Гражданское право. Гражданское право Ответственность без вины и ее основания

В процессе анализа вины как основания гражданско-правовой ответственности необходимо обратить внимание на возможность наступления такой ответственности при отсутствии вины, так как без этого анализ был бы неполным. Как предполагает М.П. Авдеенкова, ответственность без вины -исключение из общего принципа наступления ответственности только за виновные действия, который вытекает из принципа презумпции невиновности, закрепленного в Конституции Российской Федерации статьей 49. Вследствие этого подобное исключение должно прямо называться законом.

Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 25 января 2001 г. было сформулировано основополагающее положение о том, что: "Наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно".

Верховным Судом Российской Федерации высказалась аналогичная точка зрения, указывалось на то, что "какая-либо ответственность может возникать при наличии вины лица, не исполнившего обязанность либо исполнившего ее ненадлежащим образом (отступления от этого правила допускаются лишь в случаях, специально установленных законом)".

Ни один из видов юридической ответственности, исключая гражданско-правовую, не наступает без вины. Е.А. Суханов считал что, наличие в гражданском праве ответственности без вины определено "особенностями регулируемых гражданским правом отношений, в большинстве случаев имеющих товарно-денежный характер, и обусловленным этим главенством компенсаторно-восстановительной функции гражданско-правовой ответственности. Ведь для компенсации убытков, понесенных участниками имущественного оборота, субъективное отношение их причинителя к своему поведению, как правило, не имеет существенного значения".

Факт наличия в гражданском праве ответственности без вины обуславливает возможность наступления в некоторых случаях такого важного последствия, как вероятность привлечения к ответственности третьих лиц, в частности, при причинении вреда несовершеннолетним. Другие формы юридической ответственности не предусматривают такой ситуации.

Как справедливо замечает М.П. Авдеенкова, "переложение негативных последствий на третье лицо снижает эффективность достижений некоторых целей юридической ответственности (в частности, цели частной превенции), однако в данном случае законодатель руководствовался также интересами потерпевшего, связанными с получением наиболее полного возмещения причиненного вреда".

Принимая в учет конституционный принцип презумпции невиновности и анализ особенностей юридической ответственности разных отраслей права, можно предложить случаи наступления гражданско-правовой ответственности без вины не считать ответственностью, относить их к компенсации. В таком случае вину в гражданском праве, как и в других отраслях права, можно будет отнести к непременным условиям ответственности.

Итак, гражданско-правовая ответственность характеризуется не только виной, как во всех иных формах юридической ответственности, но прежде всего вредом, нанесенным участнику определенных имущественных или личных неимущественных отношений. Собственно необходимостью возмещения вреда определена особенность санкций гражданско-правовой ответственности, к числу которых относятся неустойка, возмещение морального вреда, взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами и т.д. Каждая из гражданско-правовых санкций обладает имущественным характером, исключая некоторые. Так, допустимо в виде санкций исключить из числа членов участника полного товарищества и производственного кооператива (ст. 76, 111 ГК РФ). Такая санкция не обладает непосредственно имущественным характером, хотя опосредованно она связана с возможностью неполучения предполагаемой прибыли.

Следовательно, восстановление нарушенного права участника гражданско-правовых отношений относится к наиболее важным функциям гражданско-правовой ответственности, и именно необходимостью восстановления этого нарушенного права и определяются особенности применения вины как основания указанного вида ответственности. К общим положениям, которые допускают безвиновную ответственность, относится также норма об ответственности должника за действия третьих лиц. В соответствие со ст. 403 ГК, должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если закон не устанавливает то, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо.

Юридическая литература советского периода ответственность должника за действия третьих лиц нередко рассматривала как ответственность за «чужую» вину. Так, предусмотренная законом ответственность основного должника за действия третьих лиц («непосредственных исполнителей»), не исполнивших «чужой» договор, по мнению Г.К. Матвеева, «совсем не означает, что вина этих лиц может быть приравнена к вине самого юридического лица. Ответственность юридического лица здесь правильнее рассматривать как ответственность за «чужую» вину. «Чужой» для данного юридического лица эта вина будет потому, что действия «субдолжника» не входят в сферу непосредственной деятельности данного юридического лица».

Эту позицию категорически не поддерживает Н.С. Малеин, считающий, что возложением на должника ответственности за третьих лиц является «возложение обязанности без вины, ибо о вине невозможно говорить иначе как о собственной вине, не впадая в противоречие с самим понятием вины». Тем не менее, делая в общем-то правильную оценку природе отношений, которые складываются в процессе применения к должнику ответственности за действия третьих лиц, Н.С. Малеин предлагает вовсе отказаться от такой «безвиновной» ответственности, а вопрос компенсации материального ущерба при невиновном неисполнении обязательства решать на основе «распределения случайных убытков» за счет их локализации на стороне должника либо кредитора либо «за счет народного хозяйства в целом или специальных фондов (метод страхования)».

М.М. Агарковым, наоборот, упрекались противники принципа вины, «закрывающие глаза на то, что ответственность должника за чужую вину есть все же ответственность за вину, хоть и не за вину самого должника». Эта позиция в категорической форме поддерживается и О.С. Иоффе, утверждающим, что «ответственность за чужую вину не только не отступает от принципа ответственности за вину, а, наоборот, единственно способна обеспечить доведение юридических санкций до непосредственного виновника нарушения. При взыскании возмещения с невиновного должника или кредитора нет собственно ответственности, а используется лишь юридико-технический прием, побуждающий того участника обязательства, который единственно на это управомочен, переложить возмещение уже в порядке подлинной ответственности на действительного виновника убытков».

Кстати сказать, дореволюционные российские цивилисты также считали, что в подобных ситуациях должник отвечает за вину третьих лиц. Материалы Редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского Уложения относительно данного повода имеют следующее замечание: «Указывать в ст. 1653 (где помещена норма об ответственности должника за действия третьих лиц), что должник отвечает не за все вообще действия, а лишь за вину исполнителей его поручения, является излишним, ибо очевидно, что ст. 1653 не имеет целью в данном случае изменять общие условия ответственности в случае неисполнения обязательства».

Можно предположить, что согласиться с позицией авторов которые рассматривали ответственность должника за неисполнение обязательства, возложенного им на третьих лиц, в качестве ответственности за чужую вину невозможно. Правоведы советского периода, которые отстаивали концепцию ответственности должника за чужую вину, стремились, во что бы то ни стало довести цепочку ответственности до непосредственного виновника - третьего лица, на которого было возложено исполнение обязательства, при этом они вовсе не принимали во внимание интересы кредитора. Наоборот, российскими дореволюционными цивилистами именно права и интересы кредитора (верителя) ставились во главу угла. «Между верителем и таким посторонним лицом (на которое возложено исполнение обязательства) никакого отношения не существует, лицо это, не будучи обязано к чему-либо по отношению к верителю, как и всякое другое постороннее лицо, не может, строго говоря, нарушить права его по тому обязательству. С другой стороны, верителю нет дела до того, предполагает ли должник исполнить обязательство лично или употребить для того посторонних исполнителей, следовательно, и права верителя не могут быть поставлены в зависимость от принятия должником того или другого порядка исполнения».

При продолжении хода данного рассуждения, можно сделать вывод о том, что если третье лицо, на которое возложено должником исполнение обязательства перед кредитором, как и всякое постороннее лицо, не будучи обязанным по отношению к последнему, не может в принципе нарушить права кредитора по этому обязательству, обстоятельства, свидетельствующие о наличии либо отсутствии его вины, a priori не могут быть предметом обсуждения при решении вопроса об ответственности должника за нарушение соответствующего обязательства. Немаловажным значением обладает и то обстоятельство, что если всякий разумный и добросовестный участник имущественного оборота возлагает исполнение своего обязательства на третьих лиц, он должен предвидеть в качестве возможного последствия такого шага возможность его неисполнения или ненадлежащего исполнения и, может быть, застраховать свой риск ответственности перед кредитором.

Следовательно, при возложении исполнения своего обязательства на третьих лиц, должником принимается на себя обязанность отвечать за его нарушение без учета обстоятельств, которые свидетельствуют об отсутствии вины должника в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства. Тем более что, как известно, кредитор не обладает правом отказа в принятии исполнения обязательства, предложенного за должника третьим лицом, на которое возложено такое исполнение (ст. 313 ГК). Дореволюционными российскими цивилистами не различалась ответственность должника, которое возложило исполнение своего обязательства на постороннее лицо, от его же ответственности за действия своих представителей, включая рабочих и служащих. Действующим же сегодня гражданским законодательством выделяются специальные положения об ответственности должника за действия своих работников. В ст. 402 ГК определено что, действия работников должника по исполнению его обязательства признаются действиями должника. Должник несет ответственность за эти действия, если они привели к неисполнению или ненадлежащему исполнению обязательства.

В отличие от ответственности должника за действия третьих лиц, на которых он возложил исполнение обязательства, при применении к должнику ответственности за действия его работников по исполнению его обязательства общие условия ответственности не затрагиваются.

Обстоятельствами, о которых ранее велась речь: неисполнение или ненадлежащее исполнение должником обязательства, которое связано с осуществлением предпринимательской деятельности; «безвиновная» ответственность должника за действия третьих лиц, на которых им возложено исполнение своего обязательства, - ужесточается ответственность против общего правила об ответственности должника за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства при наличии вины.

Вина и ответственность «без вины» в гражданском праве

Поводова Е.В., Савельева О.Е.

Владимирский государственный университет, г. Владимир, Россия

e-mail: helenpov@

Вопрос о вине как основании гражданско-правовой ответственности всегда оставался одним из наиболее сложных и дискуссионных в теории гражданского права. В настоящее время можно встретить огромное количество различных точек зрения по поводу того, что есть вина, какова ее сущность, объективна ли эта категория, либо ей в известной доле присущ субъективизм, характерный для соответствующего понятия в уголовном праве.

Ныне действующий Гражданский кодекс РФ не содержит единого подхода к определению вины: в абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК она понимается как умысел или неосторожность (т. е как явление субъективного плана), а в абз. 2 того же пункта речь идет об определении вины через категорию невиновности, причем критерий разграничения вины и невиновности взят законодателем не из области психических процессов, а из сферы действий субъекта (лицо признается невиновным, если оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства). Кроме того, ГК РФ упоминает и об иных, помимо умысла или неосторожности, основаниях ответственности, которые могут быть предусмотрены законом или договором. Последнее положение ГК позволяет прийти к выводу о том, что вина в том смысле, в каком она определяется в абз.1 ч. 1 ст. 401 ГК, не является единственным основанием гражданско-правовой ответственности, что помимо нее существует еще иная категория, с наличием которой в ряде случаев связывается наступление неблагоприятных последствий.

Представляется, что такая двойственная ситуация сложилось в результате того, что законодатель, раскрывая сущность вины в гражданском праве, так и не смог отойти от привычных (традиционных) категорий, заимствованных из права уголовного. Между тем, такое терминологическое отождествление весьма условно и его нельзя распространять и на понимание сути гражданско-правовой вины, что неоднократно подчеркивалось многими авторами. Уголовное право регулирует сферу публичных отношений, исходит из целей восстановления социальной справедливости и наказания правонарушителя, его субъектами являются лишь физические лица с присущими им разумом и волей. В этой связи и вина там носит субъективный характер, от ее качественной и количественной характеристики во многом зависит общественная опасность поведения субъекта преступления и совершенного им деяния. Разделение вины в уголовном праве на формы поэтому оправдано: установление их имеет важное значение при квалификации преступления и назначении наказания. Иначе обстоит дело в гражданском праве. Особенности регулируемых им товарно-денежных отношений предопределяют выдвижение на первое место компенсаторно-восстановительной функции гражданско-правовой ответственности. Для привлечения к последней необходимо, в первую очередь, наличие вреда, а вина в силу ч. 2 ст. 401 ГК предполагается: обязанность по ее доказыванию не возлагается на государственные органы или потерпевшего. По той же причине формы вины, как правило, юридически безразличны с цивилистической точки зрения. Как указывал Ю. Б. Фогельсон, относительно субъектов гражданского права, правильнее говорить о вине как о «поведении, цели, риске, интересе и т.д., но не о психическом отношении к своему поведению» .

Действительно, можно ли говорить о каком-нибудь субъективном отношении организации или публично-правового образования к своим действиям? О вине таких субъектов необходимо судить по их поведению, приняли они или нет, все меры для надлежащего исполнения обязательств, при той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от них по характеру и условиям оборота. Ведь, как справедливо отмечает В.Г. Матвеев, «организованная воля коллектива, хотя и создается людьми как его участниками, но не сводима к простой совокупности индивидуальных воль. Будучи выраженной в действиях, она приобретает затем (по отношению к воле, например, участников юридического лица) относительно самостоятельный и независимый характер», объективируется в общей цели, которая может иметь социально-положительный либо негативный, противоправный характер. С этой точки зрения умысел необходимо трактовать как «отрицание всякой заботливости» , как «принятие на себя таких обязанностей, которые являются для обязанного лица заведомо невыполнимыми». Неосторожность же заключается в отсутствии требуемой осмотрительности, непринятии тех мер, которые принял бы на месте обязанного лица любой добропорядочный субъект. Именно в таком смысле умысел понимается и в ч. 4 ст. 401 ГК, в которой говорится о ничтожности соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательств, т.е. за заведомое непринятие мер для их исполнения, когда существовали все предпосылки для этого.

Итак, восстановительная функция ответственности в гражданском праве доминирует над всеми остальными, поэтому в рамках процесса, за редким исключением, незачем устанавливать конкретную форму вины правонарушителя, доказывать, что он совершил данное правонарушение умышленно либо по неосторожности. В этой связи иногда даже нет необходимости определять, были ли предприняты субъектом все объективно возможные меры по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий: достаточно лишь одного факта наступления последствий. Это так называемые случаи «ответственности без вины», являющиеся исключением из общего правила, предусмотренного абз. 1 ч. 1 ст. 401 ГК. В подобных ситуациях законодатель возлагает на обязанное лицо повышенную ответственность, полагая, что перед ним профессионал, занимающийся особой деятельностью, требующей специальных знаний и навыков, которая в силу своего характера предполагает возможность неблагоприятного результата. Вступление в правоотношение, связанное с подобной деятельностью – своеобразное подтверждение принятия на себя безусловной ответственности и за ее последствия. Следовательно, основанием ответственности в данном случае будет не вина, в рассмотренном выше ее понимании, а риск как опасность возникновения неблагоприятных последствий (имущественного или личного характера), относительно которых, не известно наступят они или нет.

В то же время законодатель исходит из того, что принятие на себя обязанным лицом риска небезгранично. Предполагается, что деятельность должна осуществляться в нормальных условиях. Неисполнение или ненадлежащие исполнение обязательства в силу экстраординарного события, которое невозможно предвидеть, а впоследствии и преодолеть, безусловно, влечет за собой и освобождение от ответственности. Иное противоречило бы принципам разумности и справедливости, на которых строится вся система гражданского права.

Между тем риск присущ не только какой-либо узкой группе гражданских отношений, а всем им на всех этапах существования. Как справедливо отмечает В.А. Ойгензихт, «идея риска проходит через все гражданское право». Даже тогда, когда ответственность наступает «за вину», он не исчезает. Поэтому непреодолимая сила, равно как и умысел или грубая неосторожность потерпевшего, в любом случае являются основаниями освобождения от ответственности.

Все сказанное дает основание рассматривать вину в гражданском праве как виновность, включающую в себя два элемента: риск, то есть вступление в правоотношение, в результате которого при нормальном развитии событий лишь возможно наступление ущерба и объективную вину (недобропорядочность), выражающуюся в непринятии необходимых (умысел) либо разумных с учетом конкретной ситуации (неосторожность) мер по устранению или недопущению отрицательного результата указанных выше действий.

Отсюда, иное звучание получает и термин «ответственность без вины», под которым в этом случае понимается повышенная ответственность, ответственность за риск, устанавливаемая с целью стимулировать возможного причинителя вреда, например, владельца источника повышенной опасности, с максимальной интенсивностью искать пути предотвращения ущерба.

Для привлечения к ответственности наличие первого элемента виновности – риска – является обязательным. Для гражданского права, в частности, безразлично, собирался или нет возвращать в срок деньги гражданин, взявший кредит в банке, если впоследствии это стало невозможно в результате военных действий на соответствующей территории. Привлечь его к ответственности, несмотря на наличие второго элемента – вины (не добропорядочности) – не представляется возможным: риск как вероятность отсутствует. Развитие событий в неблагоприятном русле следует с необходимостью, а приготовления или покушения как стадии развития умысла в цивильном праве в отличие от уголовного не существует.

В этой связи, необходимо разграничивать собственно вину, как предпосылку в подавляющем большинстве случаев наступления ответственности, и виновность как основание таковой. Думается, подобное толкование указанных понятий в наибольшей степени согласуется со ст. 401 ГК РФ, исходящей из наличия вины и иных, предусмотренных законом или договором, оснований ответственности.

Использованные источники

Фогельсон, Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств // Ю.Б. Фогельсон - М., 2001.с.150.

Матвеев, Г. К. Вина как основание гражданско-правовой ответственности по советскому праву // Г.К. Матвеев. Автореферат докторской диссертации. - Киев,1951.с19

Варкалло, В. Ответственность по гражданскому праву (возмещение вреда – функции, виды, границы). // В.О. Веркалло - М., 1978.с.307.

Необходимость применения поощрительных норм современного российского права

Попова В.В.

Омская академия МВД России, г. Омск, Россия

Науч. рук.: В.В.Кожевников, д.ю.н., профессор

Преобразования, происходящие в России, обусловили характер изменений в правовом регулировании. Оптимальное соотношение поощрений, дозволений, запретов отражает демократический процесс, связанный с совершенствованием законодательства. Наряду с наказанием необходимо применение поощрения, что является необходимым условием развития общества.

Поощрительная норма права - это обеспечиваемое государством указание общего характера о возможном или должном предоставлении определенной меры поощрения за полезный для государства вариант поведения, состоящий в добросовестном выполнении юридических или общественных обязанностей либо в достижении установленных результатов, превосходящих обычные требования, в целях повышения социальной активности отдельных граждан и их коллективов в различных сферах жизни общества. Характеризуя специфику поощрительной нормы права, важно отметить, что это - норма активного плана. Она служит средством активного воздействия на общественные отношения с целью, во-первых, развития прогрессивных отношений, во-вторых, вытеснения, упразднения вредных, консервативных отношений. Не менее существенная особенность поощрительной нормы права состоит в том, что она не предписывает гражданам и организациям определенного положительного поведения, а устанавливает стимулы для такого поведения, тем самым не подчиняя, а направляя волю лица или коллектива на полезные действия в интересах общества и государства. Тем самым в поощрительной норме права как бы ";закодирован"; такой специфический способ воздействия, в результате осуществления которого субъект права, настраиваясь на положительную деятельность, рассчитывает на получение государственного одобрения

С помощью интенсивного применения поощрительных норм повышается социальная активность субъекта права, в различных сферах жизнедеятельности российского общества. Наиболее социально значимым является поведение, которое основывается на осознанности, добровольности и ответственности перед обществом и самим собой.

Социальная активность, в том числе правовая, должна возвышать личность, служить средством ее развития и совершенствования. Правовая активность показывает определенную степень интенсивности в правовой сфере, превосходящую обычные требования к возможному и должному поведению, однако не любая форма правомерного поведения выражается в правовой активности. Но правовая активность как инициативная, внутренне осознанная и одобренная самой личностью деятельность по реализации норм права может быть выражена лишь через правомерное поведение личности. Правовую активность нельзя сводить только к правомерному поведению как соблюдению правовых норм, ибо она предполагает более высокий уровень поведения, более высокую степень правосознания, большую заинтересованность в позитивной, творческой деятельности в интересах укрепления демократии, законности и правопорядка.

Наличие поощрительных норм оправдано задачей права, которая состоит как в сдерживании правонарушений, в наказании лиц, их совершивших, так и в стимулировании правомерного поведения, в поощрении лиц, действующих в интересах общества. Поощрительные меры, совместно с мерами принуждения, обеспечивают устанавливаемую государством модель правомерного поведения. Структура юридических норм поощрительного характера внешне напоминает структуру большинства норм, содержащих наказание. Верно, замечено, что «в отличие от обычной обязывающей или запрещающей нормы, где приписано: «действуй так-то», то в поощрительной норме лишь предоставляется право достигнуть поощряемого результата.

В правовой системе России существует комплекс поощрительных норм, образующих межотраслевой правовой институт. Поощрительные нормы содержатся в трудовом, уголовном, уголовно-процессуальном, административном праве и др. Ими закрепляется большое число видов поощрения, разнообразные основания поощрения и круг субъектов, которые могут быть поощрены, а также процедуры поощрения.

Поощрительные нормы характеризуется следующими особенностями:

1) фактическим основанием для них является заслуга, деяния, положительно оцениваемые субъектами власти;

2) они связаны с оценкой уже совершенных деяний;

3) они персонифицированы, применяются в отношении отдельных индивидуальных или коллективных субъектов;

4) они состоят в моральном одобрении, наделении правами, льготами, материальными ценностями и иными благами;

5) они косвенно, через интересы, эмоции, сознание воздействует на волю поощряемых, стимулируя, побуждая их.

С помощью применения поощрительных норм осуществляется признание и оценка совершенных дел, заслуг и просто внимательное отношение к действиям субъектов права. Также немаловажным является своевременность и справедливость применения к субъектам права поощрения.

Поощрительные нормы способствуют удовлетворению интересов личности, открывая простор для ее инициативы, предприимчивости, заинтересованности. Они основываются на методе убеждения. Применение поощрительных норм взаимовыгодный аспект, как для государства, так и для субъекта права.

Цели и объективная необходимость применения поощрительных норм заключается в том, что у общества и государства существует насущная потребность в социально-полезном и активном поведении субъектов права в различных сферах жизнедеятельности:

Социально-экономической (предпринимательская, трудовая деятельность, конкуренция, вложение инвестиций, внедрение достижений научно-технического прогресса в производство, повышение качества продукции и т.д.)

Духовно-творческой (научная, воспитательная, педагогическая, культурная деятельность и т.д.)

Политико-юридической (избирательная, правовая активность, участие общественности в управлении делами гражданского общества и государства, в охране порядка, профилактическая деятельность, исправление и перевоспитание осужденных и т.п.)

Подобные потребности создают предпосылки для установления в законодательстве соответствующих поощрительных норм, которые призваны влиять на поведение субъектов в желаемом для общества и государства направлении, побуждать личность действовать определенным образом. Отсюда особенность правового стимулирования заключается в том, что выбранная субъектом форма поведения соответствует целям поощрения, целям тех, кто эту ситуацию создавал.

Применение поощрительных норм позволяет выйти на новый уровень осмысления того, что решение проблемы обеспечения права не может быть связано только с фактором государственно-принудительного воздействия: «принудительность не является важнейшей чертой юридического». «… Как бессильно было бы право, если бы оно располагало только средствами внешнего государственного принуждения … Правовые нормы суть не столько принудительные, сколько гарантированные нормы». Сила, насилия не порождает право. «… Но что за право, которое исчезает, как только прекращается действие силы?» - тот же вопрос ставил Руссо, отстаивая свои убеждения о том, что человек по своей природе свободен.

Гарантированность права может быть достигнута не только при помощи принуждения (пусть даже правового), т.е. «негативными юридическими средствами». Важнее поддержать, развить, поощрить. Это настоятельная и острая необходимость современного российского права.

Использованные источники

1. Гущина Н.А. Поощрительные правоотношения // Закон и право. - 2004.- №3.- С.53-56.

2. Байтин М.И. Метод регулирования в системе права: виды и структура. // Журнал российского права. - 2006.- №2.

3. Кожевников В.В. Правовая активность личности. Омск. 1997. - 211с.

4. Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. М., 2005.- 147с.

5. Бахрах Д.Н. Поощрение в деятельности публичной администрации. //Журнал российского права. -2006 - №7.

6. Трофимов В.В. Поощрительные санкции и правообразование. // Государство и право.- 2009.- №3.- С.85-90.

Использование музыкальных и аудиовизуальных произведений в сети Интернет

Порунова О.А.

Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск, Россия

(дальневосточный юридический институт, 5 курс)

Науч. рук.: О.П. Попова , к. ю. н.

Согласно исследованию Фонда «Общественное Мнение» в России насчитывается 39,9 миллионов пользователей сети Интернет, и в ближайшее время количество пользователей будет лишь расти. Всемирная сеть предоставляет широкие возможности как для общения, так и для поиска необходимой информации, так называемая «электронная торговля» ежегодно увеличивает оборот. Но несмотря на всю полезность и удобство, есть у Интернета и «темная» сторона.

Я коснусь лишь распространения аудиовизуальных и музыкальных произведений и фонограмм в сети Интернет. Только за 2005 год ущерб от аудиовизуального пиратства в интернете составил 2.3 миллиарда долларов во всем мире. К сожалению, законодательство, регулирующее отношения, складывающиеся в сети Интернет, не всегда удовлетворяет уровню развития технологий, а иногда оно просто отсутствует. Это первая причина массовых нарушений прав авторов в сети. Вторая причина кроется в том, что существующее законодательство не работает на уровне правоприменения и правоисполнения.

Большинство нарушений прав авторов и исполнителей кроется в предоставлении открытого доступа к охраняемым результатам интеллектуальной деятельности без разрешения правообладателя. Именно такой способ нарушения исключительных прав будет рассмотрен в этой статье.

Во-первых, стоит сразу развеять миф о том, что сайты, предоставляющие возможность бесплатно скачать, например, музыкальное произведение не извлекают из этого доход. Известные и популярные песни, формирующие контент того или иного сайта обеспечивают большую посещаемость таких сайтов, а от численности посетивших этот сайт пользователей зависит стоимость размещения рекламных баннеров на таких сайтах. Например, стоимость размещения рекламных баннеров на одном из самых посещаемых сайтов для скачивания музыки – , составляет от 500 до 10 000 долларов США, причем разместить таких баннеров только на этом сайте можно около 40 штук.

Какова позиция российского законодательства на данную проблему? Согласно ст. 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации автору произведения или иному правообладателю принадлежит исключительное право использовать произведение в любой форме и любым не противоречащим закону способом; правообладатель может распоряжаться исключительным правом на произведение .

Законодательством Российской Федерации допускается использование объектов авторского и смежных прав без согласия правообладателя и без выплаты вознаграждения, однако перечень таких случаев ограничен законом.

воспроизведение в личных целях (ст. 1273 ГК РФ);

использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях (ст. 1274 ГК РФ);

использование произведения путем репродуцирования библиотеками и архивами (ст.1275 ГК РФ);

использование произведения фотографического произведения, произведения архитектуры или изобразительного искусства, постоянно находящегося в месте, открытом для свободного посещения (ст.1276 ГК РФ);

публичное исполнение музыкального произведения во время официальной или религиозной церемонии (ст. 1277 ГК РФ);

воспроизведение произведения для целей правоприменения (ст. 1278 ГК РФ);

запись произведения организацией эфирного вещания в целях краткосрочного пользования (ст. 1279 ГК РФ);

распространение оригинала или экземпляра правомерно опубликованного произведения или фонограммы (ст. 1272, 1325 ГК РФ);

использование проекта официального документа государственным органом или муниципальным органом власти для подготовки официального документа (ст. 1264 ГК РФ);

ограниченное использование произведения покупателем (ст.1291 ГК РФ).

Как мы видим, владельцы Интернет-ресурсов, распространяющие музыкальные и аудиовизуальные произведения, могут мотивировать свободное использование произведений или фонограмм положениями статей 1272 и 1325 Гражданского кодекса.

В Постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации N 5 и Высшего арбитражного суда Российской Федерации № 5 от 26.03.2009 ";О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации"; отмечается, что принцип исчерпания прав применяется только к оригиналу или экземплярам произведения, правомерно введенным в гражданский оборот на территории Российской Федерации, но не к контрафактным экземплярам . Возникает вопрос: какие экземпляры произведения считать конрафактными? Это разъясняет пункт 4 ст. 1252 ГК РФ, согласно которому случае, когда изготовление, распространение или иное использование материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство, такие материальные носители считаются контрафактными. Казалось бы, опираясь на эту норму авторы и исполнители музыкальных и аудиовизуальных произведений могут защитить свои права во всемирной сети. Однако не стоит забывать, что Интернет – это особая среда, где нет ни материальных носителей произведения как таковых, ни четких государственных границ.

Согласно пункту 34 Совместного Постановления Пленума Верховного суда РФ № 5 и Пленума Арбитражного суда РФ № 29 от 26.03.2009г. нарушением исключительного права на произведение является изготовление одного экземпляра произведения или более, осуществленное с контрафактного экземпляра либо при неправомерном доведении до всеобщего сведения (в том числе при неправомерном размещении в сети Интернет). Однако понятие неправомерного размещения в сети Интернет ни в постановлениях Пленумов высших судов, ни в законодательстве не раскрывается.

Однако это не единственная проблема, возникающая при попытке защитить исключительное право на произведение. Так, до сих пор не разрешен вопрос, кто является надлежащим ответчиком по таким делам, и к кому правообладателю можно предъявить свое требование: владельцу сайта или хостинг-провайдеру, разместившему сайт на своей площадке? В этом смысле примечательно дело по иску компании «Контент и право» к хостинг-провайдеру ООО «Мастерхост», разместившему уже упоминавшийся сайт. В декабре 2008 года ВАС РФ отменил судебные постановления нижестоящих судов, которыми были удовлетворены требования «Контент и право» о взыскании убытков от неправомерного использования распространения музыкальных произведений, указав, что общество «Мастерхост» само не осуществляло действий по использованию объектов авторского права .

Однако в совместном постановлении пленумов высших судов обращается внимание на тот факт, что силу пункта 3 статьи 1250 ГК РФ отсутствие вины нарушителя не освобождает его от обязанности прекратить нарушение интеллектуальных прав, а также не исключает применения в отношении нарушителя мер, направленных на защиту таких прав. И именно из этого положения можно сделать вывод, что требования к хостинг-провайдеру все-таки могут быть предъявлены.

Еще одной проблемой является статус торрент-трекеров, которые позволяют пользователям всего пира обмениваться файлами, не загружая сервер для хранения .

Таким образом, вряд ли можно признать, что законодательство идет в ногу со временем. Несмотря на предусмотренную административную и уголовную ответственность за нарушение авторских и смежных прав, в Интернете можно найти огромное количество сайтов, свободно распространяющих аудиовизуальные и музыкальные произведения. Причем владельцы таких сайтов получают от такой деятельности немалый доход за счет рекламы и платной регистрации пользователей. Во многих зарубежных странах идут по пути сбора в организациях-распространителях некоторого авторского вознаграждения и затем его распределения в помощь молодым или нуждающимся творческим работникам, на выплату стипендий, премий. В небольшой Норвегии такой сбор достигает 20 млн. дол. в год.

В законодательство Российской Федерации необходимо внести изменения и дополнения, способствующие не только правообладателям в осуществлении исключительных прав, но и тому сектору предпринимателей, которые осуществляют свой бизнес в сети Интернет, чтобы вывести их того полузаконного состояния, в котором они сейчас находятся.

Первые и необходимые шаги к решению проблемы могут быть следующими:

ввести и законодательно определить понятия «владелец сайта», «хостинг-провайдер»;

ввести порядок отдельной регистрации (создав специальный реестр) сайтов, осуществляющих деятельность по распространению и использованию музыкальных и аудиовизуальных произведений;

определить порядок и объемы отчислений организациям, осуществляющим деятельность по коллективному управлению авторскими правами;

определить статус и порядок осуществления деятельности торрент-трекерами;

определить круг лиц, к которым правообладатель будет вправе предъявить свои требования.

Регламентация порядка осуществления деятельности по использованию произведений через сеть Интернет позволить ввести соблюдение исключительных прав в норму, а нарушение таких прав сделает исключение.

Использование произведений должно приносить доход субъектам хозяйственной деятельности, налоги – государству и обеспечивать вознаграждение правообладателям.

Использованные источники

1. А.Благовещенский. Рунет вырос до 40 миллионов // Российская газета.- URL: ttp:/ 2009/10/12.

2. Что такое интернет-пиратство? // Антипиратский сайт № 1.- URL: / pirates.php?c=1.

4. Гражданский кодекс Российской Федерации: часть четвертая от от 18.12.2006 N 230-ФЗ//Российская газета. – 2006. - № 289.

5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 5, Пленума ВАС РФ N 29 от 26.03.2009 ";О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации";//Российская газета. – 2009. - № 70.

Наука Молодежь и наука : реальность и будущее Ходжаев Р.А. Таджикский государственный...

Особенность гражданско-правовой ответственности, отличающая ее от уголовной, состоит в том, что гражданское право предусматривает отдельные случаи безвиновной ответственности, когда причинитель отвечает за случайное причинение ущерба.

К пониманию ответственности без вины существует два подхода. В рамках первого утверждается, что «ответственность без вины» на самом деле не ответственность, а особый случай, отличный от ответственности способ восстановления имущественного положения, лица пострадавшего от правонарушения. Г.К. Матвеев пишет: «Случаи безвиновной ответственности можно было бы не именовать ответственностью, а говорить лишь об обязанности возместить вред». Другие авторы настаивают на том, что возмещение убытков или уплата неустойки невиновным правонарушителем - это именно ответственность, а не какое - либо другое правовое явление. Для того, чтобы правильно разрешить этот вопрос необходимо вернуться к понятию гражданско-правовой ответственности.

Значение вины как обязательного субъективного условия гражданско-правовой ответственности постепенно стало убывать за счет увеличения числа случаев, когда невиновность не освобождает от ответственности, вместо нее основанием освобождения от ответственности признается непреодолимая сила. Это означает, что ответственность в подобных случаях возлагается независимо от вины и поэтому допускается ответственность без вины. Но примерно до середины ХХ века в странах континентальной Европы и до начала 90-х годов в России ответственность «за вину» была более распространена, чем ответственность без вины. Естественно, что в таких условиях в цивилистической литературе большее внимание уделялось исследованию ответственности «за вину».

Однако ответственность без вины также привлекала пристальное внимание ученых. В 1914 году в Санкт-Петербурге была опубликована работа, специально посвященная ответственности без вины - академическая речь «Ответственность без вины в гражданском и уголовном праве», принадлежащем перу немецкого цивилиста К. Адлера. Впоследствии тема ответственности без вины постоянно присутствовала в исследованиях советских и российских цивилистов, работающих по проблемам гражданско-правовой ответственности, однако, специальных работ, посвященных ответственности без вины, больше не издавалось.

Примерно с середины ХХ века тенденция к расширению сферы применения ответственности без вины в странах континентальной Европы значительно усилилась. Одним из проявлений этой тенденции явилось отсутствие понятия «вина» в Венской Конвенции 1980 года «О договорах международной купли - продажи товаров», в которой участвовали страны не только англо- американской, но и континентальной системы права, в том числе и Россия. В России усиление этой тенденции было обусловлено началом экономической реформы в середине 80-х годов. Однако особенно заметным оно стало с принятием Гражданского Кодекса Российской Федерации. В соответствии с правилом, содержащимся в п. 3 ст. 401, лицо, нарушившее свои договорные обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности, освобождается от ответственности в случае действия непреодолимой силы. Значение этого правила для российского гражданского права трудно переоценить, поскольку оно создало возможность ответственности без вины не в каких-либо частных случаях, как было прежде, а существенной по объему и по значимости договорных обязательств вообще. Эти факторы обусловливают высокую степень научной и практической актуальности исследования ответственности без вины.

Казалось бы, общепринятое представление о вине как о субъективном условии гражданско-правовой ответственности, отраженное во всех учебниках гражданского права, является совершенно очевидным и бесспорным. Однако очевидность скрыта сложнейшая теоретическая и практическая проблема ограничения вины от противоправности и причинной связи как субъективных и объективных условий гражданско-правовой ответственности.

Ответственность без вины можно условно назвать «ненормативной». При понимании вины как умысла или неосторожности «ненормативная» ответственность без вины, как правило, невозможна, поскольку вина сохраняет самостоятельное значение субъективного условия ответственности. Исключение составляют лишь случаи ответственности организаций. При понимании вины как непринятия правонарушителем всех зависящих от него мер для надлежащего исполнения договорного обязательства либо для предотвращения причинения вреда «ненормативная» ответственность без вины организаций исключена, однако такое понимание вины охватывает только неосторожность, но не умысел, что не соответствует законодательству. Наиболее удачно определение вины в п. 1 ст. 401 ГК РФ, сочетающее в себе оба подхода к пониманию вины, «психологический» и «поведенческий», поскольку его применение на практике полностью исключает «ненормативную» ответственность без вины.

Вина как субъективное условие ответственности может быть только «своей» для правонарушителя, «чужая» вина условием его ответственности быть не может. Поэтому то, что называют ответственностью «за чужую вину» (ответственность должника за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами), на самом деле есть ответственность без вины.

В современном гражданском праве России ответственность независимо от вины предпринимателей, в т. ч. профессиональных хранителей, изготовителя и продавца товара, исполнителя работы перед потребителем, владельцев источников повышенной опасности основана на высоком критерии неосторожности и соответствует ответственности за custodia (т. е. обязанность соблюдать наивысшую заботливость) по римскому праву. Такой вывод следует из того, что в ч. 2 ст. 401 ГК РФ устанавливается, что наличие вины лица определяется исходя из той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась по характеру обязательства и условием оборота, а то, что от названных выше лиц требуется не обычная, а повышенная степень заботливости и осмысленности, подтверждается закреплением в п. 3 ст. 401 ГК РФ, ст. 1079 и другими статьями ГК, регулирующих их ответственность, в качестве основания освобождения от ответственности не случая (как при ответственности среднего критерия неосторожности), а непреодолимой силы. Установление для них высокого критерия неосторожности связано с характером тех особых видов деятельности, которыми они занимаются и которые, безусловно, требуют повышенной внимательности и осмотрительности. Если эти субъекты соответствуют тем требованиям, которые предъявляются к ним со стороны высокого критерия неосторожности, то возлагаемая на них ответственность, представляющаяся ответственностью без вины с точки зрения среднего критерия, для них оказывается условностью, т. к. на самом деле это ответственность «за вину». Такую условную ответственность без вины можно назвать «нормативной», поскольку она допускается нормативным актом или договором.

Если же субъекты, к которым право предъявляет повышенные требования, по индивидуальному уровню развития не соответствуют им, то их ответственность наступает при условном наличии вины, т.к. другие, соответствующие этим требованиям субъекты, действуют в аналогичной ситуации виновно. Фактически же это ответственность без вины, которая также является «нормативной».

Аналогичная ситуация может складываться и при применении начала вины. Когда правонарушитель по уровню развития не отвечает среднему критерию неосторожности, но при этом не является недееспособным, меры ответственности возлагаются на него при условном наличии вины, поскольку обычный человек, отвечающий требованиям среднего критерия, поступая таким образом, действует виновно. Ответственность при условном наличии вины есть, на самом деле, «ненормативная» ответственность без вины, поскольку противоречит началу вины.

Из изложенного следует, что понятие вины представление о степенях такой ее формы, как неосторожность, - относительны. Отсюда и ответственность без вины также относительна.

Вопрос об основаниях освобождения от ответственности вообще, как «за вину», так и без вины, является чрезвычайно важным. Ею важность обусловлена тем, что по основаниям освобождения от ответственности в определенной мере можно судить об особенностях того вида ответственности («за вину» или без вины), от которой они освобождают.

Если в сфере обязательств из причинения вреда основания освобождения от ответственности без вины всегда устанавливаются только законодательством, то в сфере договорных обязательств они устанавливаются как законодательством, так и договором сторон, поскольку в силу п. 3 ст. 401 ГК РФ стороны договора вправе предусмотреть иные основания освобождения должника от ответственности без вины по сравнению с законодательными.

В некоторых случаях законодатель возлагает ответственность за гражданское правонарушение, состав которого слагается только из трех первых элементов - противоправного деяния, вреда и причинной связи, вне зависимости от того, имеется ли (доказан ли) четвертый элемент - вины причинителя (нарушителя). Принципиальная возможность такой «безвиновной» ответственности закреплена в п. 2 статьи 1064 ГК РФ. Также в ГК РФ предусмотрены и конкретные случаи такой ответственности, которые суть следующие:

1) ответственность за последствия собственного заблуждения при совершении сделки стороны, по иску которой сделка признана недействительной, перед другой стороной в размере реального ущерба, причиненного фактом признания сделки недействительной, если только она не докажет, что заблуждение возникло по вине потерпевшей стороны (п. 2 статьи 178 ГК РФ);
2) ответственность ломбарда за утрату и повреждение заложенных вещей (п. 4 статьи 358);
3) ответственность должника за нарушение обязательств, возникших из предпринимательской деятельности (п. 3 статьи 401, кроме случаев, когда правонарушитель осуществляет предпринимательскую деятельность по производству сельскохозяйственной продукции и энергоснабжению - см. статьи 538 и 547 ГК РФ);
4) ответственность продавца товара с гарантией качества за недостатки этого товара (п. 2 статьи 476);
5) ответственность перевозчика за неподачу транспортных средств и за задержку отправления пассажира (п. 2 статьи 794 и статья 795);
6) ответственность отправителя груза освобождаются за неиспользование поданных транспортных средств (п. 2 статьи 794);
7) ответственность профессионального хранителя за утрату, недостачу или повреждение предмета хранения (п. 1 статьи 901, кроме случая охраны безнадзорного скота - статья 230 ГК РФ);
8) ответственность банка за несохранность содержимого сейфа по договору хранения ценностей в банке с предоставлением клиенту индивидуального банковского сейфа (п. 3 статьи 922);
9) ответственность гостиницы за утрату денег, иных валютных ценностей, ценных бумаг и других драгоценных вещей постояльца, принятых гостиницей на хранение либо помещенных постояльцем в предоставленный ему гостиницей индивидуальный сейф (п. 2 статьи 925);
10) ответственность доверительного управляющего за убытки, причиненные контрагентам по договору доверительного управления (статья 1022);
11) ответственность Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований за вред, причиненный гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ (п. 1 статьи 1070);
12) ответственность гражданина за вред, причиненный им жизни или здоровью, в момент, когда он был не способен понимать значения своих действий или не мог руководить ими (может быть возложена судом с учетом имущественного положения потерпевшего и причинителя, а также других обстоятельств дела) (статья 1078);
13) ответственность владельца источника повышенной опасности (см.) за вред, причиненный таковым (п. 1 ст. 1079);
14) ответственность лица, хотя и не являющегося владельцем источника повышенной опасности, но завладевшее им посредством противоправных действий за вред, причиненный этим источником повышенной опасности (п. 2 статьи 1079);
15) ответственность продавца или изготовителя товара (исполнителя работы или оказывавшего услуги) за вред, причиненный жизни, здоровью, либо имуществу, вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), при условии приобретения потерпевшем товара (результата работы или услуги) в потребительских целях (статьи 1095 и 1098);
16) ответственность за причинение морального вреда в случаях, когда таковой стал следствием
а) причинения вреда жизни или здоровью источником повышенной опасности,
б) незаконного осуждения, привлечения к уголовной ответственности, применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ,

в) распространения сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (статья 1100).

1.2. Ответственность без вины и понимание вины

Казалось бы, общепринятое представление о вине как о субъективном условии гражданско-правовой ответственности, отраженное во всех учебниках гражданского права, является совершенно очевидным и бесспорным. Однако за кажущейся очевидность скрыта сложнейшая теоретическая и практическая проблема ограничения вины от противоправности и причинной связи как субъективных и объективных условий гражданско-правовой ответственности.

Проблема заключается в том, что в правоприменительной практике и в юридической литературе встречаются различные варианты отождествления этих условий друг с другом. Например, в соответствии с теорией причинной связи conditio sine qua non «ответчик должен считаться причинившим вред и нести за него ответственность …. если только он мог и должен был предвидеть последствия своих действий»1. По мнению О. В. Дмитриевой2, совпадающей с высказыванием О. С. Иоффе, эта теория стирает всякие различия между причинностью и виновностью, превращая причинность из объективной в субъективную категорию3. Иначе говоря, причинная связь отождествлялась с виной. Что касается противоправности, то в цивилистической литературе неоднократно подчеркивалось, что противоправность не должна предполагать осознание ее ответственным лицом, а если предусматривать необходимость этого осознания, то получается смешение противоправности и виновности4.

Отождествление объективных условий гражданско-правовой ответственности с ее субъективным условием не приводит к каким-либо последствиям, которые вызывали бы интерес к точке зрения темы нашего исследования. Однако отождествление, напротив, субъективного условия с объектами вызывает интерес, поскольку оно может приводить к возложению на правонарушителя ответственного без вины тогда, когда он должен нести ответственность только за вину.

Проблемы отождествления вины с причинной связью и противоправностью по существу есть проблема понимания вины в гражданском праве. Она имеет отождествление вины с объективными условиями возложения ответственности –

1Варшавский К. М. Обязательства, возникшие вследствие причинения другому вреда. М., 1929. 216 С.

2Дмитриева О.В. Ответственность без вины в гражданском праве. Воронеж, 1998. 140 С.

3Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. 880 С.

4Тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. 455 С.

первостепенное значение, поскольку от понимания вины зависит понимание ответственности без вины.

противоправностью или причинной связью приводит к наступлению ответственности

фактически без учета наличия или отсутствия вины правонарушителя. Это значит, что в конкретных случаях ответственность без вины возлагается вопреки закрепленному в законодательстве или договоре началу вины. Поэтому такую ответственность без

вины можно условно назвать «ненормативной».

При понимании вины как умысла или неосторожности «ненормативная» ответственность без вины, как правило, невозможна, поскольку вина сохраняет самостоятельное значение субъективного условия ответственности. Исключение составляют лишь случаи ответственности организаций. При понимании вины как непринятия правонарушителем всех зависящих от него мер для надлежащего исполнения договорного обязательства либо для предотвращения причинения вреда «ненормативная» ответственность без вины организаций исключена, однако такое понимание вины охватывает только неосторожность, но не умысел, что не соответствует законодательству. Наиболее удачно определение вины в п. 1 ст. 401 ГК РФ, сочетающее в себе оба подхода к пониманию вины, «психологический» и «поведенческий», поскольку его применение на практике полностью исключает «ненормативную» ответственность без вины.

1.3. Ответственность без вины и степени вины

В гражданском законодательстве России, как и стран континентальной Европы, для определения понятия «вина» традиционно используются «психологические» взгляды и вина определяется как умысел или неосторожность правонарушителя. Неосторожность же подразделяется на грубую, «граничащую» с умыслом и легкую (простую) «граничащую» с невиновностью.

1.4. Ответственность без вины и презумпция вины

Вопрос о влиянии презумпции на ответственность без вины в юридической

литературе практически не исследован. Он тесно связан с вопросом о понимании вины, поскольку понимание презумпции зависит от понимания вины и наоборот. Как уже было показано выше, определенное понимание вины иногда может приводить к возложению ответственности без вины. Исходя из этого, можно предположить, что действие презумпции вины также может иметь аналогичные последствия.

Г.Ф. Шершеневич указывал, что презумпция может создавать ответственность без вины, не предусмотренную ни законом, ни договором, и, наоборот – безответственность при наличии вины обязанного лица1.

Прежде всего необходимо определить, что такое презумпция. Это понятие достаточно устоявшееся. Оно означает «правовое положение, согласно которому с учетом обычного соотношения фактов по уполномочию права можно судить на основании определенного факта о существовании другого факта, не доказанного, а только предполагаемого2, т.е. «исходящее из высокой степени вероятности предположения истины»3.

Ныне действующий Гражданский кодекс РФ (далее - ГК РФ) не содержит единого подхода к определению вины: в абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК она понимается как умысел или неосторожность (т. е как явление субъективного плана), а в абз. 2 того же пункта речь идет об определении вины через категорию невиновности, причем критерий разграничения вины и невиновности взят законодателем не из области психических процессов, а из сферы действий субъекта (лицо признается невиновным, если оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства). Кроме того, ГК РФ упоминает и об иных, помимо умысла или неосторожности, основаниях ответственности, которые могут быть предусмотрены законом или договором. Последнее положение ГК позволяет прийти к выводу о том, что вина в том смысле, в каком она определяется в абз.1 ч. 1 ст. 401 ГК, не является единственным основанием гражданско-правовой ответственности, что помимо нее существует еще иная категория, с наличием которой в ряде случаев связывается наступление неблагоприятных последствий.

Представляется, что такая двойственная ситуация сложилось в результате того, что законодатель, раскрывая сущность вины в гражданском праве, так и не смог отойти от привычных (традиционных) категорий, заимствованных из права уголовного. Между тем, такое терминологическое отождествление весьма условно и его нельзя распространять и на понимание сути гражданско-правовой вины, что неоднократно подчеркивалось многими авторами . Уголовное право регулирует сферу публичных отношений, исходит из целей восстановления социальной справедливости и наказания правонарушителя, его субъектами являются лишь физические лица с присущими им разумом и волей. В этой связи и вина там носит субъективный характер, от ее качественной и количественной характеристики во многом зависит общественная опасность поведения субъекта преступления и совершенного им деяния. Разделение вины в уголовном праве на формы поэтому оправдано: установление их имеет важное значение при квалификации преступления и назначении наказания. Иначе обстоит дело в гражданском праве. Особенности регулируемых им товарно-денежных отношений предопределяют выдвижение на первое место компенсаторно-восстановительной функции гражданско-правовой ответственности. Для привлечения к последней необходимо, в первую очередь, наличие вреда, а вина в силу ч. 2 ст. 401 ГК предполагается: обязанность по ее доказыванию не возлагается на государственные органы или потерпевшего. По той же причине формы вины, как правило, юридически безразличны с цивилистической точки зрения. Как указывал Ю. Б. Фогельсон, относительно субъектов гражданского права, правильнее говорить о вине как о «поведении, цели, риске, интересе и т.д., но не о психическом отношении к своему поведению».

Действительно, можно ли говорить о каком-нибудь субъективном отношении организации или публично-правового образования к своим действиям? О вине таких субъектов необходимо судить по их поведению, приняли они или нет все меры для надлежащего исполнения обязательств при той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от них по характеру и условиям оборота. Ведь, как справедливо отмечает В.Г. Матвеев, «организованная воля коллектива, хотя и создается людьми как его участниками, но не сводима к простой совокупности индивидуальных воль. Будучи выраженной в действиях, она приобретает затем (по отношению к воле, например, участников юридического лица) относительно самостоятельный и независимый характер» , объективируется в общей цели, которая может иметь социально-положительный либо негативный, противоправный характер. С этой точки зрения умысел необходимо трактовать как «отрицание всякой заботливости», как «принятие на себя таких обязанностей, которые являются для обязанного лица заведомо невыполнимыми». Неосторожность же заключается в отсутствии требуемой осмотрительности, непринятии тех мер, которые принял бы на месте обязанного лица любой добропорядочный субъект, «omnes», по выражению римских юристов . Именно в таком смысле умысел понимается и в ч. 4 ст. 401 ГК, в которой говорится о ничтожности соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательств, т.е за заведомое непринятие мер для их исполнения, когда существовали все предпосылки для этого.

Итак, восстановительная функция ответственности в гражданском праве доминирует над всеми остальными, поэтому в рамках процесса, за редким исключением, незачем устанавливать конкретную форму вины правонарушителя, доказывать, что он совершил данное правонарушение умышленно либо по неосторожности. В этой связи иногда даже нет необходимости определять, были ли предприняты субъектом все объективно возможные меры по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий: достаточно лишь одного факта наступления последствий. Это так называемые случаи «ответственности без вины», являющиеся исключением из общего правила, предусмотренного абз. 1 ч. 1 ст. 401 ГК. В подобных ситуациях законодатель возлагает на обязанное лицо повышенную ответственность, полагая, что перед ним профессионал, занимающийся особой деятельностью, требующей специальных знаний и навыков, которая в силу своего характера предполагает возможность неблагоприятного результата. Вступление в правоотношение, связанное с подобной деятельностью – своеобразное подтверждение принятия на себя безусловной ответственности и за ее последствия. Следовательно, основанием ответственности в данном случае будет не вина, в рассмотренном выше ее понимании, а риск как «опасность возникновения неблагоприятных последствий (имущественного или личного характера), относительно которых не известно, наступят они или нет».

В то же время законодатель исходит из того, что принятие на себя обязанным лицом риска небезгранично. Предполагается, что деятельность должна осуществляться в нормальных условиях. Неисполнение или ненадлежащие исполнение обязательства в силу экстраординарного события, которое невозможно предвидеть, а впоследствии и преодолеть, безусловно влечет за собой и освобождение от ответственности. Иное противоречило бы принципам разумности и справедливости, на которых строится вся система гражданского права.

Между тем риск присущ не только какой-либо узкой группе гражданских отношений, а всем им на всех этапах существования. Как справедливо отмечает В.А. Ойгензихт, «идея риска проходит через все гражданское право» . Даже тогда, когда ответственность наступает «за вину», он не исчезает. Поэтому непреодолимая сила, равно как и умысел или грубая неосторожность потерпевшего, в любом случае являются основаниями освобождения от ответственности.

Все сказанное дает основание рассматривать вину в гражданском праве в широком смысле, как виновность, включающую в себя два элемента: риск, то есть вступление в правоотношение, в результате которого при нормальном развитии событий лишь возможно наступление ущерба и объективную вину (недобропорядочность), выражающуюся в непринятии необходимых (умысел) либо разумных с учетом конкретной ситуации (неосторожность) мер по устранению или недопущению отрицательного результата указанных выше действий.

Для привлечения к ответственности наличие первого элемента виновности – риска – является обязательным. Для гражданского права, в частности, безразлично, собирался или нет возвращать в срок деньги гражданин, взявший кредит в банке, если впоследствии это стало невозможно в результате военных действий на соответствующей территории. Привлечь его к ответственности, несмотря на наличие второго элемента – вины (недобропорядочности) – не представляется возможным: риск как вероятность отсутствует. Развитие событий в неблагоприятном русле следует с необходимостью, а приготовления или покушения как стадии развития умысла в цивильном праве в отличие от уголовного не существует.

В этой связи, на наш взгляд, необходимо разграничивать собственно вину, как предпосылку в подавляющем большинстве случаев наступления ответственности, и виновность как основание таковой. Думается, подобное толкование указанных понятий в наибольшей степени согласуется со ст. 401 ГК РФ, исходящей из наличия вины и иных, предусмотренных законом или договором, оснований ответственности.

Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: БЕК, 2000. Т1. с. 449; Гражданское право: Учебник / Под ред. А.Г. Калпина. – М., 2002. Часть 1. с. 341; Гражданское право: Учебник Часть 1 / Под ред. Т.И. Илларионовой. – М.: Норма – Инфра-М, 1998.с.218.

Фогельсон Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств. М., 2001.

Матвеев Г. К. Вина как основание гражданско-правовой ответственности по советскому праву: Автореферат докторской диссертации. Киев,1951.

Варкалло В. Ответственность по гражданскому праву (возмещение вреда – функции, виды, границы). М., 1978.

Меркулов В.В. Гражданско-правовой договор в механизме регулирования товарно-денежных отношений: Монография. Рязань: РВШ МВД РФ, 1994.

Новицкий И. Б. Основы римского гражданского права. М., 1960.

Собчак А. А. О некоторых спорных вопросах общей теории правовой ответственности //Правоведение 1968, № 1.

Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М.: Госюриздат, 1951.