенного реального правового явления (устанавливаемого государством общеобязательного закона, выражающего свойства и требования принципа формального равенства), а правовое явление (общеобязательный закон, выражающий свойства и требования принципа формального равенства) - это явление (проявление) именно и только данной определенной сущности (формального равенства). Правовая сущность (формальное равенство) проявляет себя в общеобязательном законе (правовом явлении действительности), а правовое явление (общеобязательный закон) проявляет, выражает во внешней реальной действительности правовую сущность (формальное равенство).

Только на основе и с учетом такой необходимой связи между правовой сущностью и правовым явлением возможно достижение их искомого единства в виде правового закона, т.е. устанавливаемого государством и официально действующего общеобязательного позитивного права, выражающего в нормативно-конкретизированной форме свойства и требования принципа формального равенства. С позиций легизма и юснатурализма такое единство правовой сущности и правового явления в виде правового закона недостижимо.

Данное принципиальное обстоятельство свидетельствует о том, что либертарно-юридический подход выражает теоретически более развитую, чем юснатурализм или легизм, концепцию правопонимания и трактовки предмета философии права.

Данный тип правопонимания и соответствующую концепцию философии права мы называем юридико-либертарной (или либертарной), поскольку, согласно нашей трактовке, право - это всеобщая и необходимая форма свободы людей, а свобода (ее бытие и реализация) в социальной жизни возможна и действительна лишь как право, только в форме права.

Право, подразумеваемое либертарными правопониманием, - это лишь необходимый правовой минимум, то, без чего нет и не может быть права вообще, в том числе и правового закона.

4. Психологическое правопонимание Л.И. Петражицкого

Основано на отождествлении права и закона. Согласно этой теории реальность состоит лишь из физических объектов и живых организмов, с одной стороны, и психических феноменов - с другой. Воображаемые, вербальные и абстрактные объекты не имеют собственного существования как независимая реальность.

Наблюдение является фундаментальным методом изучения всех явлений, принадлежащих как к физическому, так и духовному миру.

Правовые феномены появляются в сознании человека, когда он испытывает ощущения, связанные с правами и обязанностями в определенный момент времени. Самонаблюдение этих феноменов необходимо для их познания. Мы можем познавать только те психические феномены, которые сами испытывали на собственном опыте. Однако наши внутренние психические акты могут быть подвергнуты также и внешнему наблюдению, поскольку при коммуникации с другими людьми они выражаются в телесных движениях, таких, как жесты, речь и т.д. Наблюдая за подобными действиями других людей, мы полагаем, что они основаны на аналогичном психическом опыте.

Таким образом, Петражицкий считает, что научный метод познания является объединенным методом внутреннего и внешнего наблюдения. В соответствии с этим изучение права представляет собой исследование различных классов внешних проявлений правового опыта и различий между элементами этого опыта и проявлениями связанных с ними психических процессов. Этот метод может быть простым или экспериментальным. Экспериментальный метод так же применим к этим исследованиям, как и к изучению любой области психического опыта других людей.

Эти позитивистские и эмпирические основания приводят Петражицкого к тому, что он не рассматривает юридические правила и абстрактные правовые принципы в качестве решающего элемента для понимания правовых феноменов, а исследует действительные механизмы человеческого сознания, испытывающего чувство долга и правоты своих притязаний. Право и мораль присутствуют в нашем опыте, имеющем отношение к выполнению обязанностей. Они представляют собой психологический опыт человека, содержащий позитивную или негативную оценку и динамическое осознание долга. Негативная оценка происходит тогда, когда, обдумывая какое-либо действие или наблюдая его, мы испытываем отсутствие желания его совершить или отвращение к нему - чувства, вызванные властным мистическим влиянием, исходящим как бы от высшей силы. Позитивная оценка совершается тогда, когда во время такого обдумывания или наблюдения мы испытываем чувство одобрения и влечения, сопровождающееся толчком, импульсом или желанием совершить указанное действие, чувство, которое также исходит свыше от властной мистической силы.

Поэтому право или мораль являются проекцией нашего правового или морального эмоционального опыта. Существуют эмоции двух видов: во-первых, это эмоции, направленные на конкретный, ясно обозначенный объект, как, например, эмоции влечения, в которых объект нас привлекает (т.е. голод, жажда), и эмоции отвращения, в которых объект нас отталкивает (страх); и, во-вторых, абстрактные или незаполненные эмоции, которые могут иметь отношение к самым разнообразным действиям в качестве стимула и объекта. Правовые, моральные и эстетические эмоции относятся к этой категории.

Итак, по теории Петражицкого, как право, так и мораль принадлежат к области психики. Они различаются по разным типам эмоций. В моральном опыте присутствует лишь осознание долга, другими словами, властное желание воспрепятствовать приближающемуся действию, которое, однако, не сопровождается убеждением, что кто-то другой имеет право на его неисполнение, или властный импульс совершить некоторое действие, которое, однако не сопровождается убеждением, что кто-то другой имеет право на его исполнение. Примером этому может служить вопрос о том, подавать ли милостыню нищему. В правовом опыте чувство собственного или чужого долга сопровождается убеждением, что другой человек имеет на это право.

Таким образом, правовые эмоции являются императивно-атрибутивными в отношении притязаний или прав в одно и то же время. Поэтому если моральные обязательства носят общий характер, то правовые обязанности имеют тенденцию быть более конкретными в отношении должного. Исходя из этого, Петражицкий делает заключение, что моральных прав не существует вообще. Вся сфера справедливости (интуитивные законы) принадлежит праву, поскольку справедливость является процессом, происходящим в пределах правовой психологии. Дело заключается не в том, что моральные чувства влияют на юридические правила и изменяют их, как утверждают традиционные теории права, а в том, что эмоции интуитивного права производят изменения в позитивном и официальном праве.

Последствием того, что императивно-атрибутивный характер рассматривается в качестве отличительной черты права, явилось распространение действия права на более широкую область, чем это традиционно принято. Как указывает Петражицкий, оно включает игры, спорт, поведение детей родителей и горничных в домашней обстановке, поведение учителей, правила общественного гостеприимства и этикета, религиозное право, отношения между членами криминальных групп, отношения между возлюбленными, друзьями и родственниками и т.п.

На основе императивно-атрибутивного опыта Петражицкий делит право на две категории: 1) интуитивное и позитивное право и 2) официальное и неофициальное право.

Разделение права на интуитивное и позитивное охватывает императивно-атрибутивный опыт, который является абсолютно независимым от идеи каких-либо властно нормативных фактов, таких, как постановления, обычаи и т.д.

Интуитивное право отличается от позитивного права не в том, что интуитивное право является желаемым или идеальным правом, а позитивное право реально существующим; различие состоит в том, относится или нет императивно-атрибутивный опыт к нормативным фактам. Содержание интуитивного права является интеллектуальным и характеризуется отсутствием идеи нормативных фактов. Из этого следуют четыре вывода.

1) Содержание интуитивного права индивидуально разнообразно, поскольку это содержание определяется индивидуальными условиями каждой личности, хотя может случиться, что эти условия являются общими для некоторых индивидов, что ведет к сходству их интуитивного права. Позитивное право, с другой стороны, обладает единой структурой правил для больших или меньших человеческих сообществ, поскольку его содержание определяется представлениями о внешних фактах.

2) Указания интуитивного права соответствуют индивидуальным обстоятельствам конкретной человеческой жизни, в то время как указания позитивного права держатся в некоторых границах благодаря предопределенной структуре взглядов, обычаев или решений, которые игнорируют индивидуальные особенности.

3) Интуитивное право развивается постепенно и симметрично, свободно варьируясь и адаптируясь к изменяющимся условиям, в то время как позитивное право отстает от существующих в данное время духовных и экономических условий благодаря фиксации его положений нормативными фактами, являющимися фактами прошедшего времени.

По теории Петражицкого, право выполняет две общественные функции, а именно: дистрибутивную функцию и организационную функцию. Дистрибутивная функция заключается в распределении предметов, имеющих экономическую ценность, главным образом посредством концепции собственности. Организационная функция заключается в придании некоторым лицам права издавать повеления и придании другим обязанности подчиняться этим повелениям.

У психологической теории права есть ряд существенных недостатков: 1.) слишком расширена граница права, и в его сфере оказываются самые различные отношения, включая спорт, игры и т. д. 2.) не разработан и не указан научный критерий для определения положительных и отрицательных качеств интуитивного права. 3.) не учитывается то, что право - не только субъективное явление.

Предметом теории государства и права в этом случае является человеческая психика, психология и ее тайны.

Познавательная деятельность человека.

Любой вид человеческой деятельности опирается на ранее полученные знания . Без знаний о том или ином предмете, явлении, процессе, их особенностях, структурной организации невозможно осуществить даже простейшую материальную или духовную деятельность. Содержание человеческих знаний, их разнообразие и объем социально обусловлены. Становление, совершенствование, видоизменение знаний происходит по мере исторического развития общества, его технической и научной оснащенности. Немаловажную роль в формировании нового знания играют исторически обусловленные общественные потребности, цели, идеалы, ценности. Накопление знания осуществляется двояко – экстенсивно и интенсивно. В истории происходит не только количественное увеличение знаний, но и их углубление. Так, атомистическое учение Демокрита явилось новым знанием, по сравнению с предыдущим, так как многие античные философы того времени полагали, что основой мира являются не неделимые частицы - атомы, а стихии – вода, воздух, огонь, земля. В процессе развития знания атомистическая концепция в конце Х1Х века была дополнена учением о делимости атома.

Обогащение знаний свойственно не только обществу в целом, но и индивидуальному развитию каждого члена общества. Любая человеческая личность уникальна. Поэтому процесс накопления знаний у человека происходит своеобразно, зависит от предпочтений, интересов, свойств характера, темперамента, возрастных, физиологических, социальных особенностей и возможностей.

Знания обладают сложной многоуровневой структурой. В связи с этим, их классификация обычно осуществляется по разным основаниям. Допустимо деление знаний на производственно-технические (например, в области металлургии, или в сельском хозяйстве), социальные , эстетические, этические, философские и др.Знания также делят на житейские (обыденные) и научные (теоретические). Житейское (обыденное) знание является основой повседневного поведения человека. Оно строится на базе обыденного сознания, здравого смысла. Поэтому житейское знание не ищет обобщений, строится на основе частностей. Для научного (теоретического) знания характерно логическое осмысление фактов в системе понятий той или иной науки. За случайностью оно ищет закономерное, необходимое, за единичным и частным - общее.

Знание является результатом познавательной деятельности , которая выражена в идеальных образах (представлениях, понятиях, теориях) и закреплена в знаках естественных и искусственных языков. Познание – это активная деятельность людей, направленная на приобретение знания.

Теория познания называется гносеологией . Термин «гносеология» произошел от греческих слов gnosis - знание и logos - понятие, слово, учение, и означает «понятие о знании ». Предметом гносеологии выступают различные виды знания: обыденное, научное, художественное, мифологическое и др.

В теории познания используется еще один термин – эпистемология (греч. episteme - знание, logos - понятие, слово, учение). Этот термин имеет менее широкий объем, им обозначается теория научного познания.

Вопрос о том познаваем ли мир был поставлен еще в древности. Издавна люди спрашивали себя:

· как относятся наши мысли, чувства, представления об окружающем нас мире к самому этому миру?

· в состоянии ли наше сознание и психика в целом познавать действительный мир?

· можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять его верное отражение?

В теории познания сложилось несколько подходов к решению проблемы познаваемости мира: познавательно- реалистический (оптимистический) и пессимистический (агностический и скептический).

Гносеологическими оптимистами были Демокрит , Платон и Аристотель ,

Ф. Бэкон (1561 - 1626) и Р. Декарт (1596 -1650), Г.-В. Лейбниц (1646 - 1716) и французские просветители 18 века , Г. Гегель и К. Маркс (1818 - 1883). Эти мыслители занимали неоднозначные мировоззренческие позиции, различно подходили к трактовке процесса познания и его принципов. Так, Демокрит склонялся к материализму, а Платон – основатель объективного идеализма. Гегель – объективный идеалист, а Маркс - создатель диалектического материализма. Бэкон – эмпирик, а Декарт – рационалист. Что же их объединяет? Объединяет их оптимистический подход к решению проблемы познания. Эти мыслители сходились во мнении, что существенные стороны явлений и процессов, их закономерности доступны для человеческого познания.

Агностицизм (греч. a - отрицание, gnosis – знание, недоступный познанию, непознаваемый) – носитель пессимистического отношения к процессу познания. Это учение отрицает возможность достоверного познания существенных сторон и закономерностей природных и общественных явлений.

Первые формы агностицизма зародились в период становления философского знания. С точки зрения древнегреческого мыслителя, софиста Протагора, людям свойственны различные знания и оценки одних и тех же явлений. Следовательно, достоверное знание существа окружающей действительности невозможно. Софист Горгий (ок. 483 – ок. 375 г. г. до н. э.) говорил, что нечто не существует; если бы нечто и существовало, то оно было бы непознаваемо; если бы нечто и было познаваемо, то познанное невыразимо.

Развернутые формы агностицизма сложились в конце 17 – начале 18 века. Агностицизм этого периода, как правило, связывают с именами английских философов Дж. Беркли (1685 - 1753) и Д. Юма (1711 - 1776). Согласно Д. Юму : «Природа держит нас на почтительном расстоянии от своих тайн и представляет нам лишь знание немногих поверхностных качеств объекта, скрывая от нас те силы и принципы, от которых всецело зависят действия этих объектов». В качестве основы для деятельности Юм рекомендовал использовать не знания, а веру и привычку .

Агностические тенденции присутствуют в некоторых философских школах 19 – 21 веков – позитивизме (лат. positivus - положительный), прагматизме (греч. pragma – дело, действие), философии существования и др. К агностицизму обыкновенно тяготеют философы, придерживающиеся точки зрения релятивизма (лат. relativus - относительный). Утверждая постоянную изменчивость мира, релятивисты, тем самым, приходят к мысли об относительности, условности, субъективности человеческого познания. Агностицизм близок последователям философского субъективизма , которые отвергают правомерность положения о существовании объективного мира, независимого от воли и сознания отдельного человека.

Философия скептицизма по сравнению с агностицизмом выражает пессимистическое отношение к решению вопроса о возможности познания сущности мира менее категорично. Скептики нередко отказываются решать эту проблему, объясняя это тем, что человеческий мозг не способен найти её решение.

Сторонники агностицизма и скептицизма, при обосновании своей точки зрения довольно часто указывают на необходимость сомнения в процессе познания. Действительно, факт сомнения необходимо присущ человеческому познанию. Сомнение в познании предостерегает познающего - отдельного человека или общество в целом, от догматизма и самоуспокоенности. Однако агностицизм и скептицизм абсолютизируют момент сомнения и критического отношения к показаниям органов чувств.

Субъект и объект познания.

Субъект познания есть носитель познавательной деятельности.

Объект познания – это то, на что направлена познавательная деятельность.

Субъектно-объектные отношения видоизменялись в процессе познания, изменялись и представления о субъекте и объекте познания.

Трактовка познания как вида человеческой деятельности приводит к мысли, что человек проявляет активность в процессе познания. Однако длительное время активности, творческой сущности познающего субъекта не уделялось должного внимания.

В античной философии, например, считалось, что объект лишь «дан» познающему. Платон сравнивал воспринимающего субъекта с воском, а предмет его восприятия – с печатью. Печать оставляет свой отпечаток в пассивном воске. То, что является продуктом творчества человека, его познавательной субъективной деятельности, является лишь мнением, не соответствующим реальному бытию.

В европейской философия Нового времени (17 – 18 в.в.) проблемы теории познания занимали центральное место. Человек Нового времени обращен к познанию, стремится обнаружить всё то, что от него скрывало время. Эту устремленность прекрасно выразил итальянский философ, утопист Т. Кампанелла (1568 - 1639):

Я в горстке мозга весь, - а пожираю

Так много книг, что мир их не вместит.

Мне не насытить алчный аппетит –

Я с голоду всё время умираю …

Меня желанье вечное томит:

Чем больше познаю, тем меньше знаю.

Тем не менее, активность познающего субъекта, как правило, не интересовала философию того времени. Субъектно-объектные отношения толковались односторонне, лишь как воздействия объекта на субъект.

Проблема активности субъекта была поставлена и четко сформулирована классической немецкой философией. Родоначальник классической немецкой философии И. Кант (1724 - 1804) утверждал, что субъект не просто воспринимает данную ему реальность, а творчески перерабатывает эту данность, строит на её основе новое по содержанию знание. Идеи И . Канта были поддержаны и дополнены Г . Гегелем.

В 19 веке проблему активности субъекта познания поднимали классики марксистской философии , для которых познавательный процесс был непосредственно связан с активной практической, творческой деятельностью познающего субъекта. Идея активности познающего субъекта была присуща русским мыслителям А. И. Герцену (1812 - 1870), Н. Г.Чернышевскому (1828 - 1889), В. С. Соловьеву (1853 - 1900), русским космистам и др. В 20 – 21 веках большинство гносеологов не отрицают активности познающего субъекта.

В теории познания имеют место дискуссии по поводу решения вопроса о том, кто способен быть субъектом познания. Представители элитарных концепций утверждают, что познающими субъектами могут быть лишь отдельные выдающиеся личности, обладающие или незаурядной интуицией, или исключительными умственными способностями. Иногда высказывается мысль, что познавательную деятельность могут осуществлять лишь люди, занимающиеся умственным трудом.

Действительно, в процессе исторического разделения труда произошло деление деятельности на деятельность практическую и умственную . Однако было бы ошибочным проводить между этими видами деятельности четкую и абсолютную грань.

· Между сферой практической и сферой умственной деятельности существует обмен не только результатами деятельности, но и результатами познания действительности.

· Практическая деятельность ставит определенные задачи перед познанием.

· В результате этой деятельности формируются социально обусловленные потребности , включающие потребность в познании.

· В области практической деятельности осуществляется накопление опыта, навыков, эмпирических знаний, являющихся содержанием обыденного сознания .

· Обыденное сознание, с одной стороны, является источником знаний о мире, с другой, - источником для теоретического оформления знания.

· Таким образом, субъект практической деятельности выступает и как субъект познания.

В современном мире субъект познания предстает в виде сложной системы, содержащей множество элементов. Познающим субъектом, занятым в различных сферах духовного и материального производства, может быть и общество в целом, и различные группы людей, и отдельные личности. Обусловленность субъекта познания культурными, социальными, моральными, научными факторами говорит о том, что он исторически изменяется, совершенствуется, преобразуется.

Трансформация субъекта познания, совершенствование его возможностей и навыков способствовало изменению представлений об объекте познания . На первых этапах познавательной деятельности человека объект познания сливался с предметом труда, имел лишь практическое значение. Вместе с развитием производственной и познавательной деятельности в состав объекта стали входить те явления, которые не имели прямого практического значения для человека.

Современная теория познания исходит из следующих постулатов:

· объект познания включает в себя не только объективный, окружающий человека мир;

· объектом познания могут стать предметы, явления, процессы, непосредственно не наблюдаемые в настоящее время;

· объектом познания может стать и становится сам человек, вовлеченный в процесс познания.

Современная теория познания особое внимание обращает на непосредственную связь субъекта и объекта познания. Познающий субъект и познаваемый объект влияют друг на друга в процессе познавательной деятельности. Эти выводы были сделаны на основании новейших открытий в области научного знания. Открытия в области неклассического естествознания (релятивистская и квантовая теории, теория относительности, концепция нестационарной Вселенной, открытия в области генетики) привели к пониманию того, что ответы окружающей природы на наши вопросы определяются:

· не только устройством изучаемых областей природ;

· углом зрения, под которым изучается тот или иной объект познания;

· но и способом постановки наших вопросов, зависящих от исторического развития средств и методов познавательной деятельности;

· пространственным положением познающего субъекта, его координатами.

Познание как процесс.

В познавательные процессы включены все структурные элементы психики человека – его чувства , разум , интуиция , которые существуют в единстве и влияют друг на друга.

Что представляет собой чувственное или сенситивное (лат. sensitiv – воспринимаемый чувствами) познание? Каковы его особенности?

Сенситивное познание дает знания об отдельных предметах, явлениях, процессах, воспринимаемых непосредственно. Оно состоит из:

· ощущений;

· восприятий;

· представлений.

Ощущение – есть отражение отдельных свойств предмета, его цвета, формы, вкуса: цветового оттенка того или иного растения, шероховатости стола, формы компьютера и др.

Восприятие представляет собой отражение целостного предмета, например, цвета, формы, запаха цветка в их нераздельном единстве.

Представление – образ, воспринимаемого ранее предмета, при отсутствии этого предмета. Существенное значения для формирования представления имеют память и воображение, благодаря которым человек способен создать образ места, которое он посетил ранее, вызвать в памяти давно прошедшее событие и др.

Каковы возможности сенситивного познания? В решении данной проблемы существуют две крайние точки зрения. Ими являются:

· «наивный реализм », последователи которого утверждают, что образы, возникающие в процессе сенситивного познания, полностью соответствуют познаваемой реальности. Подлинник и копия совпадают;

· точка зрения мыслителей, полагающих, что образы, возникающие в процессе сенситивного познания, вообще не соответствуют действительности. Подобную мысль высказывал создатель теории «иероглифов », немецкий естествоиспытатель Г. Гельмгольц (1821-1894). Согласно Гельмгольцу , ощущения есть только символы, иероглифы, знаки вещей.

С подобными оценками возможностей сенситивного познания нельзя согласиться. Образы, возникающие в процессе сенситивного познания, не являются зеркальным отражением действительности. В то же время, они не есть лишь символы, не имеющие ничего общего с реальными познаваемыми вещами, процессами, предметами.

Сенситивное познание человека обусловлено многими субъективными факторами:

· физиологическими особенностями органов чувств человека, его слухом, зрением, вкусовыми ощущениями и др.;

· эмоциональным состоянием. Одно и то же явление, в зависимости от присутствующего в данный момент у человека чувства радости, горя, любви, сострадания, ненависти и др. может восприниматься различно. Способно вызывать как позитивные, так и негативные представления об одной и той же вещи, явлении, процессе;

· выполняемой социальной ролью . Так, следователь и влюбленная девушка, одновременно идущие по одной и той же улице, могут воспринимать окружающее различно;

· потребностями, интересами, мотивами , которые направляют внимание различных людей на разные стороны окружающей действительности. Например, на одной и той же лекции один студент сосредоточен на том, что изображено на доске и не замечает, что на дереве за окном расположилась стая ворон. Другой же не видит вокруг ничего, кроме этих ворон, полностью занят их подсчетом, вообще не замечая доски;

· психологическими и социальными установками и др.

Однако было бы ошибочным абсолютизировать субъективную сторону сенситивного познания, считая, что в ощущениях и восприятиях нет объективного, не зависящего от человека содержания, отражающего действительность. В ощущениях, восприятиях, представлениях имеет место и момент объективности. Если бы его не было, человек не смог бы приспособиться к окружающей действительности, не был бы способен осуществлять материально-производственную и другие виды деятельности.

Роль сенситивного познания значительна. Органы чувств являются тем каналом , который непосредственно связывает человека с внешним, предметным миром. Они дают тот минимум первичной информации, который оказывается необходимым для многостороннего познания действительности, развития научного знания, осуществления многообразных видов деятельности.

Рациональное познание (абстрактное мышление), в отличие от сенситивного познания, обобщает знания, проникает в сущность вещей, раскрывает причины явлений и законы бытия. Оно представляет знание, опосредованное показаниями органов чувств, и складывается из понятий, суждений, умозаключений.

· Понятие – форма мышления, отражающая предмет в его существенных признаках. В понятии выражено знание не об отдельном предмете (книге, человеке, цветке) или конкретном свойстве (прямоугольное, теплое, сладкое), а о множестве предметов или свойств. В понятии делается акцент на существенных сторонах предметов и свойств, не учитываются их индивидуальные особенности.

· Суждение – форма мышления, связывающая предмет и его признаки (Эта книга - интересная ), отношения между предметами (Москва южнее Вологды ), факт существования предметов (Существует много интересных и востребованных профессий ).

· Умозаключение – форма мышления, посредством которой из одного или нескольких суждений выводится новое суждение, новое знание.

В зависимости от строгости вывода, выделяются демонстративные

умозаключения, дающие достоверный вывод, и недемонстративные,

приводящие к вероятностному выводу.

В зависимости от направления логического следования умозаключения

делятся на дедуктивные, индуктивные и умозаключения по аналогии. В

дедуктивных (лат. deductio - выведение) умозаключениях осуществляется

переход от общего знания к частному. Пример подобного рассуждения: Все

студенты юридических вузов изучают логику. Мой друг – студент

юридического вуза. Следовательно, мой друг изучает логику.

В индуктивных (лат.inductio - наведение) умозаключениях рассуждение

идет от частного знания к общему. Оно принимает следующий вид: На

первом курсе МГЮА четыре студенческие группы. Анализ показал, что

студенты 1- ой группы успешно сдали экзамены. Студенты 2-ой группы

также. Студенты 3-ей и 4-ой группы не получили двоек в процессе сессии.

Следовательно, все студенты 1-го курса МГЮА успешно сдали экзамены .

В умозаключениях по аналогии (греч. analogia - соответствие) происходит

уподобление одного единичного явления другому: В прошлом году было достаточно жаркое лето и холодная зима. В этом году лето также было жарким. Вероятно, что в этом году будет холодная зима.

Дедуктивные умозаключения бывают непосредственными , где новое знание выводится из одного суждения. Пример такого умозаключения: Все студенты МГЮА изучают логику. Следовательно, некоторые лица, изучающие логику , -студенты МГЮА. В опосредствованных умозаключениях вывод делается из двух или большего числа суждений: Если лицо совершило кражу, оно должно быть привлечено к уголовной ответственности. Карманников совершил кражу . Следовательно, он должен быть привлечен к уголовной ответственности. Существуют и другие виды умозаключений.

Попробуем разобраться каково различие между сенситивным и рациональным познанием?

Во-первых , абстрактное мышление всегда связано с языком. Язык – это система знаков, которая служит средством человеческого общения, мышления и выражения . В человеческой речи существующая реальность воспроизводится опосредствованно.

Во-вторых , абстрактное мышление обладает способностью к отражению общего в предметах, явлениях, процессах. В процессе сенситивного познания не различаются общие и единичные признаки.

В-третьих , при помощи рационального познания в предметах, явлениях, процессах выделяются существенные признаки. Сенситивное познание не обладает этой способностью.

И , наконец , Абстрактное мышление есть опосредствованное отражение действительности, сенситивное познание – непосредственное .

Тем не менее, несмотря на различия сенситивное и рациональное познание в процессе познания тесно связаны, находятся в единстве, дополняют друг друга.

Рациональные формы мышления активно влияют на сенситивное познание.

При определении ощущений, восприятий, представлений человек использует языковую знаковую систему. Каждое слово есть абстрактное понятие. Следовательно, воспринимая конкретный предмет, например стол, и говоря: «Это стол», человек, с одной стороны, использует чувственный образ, с другой, - абстрактное мышление.

Ощущения, восприятия, представления в своей избирательности могут быть опосредованы разумом. В конкретных ситуациях мысль способна сосредоточить внимание человека на таких конкретных сторонах действительности, которые в других обстоятельствах не стали бы объектом изучения.

Любое сенситивное восприятие действительности не является единичным актом, изолированным от предшествующего знания. На него всегда воздействует предшествующее знание.

Вместе с тем, рациональное познание не может существовать без показаний органов чувств, опирается на анализ того материала, который предоставляют ему органы чувств.

Таким образом, в реальном человеческом сознании сенситивное пронизано рациональным, а рациональное сенситивным.

Немаловажную роль в познании играет бессознательное. Бессознательное – это совокупность психических явлений, состояний и действий, лежащих вне сферы человеческого разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере, в определенный момент, контролю со стороны сознания. В содержаниебессознательного включены инстинкты, автоматизмы, навыки, установки, сновидения. Однако специфичным познавательным процессом, продуцирующим новое знание, является, прежде всего, интуиция.

Интуиция (лат. intueri – пристально смотреть, всматриваться) – способность непосредственного постижения реальности без рационального объяснения . Интуиция выступает столь же всеобщей, свойственной в разной степени всем людям познавательной способностью, как и чувства, и абстрактное мышление. Для неё характерны: неожиданность решения задач, неосознанность путей и средств их решения, непосредственность постижения истины.

Существуют различные классификации видов интуиции. Рассмотрим интуицию стандартизованную и эвристическую.

Стандартизованная интуиция присуща любому человеку, хорошо владеющему профессией. Например, опытный следователь способен интуитивно понять, совершил подозреваемый преступление или нет.

Эвристическая интуиция – творческая, связана с формированием принципиально нового знания. Основатель дедуктивной логики Аристотель говорил о том, что идея силлогизма возникла у него интуитивно. По мнению известного французского мыслителя Р. Декарта, предположение о взаимовлиянии философии и математики появилась интуитивно. А. Эйнштейн (1879 - 1955) утверждал, что мысль об относительности пространства, времени, движения - результат интуитивного озарения.

На формирование творческой интуиции влияет целый ряд обстоятельств: профессиональная подготовка исследователя, глубокое знание проблемы; поисковая ситуация и присутствие у исследователя поисковой доминанты. Довольно часто играет роль наличие «подсказки», например, Демокриту в создании атомистического учения помогло наблюдение за движением пылинок на свету, знаменитое ньютоновское яблоко явилось подсказкой в открытии законов механики.

Связано ли интуитивное познание с сенситивным и рациональным познанием? На этот вопрос следует ответить утвердительно. При помощи интуиции достигается гипотетическое знание. Для того, чтобы оно стало достоверным его следует теоретически обосновать, проверить эмпирически.

Таким образом, процесс познания строится на основе единства сенситивного, рационального и интуитивного.

Следует отметить, что в истории философской мысли встречаются концепции, абсолютизирующие ту или иную форму познания. Ими являются сенсуализм, эмпиризм, рационализм, иррационализм.

Гносеологический сенсуализм (лат. sensus – чувство, ощущение) возник еще на заре существования философской мысли. Сенсуалистами были мыслители милетской школы (6 век до н.э.), Эпикур (341 – 270 г.г. до н.э.) и многие другие представители древнегреческой философии. Сенсуалистические идеи в познании разделяли английские философы Т. Гоббс (1588-1679) и Дж. Локк (1632-1704), французские материалисты ХУ111 века.

· Сенсуализм признает ощущения единственным источником познания .

· Для сенсуалистической теории познания характерна определенная созерцательность , так как она не уделяет внимания познавательной активности человека.

· Сенсуализм тесно связан с эмпиризмом (греч.empeiria - опыт). Эмпиризм признает чувственный опыт единственным источником знаний. Английский мыслитель Ф. Бэкон - один из основателей эмпиризма, считал ядром познания опытное исследование природы и трактовал опыт как эксперимент . Провозглашая лозунг: «Знание – сила !», Бэкон, прежде всего, имел в виду экспериментальное знание. Мышление лишь суммирует, упорядочивает данные опыта. Эксперимент требует не только созерцания окружающего мира, но и определенной активности человека в процессе познания. Поэтому эмпиризм по сравнению с последовательным сенсуализмом менее созерцателен.

· Следует различать сенсуалистов и эмпириков , признающих существование объективного мира и не признающих наличия объективной реальности. Эмпирики и сенсуалисты Беркли, Юм и др. ограничивали опыт комбинацией ощущений и признавали ощущения единственной реальностью. Сенсуалисты и эмпирики Бэкон, Гоббс, Локк, французские материалисты 18 века исходили из признания существования объективного мира.

В гносеологическом сенсуализме и эмпиризме присутствует верная мысль о том, что только посредством ощущений, восприятий человек связан с внешним миром. Однако, оба эти учения абсолютизировали роль ощущений и не отдавали должного рациональному познанию.

Рационализм (лат. rationalis - разумный) – гносеологическое учение, абсолютизирующее роль разумной, рассудочной деятельности в познании.

Первые формы рационализма возникли еще в древности. Основатель элейской школы философии Парменид (ок. 540 – ок. 470 г.г. до н.э.) и его последователи полагали, что чувства обманывают человека и к истинному знанию можно прийти лишь рациональным путем.

В Новое время идеи рационализма развивали Р.Декарт и Б.Спиноза (1632 - 1677). Они ввели в философию понятие интеллектуальной интуиции – сверхчувственного мышления, существующего независимо от опыта. Согласно этим мыслителям, опыт не способен выявить существующие в действительности всеобщие и необходимые связи и процессы.

Развернутая форма рационализма присуща теории познания Г.Гегеля , который стремился в период роста эмпирического знания, вызванного бурным развитием промышленности, реабилитировать рациональное знание. Ограниченность сенситивного познания он усматривал в том, что оно не может познать прошлого и будущего. Стоя на идеалистических позициях, Г . Гегель понимал под разумом не человеческий разум, а абсолютный разум, абсолютный дух. Процесс познания – есть развертывание понятий (категорий), выражающих развитие абсолютного духа.

В современной философии также имеют место рационалистические теории познания. Среди их приверженцев можно назвать К. Поппера (1902 - 1994), основателя «критического рационализма », последователей школы неокантианства и др.

Иррационализм (лат. irrationalis - неразумный) – философское учение, ограничивающее возможности рационального познания. Под иррационализмом мыслят ряд философских школ и концепций, возникших в конце 18 века и существующих до настоящего времени, объединенных негативным отношением к рационалистической вере в безграничные возможности человеческого разума. Последователи иррационалистических школ пытаются либо полностью опровергнуть рационализм, либо ограничить его «чрезмерные притязания». Основными методами познания иррационализм считает интуицию, инстинкты, веру , определенным образом истолкованные чувства и др.

Одним из известнейших иррационалистов был немецкий мыслитель А . Шопенгауэр , который полагал, что интеллект и наука в целом остаются на поверхности явлений. Сущность мира можно постичь лишь при помощи интуиции .

Немецкий мыслитель Ф. Ницше считал, что наука, опирающаяся на разум и логику, есть нечто всеобщее, а потому посредственное. В основе истинного познания находятся инстинкты и субъективные желания .

Отрицательное отношение к рациональному и научному знанию выражал французский философ Ж.-П.Сартр . Наука способна лишь к созданию машин и механизмов и является источником всех зол мира. она не способна понять подлинную, индивидуальную и обыденную жизнь. Мир может быть понят человеком лишь через непосредственное переживание своего существования. Элементы иррационализма присущи и другим философам прошлого и настоящего.

Сенсуализм, эмпиризм, рационализм, иррационализм, выделяя одну из форм познания, обедняют процесс человеческого познания. Как было выяснено ранее, в процессе познания непосредственно связаны, дополняют и постоянно воздействуют друг на друга все психические возможности человека.

Истина и её критерии.

Классическое определение истины звучит следующим образом:

Истина – адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее предмет так, как он существует.

Данный подход к определению истины был сформирован в древнегреческой философии. Понимание истины как соответствия действительности было характерно для Демокрита, Платона, Аристотеля, Эпикура и других философов античности. Аристотель , например, говорил, что прав тот, кто считает разделённое в действительности – разделённым, а соединённое – соединённым. Следует отметить, что в теории познания имеют место и другие определения истины.

· Истина есть свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с собой, с его априорными формами (И. Кант ).

· Истина есть соотношение мышления с ощущениями субъекта (Д. Юм,

Б. Рассел (1872 - 1970)).

· Согласно конвенциализму (лат. conventio – договор, соглашение), дефиниция истины и её содержание носят условно-договорной характер.

· С точки зрения некоторых последователей философии существования, истина – форма психического состояния личности.

· Прагматизм определяет истину как полезность. Истина есть то, что полезно.

Существуют и другие определения истины. Однако наиболее распространенным является классическое определение. Это понимание истины было присуще многим философам. Его разделяли Ф. Аквинский (1225/26 - 1274) и П. Гольбах, Г.Гегель и Л. Фейербах (1804 - 1872), А. Герцен и К. Маркс . Поддерживают данный подход к определению истины многие философы 20-21 веков. Классическое определение истины в настоящее время называют корреспондентским (фр. correspondans - соответствие).

При рассмотрении проблемы истины возникает вопрос о связи субъективного и объективного в истине. Истина субъективна , так как она не существует помимо человека и человечества. Некорректным, например, является вопрос «Истинна ли природа?». Природа не истинна и не ложна, она просто существует. Проблема истины возникает тогда, когда человек начинает сопоставлять свои знания о предметах, явлениях, процессах с самими этими предметами.

Вместе с тем, несмотря на то, что познание всегда осуществляется познающим субъектом, по своему содержанию она объективна . Содержание знания почерпнуто из объективной действительности. Так, например, законы механики были открыты Г. Галилеем (1564 - 1642) и И.Ньютоном (1643 - 1727) в 17 веке. Но сами эти связи имелись в объективной действительности задолго до их открытия. Квантово-механические принципы были сформулированы в конце

19- 20 в.в. Но сами квантово-механические явления существовали в объективной действительности задолго до того, как их начали познавать.

Таким образом, в понятии истины заключено обоюдное воздействие субъективного и объективного. Объективное содержание, имеющееся в истине, подвергается субъективному анализу, несет на себе отпечаток конкретных субъективных возможностей.

Одной из важнейших проблем теории познания является проблема абсолютной и относительной истины.

Под абсолютной истиной понимается такого рода знание, которое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Следовательно, абсолютная истина – это полное, исчерпывающее знание о предмете.

Возможно ли познание абсолютной истины? На этот вопрос нужно ответить отрицательно. Во-первых, окружающая действительность бесконечна и безгранична, является постоянно развивающейся системой. Остановить хотя бы на мгновение развитие действительности человек не может. Во-вторых, человек ограничен в своих познавательных возможностях. В конкретных исторических условиях многие стороны действительности от него скрыты по причине несовершенства соответствующих методов познания и отсутствия приборов, аппаратов, машин и др., необходимых для познания.

Всё вышеупомянутое позволяет сделать вывод, что человечество, как правило, оперирует относительными истинами. (Исключение составляют аксиомы, установленные факты).

Относительная истина , будучи, в основном, верным отражением действительности отличается некоторой неполнотой совпадения образа с объектом. Является знанием, хотя и верным, но неполным, приблизительным, ограниченным определенными историческими условиями места и времени.

Вместе с тем, в каждой относительной истине присутствует момент абсолютности. Это означает, что истина, ограниченная определенными условиями и временем , может нести в себе полное, исчерпывающее знание о предмете. Например, в ньютоновской механике полно представлены законы макромира. Однако в условиях микромира и мегамира она уже не несет в себе исчерпывающего знания, должна быть дополнена и уточнена. Таким образом, во взаимосвязи абсолютной и относительной истины раскрывается сущность процесса познания, указывается на преемственность знания.

Данная особенность нашего знания нашла выражение не только в философии, но и в выводах естествоиспытателей. Известным датским физиком, одним из творцов квантовой теории, лауреатом Нобелевской премии Н.Бором (1885 - 1962) был выдвинут принцип соответствия . Смысл этого принципа заключается в следующем.

· Прежние теории, их законы, подтвержденные практикой, остаются истинными и в будущем для определенной области, из которой они выведены.

· Эти теории не отвергаются полностью, а включаются в содержание новых, как их частные случаи. Таким частным случаем, например, является ньютоновская механика по отношению к теории относительности Эйнштейна, или эвклидова геометрия по отношению к неэвклидовой.

Утверждение преемственности знания не всегда находит понимание среди некоторых философов, ученых, историков науки. Так, американский историк науки Т. Кун (1922 – 1996), полагал, что теории несоизмеримы, так как общие стандарты их оценки отсутствуют. Он ввел в научный арсенал понятие парадигмы.

Парадигма (греч. paradeigma - пример, образец) – совокупность убеждений, ценностей, методических и технических средств, объединяющих то или иное научное сообщество. С точки зрения Куна , преемственность в научном и других видах знания отсутствует. Это объясняется тем, что после гибели парадигмы, знания, накопленные при её помощи, сразу же полностью отбрасываются.

Проблема взаимодействия и взаимообусловленности абсолютной и относительной тесно связана с проблемой конкретности истины. Этот вопрос интересовал многих ученых и философов. Известный русский мыслитель, писатель Н. Г. Чернышевский еще в Х1Х веке предостерегал от неправильного решения этой проблемы. Он говорил о том, что некорректно без учета обстоятельств, абстрактно спрашивать о пользе или вреде дождя, о справедливости или несправедливости войн. Истина всегда конкретна, в одних условиях дождь полезен, в других нет.

Конкретность истины означает, что истина, во-первых, всегда связана с определенными условиями, в которых находится объект исследования, во-вторых, отражает строго определенные стороны объекта.

Наука дает множество подтверждений данному подходу к истине.

· Скорость света (300 000 км./сек.) в сильных гравитационных полях становится меньше.

· В нормальных условиях вода замерзает при нуле градусов. Однако загрязнение воды, изменение её химического состава определяет возникновение иных температур замерзания.

· Конкретность истины необходимо учитывается в юридической практике. Выявление конкретных обстоятельств дела ведет к уточнению меры пресечения и мерынаказания, что отражено в статьях 61, 62, 63 УК РФ.

В теории познания существуют учения, отрицающие связь абсолютной и относительной истины, необходимость учета конкретности истины. Среди них следует выделить релятивизм и догматизм.

Релятивизм (лат. relativus - относительный) в теории познания отрицает наличие устойчивости знания, утверждает условность, субъективность человеческого познания. Тем самым данное учение абсолютизирует относительность познания, а иногда полностью отбрасывает понятие истины. Так, известный методолог науки П. Фейерабенд (1924 - 1994) выдвинул лозунг борьбы против методологических правил, стандартов и норм. Исходя из утверждения, что наука представляет собой анархистское предприятие, он призывал выбросить понятие истины на свалку исторических заблуждений.

Догматизм (греч. dogma – мнение, учение, решение) – способ мышления, оперирующий неизменными понятиями, без учета новых данных практики и науки, изменения конкретных условий, места и времени. Он отбрасывает идею творческого развития истины и её конкретности. К догматизму может привести слепая вера в авторитеты, абсолютизация собственного опыта, неприятие творческого мышления и др.

И релятивизм, и догматизм препятствуют познанию. Релятивизм отрицает возможность истинного познания, догматизм противодействует процессу познания.

Достижение истины есть процесс, который включает всё большую полноту осмысления предмета познания и, тем самым, приближает к абсолютной истине .

Противоположностью истины является ложь. Ложь есть преднамеренное возведение заведомо неправильных представлений в истину.

Непреднамеренное возведение неправильных представлений в истину есть заблуждение.

Истина не лежит на поверхности явлений. Для того чтобы её достичь, нужны предположения, сопоставления, проверка. При этом возможны и заблуждения, через них истина пробивает себе дорогу. Известен, например, факт, что в целом алхимия была заблуждением. Тем не менее, в её недрах развивались идеи, которые впоследствии получили статус истины. Алхимия привела к открытию многих химических элементов, заложила основы химической науки.

Одной из проблем теории познания является проблема отграничения истины от заблуждения, проблема критерия истины.

В гносеологической теории существуют различные подходы к решению проблемы критерия истины. Остановимся на некоторых из них.

· Философы – эмпирики считали критерием истины данные ощущений и восприятий, соответствие знаний чувственному опыту. Чувственный опыт в познании отдельных явлений и их свойств является достаточным критерием истинности. Например, опираясь на показания органов чувств, можно проверить, правильны ли наши представления о погоде за окном, верны ли наши ощущения тепла, холода и др. Тем не менее, чувственный опыт, как критерий истины, ограничен. Он дает представления о внешней стороне изучаемых явлений и процессов и не способен раскрыть их сущность.

· Представители современной философии неопозитивизма ввели в теорию познания принцип верификации (лат. verificare - доказывать истину), проверяемости каких-либо суждений путем эмпирических наблюдений. Истинными являются суждения, проверенные эмпирически, а также следствия из этих суждений. Создатели и последователи этого принципа встретились с рядом трудностей, так как не всякое суждение можно проверить эмпирически. Например, нельзя эмпирически проверить суждение «Все лиственные растения сбрасывают листья осенью ». Для того, чтобы эмпирически проверить данное суждение, необходимо охватить проверкой не только все растения настоящего времени, но и прошлого и будущего. Пытаясь спасти положение, создатели принципа верификации ввели в теорию познания принцип верифицируемости – принципиальной возможности проверки. Но и этот шаг не сделал неопозитивистский принцип проверки истины менее уязвимым.

· Философы – рационалисты видели критерий истины в ясности и отчетливости разума, выведении знания из всеобщих, очевидных положений. Этот критерий, который можно назвать логическим, является достаточно надежным во многих теоретических науках, математике, теоретической физике и др. Ограниченность его заключается в том, что общие положения, из которых выводится новое знание, не всегда являются истинными. Теряют свою достоверность по мере развития знания.

· Согласно неопозитивистской концепции когерентности (лат. cohaerenco – срастаться, тесно соединяться), критерием истинности знания является его внутренняя согласованность, непротиворечивость.

· В теории познания для проверки истины используется принцип фальсификации (лат. falsus – ложный, fasio –делать, ложным делаю). При помощи этого способа истина теоретических утверждений проверяется посредством их опровержения, которое строится на основе сопоставления данных утверждений с полученными эмпирическими данными. Основатель «критического рационализма » К. Поппер использовал этот принцип для различения научной и ненаучной теории. В роли научной теории может выступать только та теория, которая может быть опровергнута новой. Данная концепция не отвечает на вопрос, дает ли новая теория более верное представление о мире по сравнению с предыдущей теорией.

· В теории прагматизма преобладает критерий полезности, успеха . Для последователей теории прагматизма не имеет значения выяснение вопроса о соответствии знаний действительности. Истинны те теории, которые удобны и выгодны для достижения практических целей. Два противоположных высказывания, суждения, мнения могут считаться одновременно истинными, если они приносят одинаковую практическую пользу.

· В общественных науках большое место занимает аксиологический критерий, подразумевающий обращение к общемировоззренческим, общеметодологическим, нравственно-эстетическим, социально-политическим принципам.

Все названные концепции пытаются найти критерий истинности познания внутри самого познания, что приводит их к определенной ограниченности. В меньшей степени ограничен такой критерий, который связан с познанием, определяет степень его развития, но сам не является познанием. Таким критерием истинности, является практическая деятельность.

Практическая деятельность –это целенаправленная предметно-чувственная деятельность субъекта по преобразованию природных и общественных материальных систем. Это деятельность не отдельного индивида, изолированного от общества, а социального субъекта , вооруженного знаниями, навыками, приемами, которыми располагает общество на определенном историческом этапе.

В общественных и естественных науках критерием истины является не практика вообще, а её определенные виды: повседневная, материально-производственная, социально-политическая и др.

При всех своих достоинствах практика, как критерий истины, является не абсолютным, а относительным критерием. Относительность практики выражается в следующем:

· практическая деятельность подтверждает лишь относительные истины. Только в пределах относительных истин она свидетельствует о моменте их абсолютности;

· практическая деятельность ограничена определенными историческими условиями. По мере изменения этих условий и совершенствования человеческих навыков и возможностей она также изменяется и совершенствуется;

· относительность практики, как критерия истины, обусловлена также, исторической ограниченностью возможностей практической деятельности, недостатком знаний, навыков, приемов и инструментов деятельности. Так, например, в современных условиях пока невозможно проверитьна практике многие теоретические положения космогонии;

· практическая деятельность, как критерий истины, относительна и в том смысле, что некоторые знания не поддаются практической проверке. Их истинность необходимо проверять, используя другие критерии.

Таким образом, в процессе познания, в зависимости от специфики познаваемого объекта, можно применять различные критерии для проверки истины. Тем не менее, большинство этих критериев опосредовано практикой, которая является решающим критерием, соединяющим всеобщность с непосредственной деятельностью.

Научное и ненаучное познание.

Человеческое познание постоянно развивалось. Совершенствовались, сменяли, обусловливали друг друга формы, методы и содержание познания. При рассмотрении познания с точки зрения его генезиса обычно выделяют донаучное и научное познание

Донаучное познание возникло на заре формирования человеческого общества и выступало в виде обыденного, повседневного познания.

Обыденное, повседневное познание, стихийно накапливающее знания, даже на первых исторических этапах развития общества было достаточно ёмким по содержанию. Оно включало много конкретных знаний о той среде, в которой жил человек.

· Познающий человек имел достаточно глубокие представления об окружающей местности, умел безошибочно на ней ориентироваться.

· Позднее появились первые способы воспроизведения географического пространства, зачаточные формы географических карт. Интересной формой древних географических карт были словесные географические карты и карты-песни, в которых назывались горы, скалы, водоемы и расстояния в днях пути между ними.

· Человек первобытного общества неплохо разбирался в свойствах лечебных растений и повадках животных.

· Знание анатомии человека было источником для появления первых медицинских навыков.

· Большую роль для развития познавательной деятельности сыграло появление умения выражать количественные характеристики предметов. Зарождение счета было шагом к возникновению абстрактных понятий, элементов рациональной мыслительной деятельности.

· На основе представлений о количественных характеристиках предметов родились первые астрономические наблюдения.

Специфической чертой первых шагов обыденного познания являлось единство всех знаний, а также его неразделенность с деятельностью. В нем переплетались познавательная, эстетическая, предметно-практическая и другие виды деятельности.

Достоверность обыденных представлений о мире опиралась только на чувственное, непосредственное восприятие действительности. Они обобщают знания о мире не в понятиях, а в виде наглядных образов, не выходят за рамки конкретных чувственных представлений. Так, в языке некоторых первобытных народов нет многих абстрактных понятий. Например, вместо понятия «дерево» употребляются понятия, в которых мыслятся отдельные плоды деревьев.

Ограниченность обыденного познания чувственными, наглядными представлениями о мире не позволяла использовать дедуктивные и индуктивные умозаключения, оно строило рассуждения по аналогии.

Несмотря на ограниченность, обыденное познание сыграло существенную роль в дальнейшем развитии других форм познания и, прежде всего, научного познания. Вместе с тем, оно явилось не только источником познания научного. Обыденное познание существует и в настоящее время. Это определяется спецификой общественного сознания, включающего два уровня – научно-теоретический и обыденный. Обыденное познание имеет основанием накопленный веками жизненный опыт, наблюдения и практическое освоение многообразных сторон действительности. В структуру обыденного знания включены народная медицина, метеорология, представления о прекрасном, гармонии, красоте. В этих знаниях содержатся многие практически полезные представления о мире, способные «подтолкнуть» научные исследования в той или иной области действительности. «При изучении истории науки легко убедиться, что источники наиболее важных сторон научного мировоззрения возникли вне области научного мышления , - писал известный русский естествоиспытатель В.И. Вернадский (1863 - 1945), - Так, столь обычные и более частные, конкретные черты нашего научного мышления, как атомы, влияние отдельных явлений, материя, наследственность …инерция, бесконечность мира и т.п., вошли в мировоззрение из других областей человеческого духа …». Тем не менее, обыденное познание не есть познание научное, так как оно не использует методы науки, её язык, категориальный аппарат.

Переход от донаучного знания к научному происходил постепенно, в отдельных ветвях знания в разное историческое время. В математике и астрономии он совершился еще в античности. Этому способствовали математические достижения Пифагора (ок. 580 – ок. 500 г.г. до н.э.)и его последователей, становление математической астрономии, создание геоцентрической системы Аристотеля - Птолемея (ок.100-ок.165).

В области физики этотпереход произошел к ХУ11 веку, в результате открытий в области механики И. Ньютона, Г. Галилея , Р. Декарта и др.

В химии переход к научному знанию был осуществлен в ХУ111 веке, в биологии в Х1Х веке.

Что же такое, наука? Чем она отличается от донаучного знания?

Наука – сфера исследовательской деятельности, направленная на производство новых знаний о природе, обществе, мышлении . Условиями для осуществления научной познания являются наличие ученых с их знаниями, способностями, квалификацией и опытом; разделение, кооперация научной деятельности; научные учреждения, экспериментальное и лабораторное оборудование.

Научное познание имеет целый ряд особенностей, отличающих его от донаучного познания.

· Объектами научного познания являются не только наблюдаемые, но и непосредственно ненаблюдаемые объекты, например, элементарные частицы. Обыденное познание, как правило, своим объектом имеет непосредственно наблюдаемые объекты.

· Цель научного познания - открытие законов природы, общества, мышления. Научное познание стремится к познанию существенных сторон изучаемых объектов. Обыденное познание ограничено решением практических задач, скользит по поверхности явлений.

· Наука опирается на рациональное исследование действительности. Создает собственные методы научно-исследовательской деятельности, понятийный и категориальный аппарат, искусственные языки. Обыденное познание ограничено естественными человеческими способностями: показаниями органов чувств, мышлением, естественным языком.

· Для науки характерна последовательность и систематичность. Результатом обыденного познания являются знания, не приведенные в систему и не всегда строго обоснованные.

В научном познании используется целый ряд методов. Метод (греч. methodos – путь к чему-либо) – способ достижения цели, определенным образом упорядоченная практическая и теоретическая, познавательная деятельность.

Роль метода в познании огромна, ибо он помогает исследователю, направляет его поиски в нужное русло. Ф. Бэкон , один из основателей опытной науки Нового времени, сравнивал научный метод с фонарем, освещающим дорогу бредущему в темноте путнику, и с самой дорогой к знанию. По Бэкону , даже хромой, идущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги . Лишь верный метод способен привести к получению истинного знания, подлинной картины познаваемого предмета.

В зависимости от сферы применения методов их делят на частнонаучные (специальные), общенаучные и всеобщие (философские).

Частнонаучные методы используются в специальных областях знания, только в какой-либо конкретной науке: логике, уголовном праве, математике и т.п.

Общенаучные методы употребляются в системе наук, обладающих какими-либо общими закономерностями: методы гуманитарных наук, методы технических наук и т.п. Эти методы имеют широкую, но, тем не менее, ограниченную область применения.

Всеобщие методы – философские методы , которые находят применение во всех областях практической и теоретической деятельности. Этими методами являются метафизика и диалектика .

Остановимся подробнее на общенаучных методах познания. В соответствии с эмпирическим и теоретическим уровнями познания, общенаучные методы делятся на эмпирические и теоретические.

Эмпирический уровень познания строится на основе непосредственного отражения объекта, материально-чувственного взаимодействия с ним человека.

Эмпирическими методами познания являются наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент.

· Наблюдение – это целенаправленное систематическое восприятие объекта, доставляющее первичный материал для исследования. Для наблюдения характерны целенаправленность, систематичность, планомерность. В процессе наблюдения активный субъект использует различные приборы наблюдения.

· Сравнение есть сопоставление объектов с целью выявления сходства или различия между ними.

· Измерение представляет собой метод, при помощи которого объекты сравниваются с объектом, выступающим в качестве эталона.

· Эксперимент (лат.experimentum – опыт, проба) – метод исследования объекта, при котором экспериментатор активно воздействует на объект, создает искусственные условия, необходимые для выявления определенных его свойств. Эксперимент характеризуется активным воздействием на объект, которое осуществляются при помощи приборов, инструментов, экспериментальных установок. Различают натуральный и модельный эксперимент. Натуральный эксперимент ставится непосредственно с объектом. Таким экспериментом, например, может быть испытание новой модели автомобиля, самолета, эксперимент с элементарными частицами. Модельный эксперимент имеет дело с моделью объекта, с искусственными условиями существования объекта. Такие эксперименты возможны как в гуманитарных, так и в технических и естественных науках.

Теоретический уровень – уровень научного познания, который характеризуется той или иной степенью опосредованности.

Теоретическими методами познания являются абстрагирование, идеализация, формализация и др.

· Абстрагирование (лат. abstractio - отвлечение) - мысленное отвлечение от одних свойств предмета и выделение других его свойств. В результате абстрагирования вырабатываются понятия, категории, законы, содержанием которых являются существенные свойства и связи явлений.

· Идеализация –мысленное конструирование идеальных объектов, например, таких, как точка, линия, плоскость, горизонт и т.п. При построении идеальных объектов мысленно исключают некие реальные свойства. Этот метод позволяет формулировать эмпирические законы на языке науки.

· Формализация – метод изучения некоторых областей знания в формализованных системах с помощью искусственных языков. Среди этих языков можно назвать языки логики, математики, теоретической физики, химии и др. Формализация строится на основе абстрагирования и идеализации и рассматривается как знаковое моделирование.

В процессе научного познания используют исторический и логический методы познания. Объект познания всегда находится в движении, развитии, имеет свою историю. Принцип историзма требует учитывать любые изменения объекта – существенные и несущественные, необходимые и случайные, количественные и качественные, объективные и субъективные. Этот принцип очень важен для исследований в исторических науках, которые опираются на конкретные факты, события, особенности того или иного народа или страны.

Логический метод познания отвлекается от частностей и несущественного, опускает случайности. При помощи этого метода выявляются закономерности того или иного явления или процесса, раскрываются его существенные стороны. Этот метод позволяет обнаружить тенденции развития того или иного сложного явления или процесса. Он применяется в теоретических науках: теории государства и права, экономической теории и др. Логический и исторический методы нераздельны, существуют в единстве и дополняют друг друга.

Процесс научного теоретического познания представляет собой восхождение от абстрактного (лат. abstractio - отвлечение) к конкретному (лат. concretus -сгущенный, сросшийся). В теории познания под абстрактным мыслится неполное, одностороннее знание, выраженное в понятиях и категориях, содержанием которых являются отдельные стороны объекта. Конкретное есть – всестороннее и полное знание, которое отражает объект в совокупности всех сторон и связей. В теоретическом познании присутствует и обратный процесс перехода от конкретного к абстрактному . Оба процесса представляют единство, где ведущей стороной является восхождение от абстрактного к конкретному, а необходимым моментом – обратный процесс, опираясь на который знание движется к более полному и всестороннему знанию.

Научное познание осуществляется при помощи таких форм мышления, как понятие, суждение, умозаключение, сформулированные наукой принципы, законы, категории . Более сложными формами познания являются проблема , гипотеза, теория .

· Проблема (греч. problema – преграда, трудность, задача) – объективно возникающий в познании вопрос или комплекс вопросов, решение которых представляет существенный практический или теоретический интерес. Появление проблемы, когда новые явления, ранее неизвестные факты требуют своего объяснения, необходимо присуще развитию научного познания. «Мы никогда не должны забывать, - писал французский физик - теоретик Луи де Бройль (1892 -1987), - что каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем решает, и что в этой области каждая новая открытая земля позволяет предполагать о существовании еще неизвестных нам необъятных континентов».

· Гипотеза (греч. hypothesis - основа, предположение) – обоснованное предположение, выдвигаемое с целью выяснения закономерностей и причин исследуемых явлений. Развитие гипотезы осуществляется как: построение (накопление, анализ и обобщение фактов, выдвижение предположения для их объяснения); проверка (дедуктивное выведение следствий, вытекающих из гипотезы, и сопоставление следствий с фактами); доказательство (практическая и теоретическая проверка полученных выводов).

· Теория (греч. theoria - рассмотрение, исследование) – форма организованного достоверного знания о некоторой предметной области, описывающая, объясняющая и предсказывающая функционирование и развитие относящихся к данной области объектов.

В познании в целом и в научном познании, в частности, обязательно присутствует социально-оценочный момент. Субъект познавательной деятельности – отдельный ученый или сообщество ученых является частью того или иного общества, нации, народа, социального слоя. Поэтому ему присущи определенные социальные ценности, составляющие элемент мировоззрения, в пределах которых осуществляется творческая деятельность. В области естественных и технических наук социально-ценностная позиция оказывает, например, влияние на отбор информации, выбор проблематики исследования и

т. п. Так, в настоящее время глубокую социальную значимость приобретают экологические проблемы, генная инженерия, что и вызывает большой интерес к их решению со стороны научного сообщества. Несмотря на наличие в познании социально-ценностных моментов, в естественных и технических науках ведущими сторонами познания является объективность и рациональность в широком смысле слова.

Особое место социально-ценностная позиция занимает в социально-гуманитарном познании. Если естественные и технические науки оперируют с предметами, субъект познает объект , то в социальном познании субъект познает субъект . В социально-гуманитарном познании глубина понимания того или иного социального процесса во многом определяется эмоциональным, социально-ценностным отношением к социальной реальности. Объективный и ценностный подход находятся в одном ряду. В связи с этим возникают вопросы: «Возможно ли достижение истины в социальном познании? Можно ли в границах этого познания отличить истину от лжи?». По поводу решения данной проблемы высказывалось и высказывается довольно много разных, иногда противоположных, точек зрения. Наиболее приемлемой представляется концепция, согласно которой истина достигается в случае точного, верного признания исторического факта. Ложь появляется в случае искажения факта или его умалчивания. «Эпиграфом к истории я бы написал: «Ничего не утаю», - замечал Л.Н.Толстой, - Мало того, чтобы прямо не лгать, нужно стараться не лгать отрицательно - умалчивая». Что касается оценки того или иного факта, то она определяется социальными установками, субъектно-ценностными ориентирами, эмоциональным состоянием общества, социальной группы, отдельной личности. В результате, в один и тот же исторический период оценка одного и того же прошлого или настоящего факта может быть различной, а иногда и прот

Боруленков Ю.П., первый заместитель руководителя Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по Владимирской области, старший советник юстиции, кандидат юридических наук.

В настоящее время социально-экономическая и политическая действительность России объективно разворачивается в сторону рыночных отношений, происходит развитие гражданского общества и правового государства, которые функционируют на иных, нежели в прежних условиях, началах. Особенности современного правоприменения требуют переосмысления базовых общетеоретических подходов и обусловливают целесообразность комплексных концепций юридического познания, доказывания и доказательств, используемых в юридической практике.

Ключевые слова: правоведение, юридическое познание, знание, чувственное познание.

At present social economic and political situation in Russia is objectively market-oriented, it is characterized by development of civil society and legal state which function on other conditions which differ from the previous ones. The peculiarities of contemporary law-application require re-thinking of basic general theoretical approaches and substantiate the feasibility of complex concepts of legal perception, proof and evidence used in legal practice.

Key words: jurisprudence, legal science, knowledge, sensual perception.

Обновление норм в процессуальном познании, доказывании и доказательствах абсолютно неизбежно в условиях развития информационных технологий при усилении функций судебной власти, при построении юридических процессов на принципе состязательности. Функция правоприменителя сводится к тому, чтобы в процессе рассмотрения и разрешения каждого дела достичь верного знания о фактических обстоятельствах, характерных для спорного правоотношения, и точно применить к установленным юридическим фактам норму или ряд норм материального и процессуального права.

Познание - это обусловленный, прежде всего общественно-исторической практикой, процесс приобретения и развития знания, его постоянное углубление, расширение, совершенствование и воспроизводство. Это такое взаимодействие объекта и субъекта, результатом которого является новое знание о мире.

Знание - объективная реальность, данная в сознании человека, который в своей деятельности отражает, идеально воспроизводит объективные закономерные связи реального мира. Термин "знание" обычно употребляется в трех основных смыслах: а) способности, умения, навыки, которые базируются на осведомленности, как что-либо сделать, осуществить; б) любая познавательно значимая (в частности, адекватная) информация; в) особая познавательная единица, гносеологическая форма отношения человека к действительности, существующая наряду и во взаимосвязи со "своим другим" - с практическим отношением <1>.

<1> Подробнее см.: Кохановский В.П. Философские проблемы социально-гуманитарных наук (формирование, особенности и методология социального познания): Учеб. пособие для аспирантов. Ростов н/Д, 2005. С. 6.

Существует два источника человеческого познания - опыт и разум.

Под опытом подразумевается получение информации извне путем фиксации ее сознанием. Извне человек получает информацию различными способами с помощью функций человеческого организма: зрения, обоняния, осязания.

Второй источник человеческого познания - разум - предполагает существование мыслительных процессов, т.е. способности человеческого сознания оперировать абстрактными величинами и, соблюдая законы логики, делать умозаключения. Это общая характеристика любого человеческого познания.

Одной из форм познания является научное познание, сущность которого - рациональность (от лат. ratio - разум), акцентирование внимания на собственно познавательной, когнитивной (от лат. cognitio - знание, познание) стороне постижения мира, а не на эмоциях, страстях, личных мнениях и т.п.

Кроме научного, существуют и другие формы знания и познания (ненаучное знание): обыденное, философское, религиозное, художественно-образное, игровое и мифологическое познание. Кроме того, к ненаучным формам познания относят также магию, алхимию, астрологию, парапсихологию, мистическое и эзотерическое познание, так называемые оккультные науки и т.п.

Познание как целостный феномен нельзя сводить к какой-либо одной форме, хотя бы и такой важной, как научное познание, которое не "покрывает" собой познание как таковое. Из этого следует, что теория познания не может ограничиваться анализом только научного знания, а должна исследовать и все другие его многообразные формы, выходящие за пределы науки и критериев научного знания.

Ни гуманитарные, ни естественные науки не имеют ограничений в способах и средствах познания окружающего мира. Познание ограничено лишь физическими способностями и уже накопленными знаниями человека, а также его возможностями использовать определенные орудия познания. Так же и в праве: изначально нет ограничений в юридическом познании (далее - ЮП). Все ограничения в форме и средствах познания (например, в уголовном процессе) появились в результате установления форм и процедур, призванных обеспечить достоверность познания и избежать ошибочного или умышленного привлечения к ответственности невиновного. По сути, установление процессуальных правил в юридическом познании есть способ самоограничения государства, которое исходит из существующего на момент установления правил приоритета социальных ценностей.

Содержание понятия "юридическое познание" определяется сложностью структуры юридической практики <2>, многомерностью юридического процесса, который включает в себя процесс правообразования (правотворчества) и процесс правореализации, последний, в свою очередь, можно подразделить на юрисдикционный и неюрисдикционный юридические процессы <3>. Кроме того, перед ЮП стоит задача постижения сложных социальных явлений, например различных аспектов частной жизни <4>.

<2> О структуре юридической практики см.: Карташов В.Н. Теория правовой системы общества: Учеб. пособие: В 2 т. Т. 1. Ярославль, 2005. С. 226 - 234.
<3> О видах юридического процесса см.: Павлушина А.А. Теория юридического процесса: итоги, проблемы, перспективы развития / Под ред. В.М. Ведяхина. Самара, 2005. С. 240 - 295.
<4> См.: Головкин Р.Б. Морально-правовое регулирование частной жизни в современной России: Монография / Под общ. ред. д-ра юрид. наук, проф. В.М. Баранова. Владимир, 2004.

Суть юридической деятельности, по нашему мнению, точнее всех выразил М.Ф. Озрих, полагающий, что такая деятельность представляет собой социальную активность, направленную на достижение значимого для физического или юридического лица либо государства результата путем применения или иной реализации правовых норм <5>.

<5> См.: Озрих М.Ф. Право и личность. Киев-Одесса, 1978. С. 127.

В настоящей работе мы рассматриваем понятие и содержание ЮП в юрисдикционном процессе.

ЮП в юрисдикционном процессе в самом общем виде мы определяем как неразрывное единство мыслительной и практической деятельности субъекта при выполнении им своих полномочий. Эта деятельность осуществляется в порядке, установленном правовыми нормами, и направлена на формирование знания о произошедшем социальном событии и на определение его юридической характеристики.

Мнения ученых по вопросу, к какому виду познания относится ЮП, разделились. Одни исследователи считают, что ЮП есть обыденное (житейское) познание, имеющее целью получение знания о единичных фактах действительности. Другие высказывают мнение, что ЮП по своему характеру есть научное познание и выделять его в качестве особого вида познания нецелесообразно.

Мы придерживаемся третьей точки зрения, согласно которой ЮП имеет некоторые свойства, не позволяющие отнести этот тип познавательной деятельности людей ни к житейскому (донаучному), ни к научному познанию, и поэтому следует считать ЮП специальным познанием <6>.

<6> См.: Додин Е.В. Доказывание и доказательства в правоприменительной деятельности органов советского государственного управления. Киев-Одесса, 1976. С. 62 - 65; Кокорев Л.Д., Кузнецов Н.П. Уголовный процесс: доказательства и доказывание. Воронеж, 1995. С. 5 - 8; Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М., 2001. С. 5 - 7; Коваленко А.Г. Институт доказывания в гражданском и арбитражном судопроизводстве. М., 2002. С. 30; Треушников М.К. Судебные доказательства. М., 2004. С. 5 - 6.

Особенности ЮП, предопределяющие существование его оригинального содержания и выделяющие его в своеобразный вид познавательной деятельности, заключаются в следующем:

1. предмет ЮП - фактические обстоятельства конкретного дела (а не единичные факты либо закономерности развития природы и общества);
2. число фактов, подлежащих познанию, ограничено установлением круга существенных обстоятельств дела (предметом доказывания);
3. факты, подлежащие познанию, отличает неповторимость;
4. рассмотрение и разрешение дел ограничены во времени;
5. субъекты ЮП - не любые желающие получить знания по юридическому делу люди, а правоприменительный орган, лица, участвующие в деле, т.е. уполномоченные законом или договором;
6. субъект, осуществляющий ЮП, стремится передать полученные знания другим субъектам ЮП;
7. ЮП подчинено одновременно законам познания, логическим законам мышления и законам, устанавливаемым государством;
8. некоторые меры невозможно реализовать без согласия на то заинтересованных или специально уполномоченных лиц;
9. принятие решения по делу является необходимым, чем бы ни завершилось ЮП;
10. ЮП осуществляется при помощи специфических средств, прямо указанных в законе;
11. ЮП необходимо осуществлять в условиях, обеспечивающих права и законные интересы участников процесса;
12. возможно наличие субъекта, заинтересованного в неудаче ЮП.

Спецификой ЮП является и то, что его можно отнести к социально-гуманитарному познанию. Познание признается социальным, если оно: 1) является совместным по форме (осуществляется при явном или неявном (заочном) участии или присутствии других субъектов); 2) объективно по содержанию (объективно значимым критерием истинности выступает опыт многих поколений познающих субъектов); 3) интерсубъективно по способу трансляции (всегда предполагает определенный адресат); 4) имеет культурно-исторические истоки своего генезиса (формы, приемы и способы социального познания базируются на широком социально-историческом опыте материальной и духовной активности людей); 5) является ценностным по предназначению <7>.

<7> См.: Туркулец А.В. Введение в методологию социального познания. Хабаровск, 2004. С. 14.

В самом широком смысле предмет социально-гуманитарного познания - социальная реальность, которая (в отличие от реальности природной) не существует вне человеческой деятельности: она производится и воспроизводится последней. В предмет социального познания постоянно включен субъект - человек, что придает этому предмету исключительную сложность, поскольку здесь тесно переплетаются и взаимодействуют материальное и идеальное <8>.

Касаясь смыслового аспекта социального познания, необходимо заметить, что процедуры осмысления не тождественны актам доказательства и объяснения. Осмысление затрагивает внутренние духовные установки личности, связанные с его общими мировоззренческими ориентирами. Зачастую человек вообще не в состоянии объяснить и тем более рационально обосновать принимаемый или отвергаемый им смысл.

Как разновидность социального конфликта понимает юридический конфликт В.Н. Кудрявцев <9>. Сам же юридический конфликт он определяет как противоборство субъектов права в связи с применением, нарушением или толкованием правовых норм <10>.

<9> Под юридическим конфликтом обычно понимается, по мнению В.Н. Кудрявцева, противоборство двух или нескольких субъектов, обусловленное противоположностью (несовместимостью) их интересов, потребностей, систем ценностей или знаний.
<10> См.: Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и право. 1995. N 9. С. 9 - 10.

В то же время следует отметить, что ЮП присущи и признаки естественнонаучного познания.

Процесс познания состоит из двух элементов: чувственного и рационального, которых раздельно не существует. Чувственное впечатление в свете разума приобретает новую окраску, новое содержание, поскольку абстрактное мышление значительно глубже чувственного познания и обогащает, расширяет его границы.

Чувственное познание в ЮП, как и в других видах познавательной деятельности, находит выражение в таких формах, как ощущение, восприятие и представление.

Познание существа обстоятельств и фактов, входящих в предмет ЮП, недоступное для чувственного познания, реализуется субъектом ЮП посредством рациональной формы познания - на логическом уровне при оценке совокупности доказательственной информации. При этом обстоятельства и факты, входящие в предмет доказывания, отражаются не со стороны явлений, доступных чувственному восприятию, а со стороны их сущности - внутренних связей, зависимостей, отношений и закономерностей внутреннего движения, недоступных чувственному познанию. Субъект ЮП на данном уровне непосредственно с объективной действительностью не соприкасается, разум при этом опирается на данные чувств.

Формами выражения логического знания, получаемого в ЮП, как и в других видах познавательной деятельности, выступают понятия, суждения и умозаключения, виды и правила построения которых изучает логика. Только посредством рационального познания субъект ЮП может воссоздать в мышлении не фрагментарную, не одностороннюю, не застывшую картину обстоятельств и фактов, подлежащих установлению в процессе ЮП, а их целостную картину в развитии, во всей полноте общественно-правовой сущности.

Таким образом, процесс ЮП является чувственно-рациональным. Субъект ЮП приобретает необходимые знания и, руководствуясь мировоззрением, профессиональным и житейским опытом, проверяет правильность своих умозаключений. Диалектический переход от чувственного к рациональному познанию происходит во время практической деятельности человека.

ЮП можно рассматривать как процесс (способами процессуальными и юридическими непроцессуальными) и как результат (осознанная информация - сведения).

Любой познавательный акт, в том числе ЮП, имеет многомерную (в гносеологическом смысле) структуру. В этой структуре можно выделить четыре слоя: 1) объективную составляющую (реальные процессы, события, структуры, которые служат исходной основой для фиксации познавательного результата); 2) информационную составляющую (информационные посредники, обеспечивающие передачу информации от источника к приемнику - средству фиксации); 3) практическую детерминацию факта (обусловленность существующими в данную эпоху качественными и количественными возможностями наблюдения, измерения, эксперимента); 4) когнитивную детерминацию познавательного акта (зависимость способов фиксации и интерпретации от системы исходных абстракций теории, теоретических схем, психологических установок и т.п.) <11>.

<11> См.: Основы философии науки: Учеб. пособие для вузов / Под ред. проф. С.А. Лебедева. М., 2005. С. 126.

ЮП представляет собой сложный процесс движения от незнания к знанию, от вероятного к достоверному, где каждый шаг подчинен мысли, а сама мысль рождается из действия и объективируется при его помощи. Составляющие такой процесс действия и отношения разнообразны, и при всей своей взаимосвязи они могут быть сгруппированы в отдельные, относительно самостоятельные этапы и элементы, важные для аналитического изучения внутреннего содержания ЮП.

Этапы связаны с описанием внешнего пути и результатов познания и необходимы для выделения наиболее значимых периодов (моментов) поиска объективной истины по юридическому делу. Элементы ЮП указывают на внутреннюю структуру этой деятельности, складываются из той или иной суммы процессуальных действий и правоотношений. Они едины для всех категорий дел, а в отдельных стадиях процесса могут быть специфичны лишь своей ролью и сочетанием <12>.

<12> См.: Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1976. С. 9 - 10; Бишманов Б.М. Исследование, проводимое экспертом и специалистом // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2003. N 1. С. 197.

Рассматривая этот вопрос с позиции отражения, в нем необходимо выделить такие составляющие, как поиск источника, извлечение информации, относящейся к предмету познания, и ее процессуальное закрепление (фиксацию).

ЮП состоит из познания фактов бытия и юридической материи. Причем познание юридической материи (в частности, юридическое образование) позволяет познавать факты бытия, которое, в свою очередь, является предпосылкой надлежащего применения юридических знаний (права).

Юридическую деятельность можно условно разбить на следующие этапы: установление фактических обстоятельств дела с точки зрения их юридической значимости; выбор соответствующей правовой нормы, согласно которой должны быть квалифицированы эти обстоятельства; уяснение подлинного смысла правовой нормы - толкование; принятие решения о применении нормы закона или подзаконного акта, а равно иного источника права в форме правоприменительного акта.

Такой взгляд вписывается в схему принятия решений, в основу которых вкладывается наряду с доказательственной информацией и иная (дополнительная), в том числе и правовая, информация <13>.

<13> См.: Зуев С.В. Основные направления использования информации в уголовном процессе // Следователь. 2002. N 8. С. 45 - 50.

Первым, или центральным, элементом (ядром) ЮП выступает сознание, включающее осознание юридического факта и правовой материи. Это наименее верифицируемый элемент ЮП, поскольку существует идеально, и судить о нем можно лишь косвенно, главным образом через деятельность.

В свою очередь, центральным элементом сознания того лица, которое занимается юридической деятельностью, является правосознание. В теоретическом плане сущность правосознания юристов (юридического правосознания) выражается в особенностях правовой идеологии и правовой психологии, в характерной для данной профессии системе правовых знаний, представлений, установок, ценностных ориентации, а также чувств, эмоций, настроений, привычек. Правосознание юриста выступает в качестве посредника между нормой, устанавливающей модель должного или запрещающего поведения, и конкретным актом поведения.

Вместе с тем этот элемент ЮП может обеспечиваться правовым регулированием, например при принятии процессуального решения наделение субъекта возможностью руководствоваться собственным усмотрением, которое означает мнение или вывод компетентного органа относительно того, как следует разрешить рассматриваемый им юридический вопрос. Любой вывод субъекта относительно обстоятельств дела или варианта его разрешения несет отпечаток его мировоззрения, жизненного опыта, уровня профессиональной подготовки, других характеристик.

Второй элемент ЮП (назовем его наружным слоем ядра) - это витальные особенности личности, а также специфика ее функционирования как биологического организма. В данном случае правом обеспечивается возможность восприятия субъектом ЮП информации (устность, непосредственность), учитываются психологические особенности. Возможности информационного подхода в ЮП могут быть плодотворно использованы лишь при четком осознании его ограничения спецификой человеческого организма.

Третий элемент ЮП - это собственно информационный поток, стремящийся через органы чувств проникнуть в сознание. Он характеризует взаимоотношения субъекта ЮП с потоком информации, поставляемой ему различными источниками информации. Правовое регулирование, обеспечивающее стабильность данных связей, носит преимущественно регулятивный характер. Государство регулирует данные отношения, стремясь с учетом приоритетов, с одной стороны, обеспечить выполнение государственных функций (например, оперативно-розыскной деятельности), с другой стороны, путем процессуального законодательства добиться прохождения к субъекту ЮП допустимой (достоверной) информации.

Структуру ЮП можно рассмотреть и в другой плоскости - с точки зрения степени познанности юридического факта.

Нижний уровень познания юридического факта конкретным субъектом составляют знания, полученные из самых разных источников, не предусмотренных процессуальным или материальным законодательством. Относящиеся к делу знания могут быть получены непроцессуальным путем, из непроцессуальных источников, запечатлены в непроцессуальной форме в виде так называемой ориентирующей информации (сообщений из прессы, от отдельных граждан и т.д.). Этот уровень мы бы обозначили как обыденное знание о юридическом факте.

Второй уровень ЮП составляет, если можно так выразиться, непроцессуальная юридическая информация <14>, к которой мы относим сведения, полученные в результате оперативно-розыскной и частно-детективной деятельности. Эта познавательная деятельность, предшествуя доказыванию или протекая параллельно с ним, играет вспомогательную, обеспечивающую роль.

<14> Юридическая, поскольку способы и средства ЮП предусмотрены законодательством, но не процессуальным в буквальном смысле этого слова.

Из этого следует, что ЮП может быть процессуальным и непроцессуальным. ЮП не исчерпывается процессуальным познанием, не может быть полностью и во всем урегулировано нормами процессуального законодательства.

К третьему уровню ЮП мы относим сведения, полученные исключительно в рамках процессуального и материального законодательства. Данный пласт знаний есть собственно процессуальное познание конкретного субъекта ЮП. "Фильтром", разграничивающим, а точнее, препятствующим проникновению информации на третий уровень познания, служат правила допустимости доказательств, которые и определяют объем сведений, на основании которых компетентный орган делает вывод о юридически значимом факте.

Следует отметить, что все три уровня знаний могут как бы "сосуществовать" в сознании одного и того же субъекта ЮП, однако степень их соответствия как между собой, так и объективной истине может существенно отличаться, а при определенных условиях и абсолютно не совпадать.

В реально происходящем ЮП по конкретному юридическому делу субъект познания оперирует не фактами, а сведениями о них, облеченными в необходимую процессуальную форму. При этом сведения (информация) о фактах могут быть известны субъекту ЮП раньше, чем они станут содержанием соответствующего доказательства, т.е. раньше, чем они будут получены и закреплены в порядке, установленном законом. Сведения (информация) о фактах будут налицо, а доказательства еще не будет. Если же данные сведения будут облечены в процессуальную форму, то появятся доказательства, на основе которых субъект ЮП сможет сделать вывод о существовании каких-либо фактов. В этом случае процесс познания фактов объективной действительности будет происходить по схеме: получение сведений (информации) - трансформация сведений в доказательство - выводы о факте <15>.

<15> См.: Громов Н.А., Пономаренков В.А. Доказательства и доказывание в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 16 - 17.

Если же эти сведения по каким-либо причинам не будут сформированы в доказательство или на каком-то этапе доказательства будут признаны недопустимыми, субъект ЮП не сможет их использовать в качестве основы для принятия решения. В то же время в его сознании эти сведения останутся, и при принятии решения субъекту ЮП от них предстоит в определенной мере абстрагироваться, что довольно сложно с точки зрения психики.

Четвертым уровнем ЮП являются так называемые всеобщие знания о юридическом факте, установленные в ходе юридического процесса юрисдикционным (компетентным) органом, на основании которых принято решение, вступившее в законную силу. Данный уровень познания и является собственно юридической истиной, которая может не совпадать как с объективной истиной, так и с выводами (знанием) иных (кроме юрисдикционного) субъектов ЮП.

Говоря о познанности юридического факта, мы подчеркиваем то, что речь идет прежде всего о ЮП. При этом можно наблюдать, казалось бы, парадоксальное обстоятельство: чем выше мы поднимаемся к вершинам пирамиды ЮП, тем можем больше отдаляться от объективной истины.

Следующий этап ЮП - это установление юридической основы дела (выбор и анализ надлежащей правовой нормы с позиции ее законности, действия во времени и пространстве и др.). В процессе применения права осуществляется и юридическая квалификация, когда события реальной жизни сопоставляются с гипотезой и диспозицией правовой нормы, причем юридическая квалификация - это длящийся во времени и пространстве процесс деятельности компетентного субъекта, не исчерпываемый лишь наличием субъекта. Также необходим и объект, которым в юридической квалификации выступает предусмотренная законом деятельность лиц, которая определяется на основе норм действующего права путем правовой оценки фактических обстоятельств дела.