Николай ежов - сумасшедший у руля нквд. Любопытные факты о николае ежове

В 1937 году Советский Союз буквально захлестнули репрессии. Отмечалось 20-летие карательных органов – как-никак 20 декабря 1917 года была образована российская Чрезвычайная Комиссия. Доклад по этому поводу сделал в Большом театре будущий кремлевский долгожитель Анастас Микоян. Доклад был назван незабываемо: «Каждый гражданин – сотрудник НКВД». Практика повседневного доноса внедрялась в умы и сознание. Донос считался нормой. И ставший у руля НКВД Николай Иванович Ежов – лишь пешка в той страшной игре за абсолютную власть, что вел тогда Сталин.

Биография и деятельность Николая Ежова

Родился Николай Ежов 19 апреля 1895 года по старому стилю. По некоторым сведениям его отец был дворником у домовладельца. В школе он учился всего два-три года. Впоследствии, заполняя анкеты, Ежов писал в графе «образование» - «незаконченное низшее». В 1910 году подростка отдали на выучку к портному. Ремесло пришлось ему не по вкусу, зато с пятнадцати лет, как признавался сам Ежов в застенках учреждения, которое еще недавно сам возглавлял, он пристрастился к мужеложству. Этому увлечению Ежов отдавал дань до конца жизни. Одновременно он проявлял интерес и к женскому полу. Одно другому не мешало. Было в чем каяться, равно как и было, чем гордиться.

Через год мальчик расстался с портным и поступил на завод учеником слесаря. Позже, как и многие его сверстники, был призван в русскую императорскую армию. Первая мировая война застала его в захолустном провинциальном Витебске. Казалось, сама судьба дает шанс маленькому честолюбивому человеку отличиться. Однако Ежова очень скоро переводят из запасного батальона в нестроевую команду. Причина банальна и проста – при своем росте в 151 см. он плохо смотрится даже на левом фланге.

Работал Ежов в артиллерийских мастерских, где началась его революционная деятельность, о которой так любили писать официальные биографы. Сколько-нибудь внятных подтверждений этой деятельности, впрочем, историки так и не удалось обнаружить. В партию большевиков Ежов вступил уже в мае 1917 года. Что с того, что рано? Он не выжидал и не осторожничал, как другие – принял новую власть сразу и безоговорочно. После стихийной демобилизации из царской армии на некоторое время следы Ежова теряются.

Полтора года его биографии – «темное время» для историков. В апреле 1919 года его снова призывают – на этот раз в Красную Армию. Но вновь он попадает не на фронт и даже не в артиллерийскую часть, а на должность переписчика при комиссаре. Несмотря на малограмотность, он сумел зарекомендовать себя активистом, и вскоре пошел на повышение. Через полгода Ежов стал комиссаром радиошколы. Ничего героического в гражданскую войну, таким образом, судьба ему не уготовила.

Малый рост не позволил ему стать настоящим солдатом. Он же стал препятствием для оперной карьеры, хотя Ежов прекрасно пел. Николай Иванович обладал феноменальной памятью – запоминал многое наизусть и твердо. В окружении Сталина преобладали люди малорослые (как тут не вспомнить известную строку Мандельштама: «А вокруг него сброд тонкошеих вождей») и Ежов, как говорится, пришелся ко двору. В определенный период Ежов стал самым близким к Сталину человеком. Он бывал в кабинете Хозяина ежедневно и подолгу.

Сталину нужен был человек без заслуг перед революцией и не связанный с высшим эшелоном власти. Ежов подошел идеально. Он прошел испытание еще в истории с гибелью Кирова в декабре 1934 года. Руками Ежова Сталин расправился с Зиновьевым и Каменевым. Это была репетиция будущих больших репрессий. Ежов сменил Генриха Ягоду на посту министра внутренних дел. Он на пике карьеры. В его руках – судьбы сотен тысяч приговоренных к смерти. Была обезглавлена армия. Репрессированы многие известные военачальники во главе с .

Всё человеческое постепенно выгорало в Ежове. Он никогда и никого не пытался защитить. Скоро этот человек превратился в тяжелого алкоголика и педераста. Вместе с тем, он умел быть обаятельным и нравиться женщинам, после потоков крови легко переключался на обыденную жизнь. С женой, Евгенией Ивановной Хаютиной, они не имели детей, поэтому удочерили трехлетнюю Наташу. В доме Ежовых был художественный салон, часто бывали Бабель, Кольцов, певцы и музыканты.

В конце концов, Ежова назначили наркомом водного транспорта, а на его место пришел . 10 апреля 1939 года последовал арест Ежова. Незадолго до этого застрелилась жена Ежова – должно быть, в предчувствии неизбежной развязки. Ежова обвиняли как в злоупотреблении служебным положением, так и в аморальном образе жизни. Сам же он, признавая все обвинения, сожалел, что был недостаточно беспощаден к врагам народа и мог бы расстрелять в несколько раз больше, чем ему было дозволено. Расстрелян 4.02.1940г по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.

• Рассказывают, что перед смертью Ежова раздели догола и нещадно били, а стреляли потом уже в бездыханное тело. Окружали его в те последние минуты следователи и надзиратели – те, кто трепетал перед ним, когда Ежов был всесильным наркомом. Страшный и бесславный конец…

Николай Ежов — одна из самых зловещих фигур советской эпохи. Под его руководством начались полномасштабные чистки в рядах партии, которые перекинулись и на мирных граждан. Помимо репрессий Ежов сотрудничал и с западной разведкой, так что его по праву можно называть "бандеровцем в НКВДшной форме".Наследие Ежова никуда не делось: сегодня наши спецслужбы по-прежнему продолжают сотрудничать со своими заокеанскими "коллегами" из ЦРУ, АНБ и ФБР, что превращает их в откровенных пособников, прикрывающихся маской демократии и липовым оправданием о т.н. "партнерстве". За сотрудничество с западной (нацистской) разведкой Ежов и был ликвидирован 4 февраля 1940 г. Одним из главных "достижений" Ежова стал расстрел высшего командного состава Красной Армии, среди которых был талантливейший военачальник М. Н. Тухачевский. Именно Тухачевский в споре с маршалом Буденным предвидел, что будущая война будет войной машин, в то время как Буденный утверждал, что это будет война конниц. Конфликт двух военачальников привел к тому, что по приказу Ежова Тухачевский был "убран". Фраза Сталина о том, что "кадры решают все", была автоматически перечеркнута Ежовым, за что сам шеф НКВД поплатился самым жестоким и справедливым образом. Сегодня ему исполнилось 120 лет со дня рождения.

Точных данных о родителях шефа НКВД не сохранилось. По признанию покойника, он утверждал, что родился в Петербурге, в семье русского рабочего-литейщика. В анкетах за 1922 и 1924 писал: «объясняюсь на польском и литовском языках».

А. Павлюков, однако, указывает в своей биографии Николая Ежова, что его отцом был уроженец села Волхонщино Тульской губернии Иван Ежов, который отслужил в Литве срочную службу в музыкантской команде 111-го пехотного полка, стоявшего в литовском городе Ковно. Отслужив положенный срок, он остался там же на сверхсрочную, женился на местной девушке-литовке, а после выхода в отставку переехал в соседнюю Сувалкскую губернию (ныне территория частично в составе Польши, частично в составе Литвы) и устроился «на работу» в земскую стражу (полицию). На момент рождения Николая семья, судя по всему, проживала в селе Вейверы Мариампольского уезда указанной губернии (ныне Литва), а три года спустя, когда отец получил повышение и был назначен земским стражником Мариампольского городского участка, — переехала в Мариамполь. Здесь мальчик отучился три года в начальном училище, а в 1906 году был отправлен к родственнику в Петербург, учиться портняжному ремеслу.

Добровольцем пошел в армию в июне 1915 г., однако год спустя был признан негодным к строевой службе ввиду слабых антропометрических данных (рост Ежова составлял всего 1,5 метра; меньше только у Энгельберта Дольфуса (148 см), одного из австрийских канцлеров, которого прозвали Миллиметтернихом и вошедшего в историю как самый низкорослый политик в истории). 14 августа Ежов, заболевший и к тому же легко раненый, был отправлен в тыл. Крепким здоровьем не отличался: даже во время службы в армии постоянно болел. В общем, как сказали бы сегодня, здоровье Ежова — это здоровье тюфяка.

В апреле 1919 года был призван на службу в Красную Армию, направлен на саратовскую базу радиоформирований (позднее — 2-я казанская база), где он сначала служит рядовым, а потом переписчиком при комиссаре управления базы. В октябре 1919 года занял должность комиссара школы, в которой обучали радиоспециалистов, в апреле 1921 года стал комиссаром базы, одновременно избирается заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б).

В июле 1921 г. он женился на Антонине Титовой, с чьей помощью после свадьбы был переведен в Москву на партийную работу уже спустя 2 месяца. Карьера Ежова стремительно пошла вверх:

1922, март — октябрь — ответственный секретарь Марийского обкома РКП(б), отбыв в октябре 1922 г. в отпуск, назад Ежов уже не вернулся.
1923, март — 1924 — ответственный секретарь Семипалатинского губкома РКП(б), утверждается, что направил его в Казахстан Валериан Куйбышев.
1924—1925 — зав. орготделом Киргизского обкома ВКП(б),
1925—1926 — зам. ответственного секретаря Казакского крайкома ВКП(б), работал под началом Ф. И. Голощёкина.
Заведующий Орграспредотделом И. М. Москвин так отзывался о своем подчиненном:
"Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным — он всё сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться. Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов — не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить…"

Такой отзыв служил скорее предупреждением, нежели похвалой, ведь Москвин далеко был не дурак и он предвидел, что такие люди как Ежов рано или поздно начнут злоупотреблять своими полномочиями и полностью выйдут из-под контроля властей. Ежов был типичным трудовым фанатиком, нежели добросовестным работником, поэтому нет ничего удивительного, что в конечном счете от него избавились. Как говорится "по заслугам и честь".

В течение года был заместителем наркома земледелия СССР, а в ноябре 1930 года вернулся в Орграспредотдел уже заведующим, заняв место своего бывшего начальника, которого перевели на должность заместителя председателя ВСНХ. Именно к ноябрю 1930 года относится знакомство Ежова со Сталиным.

Орграспредотделом Ежов заведует до 1934 года, реализуя на практике кадровую политику Сталина. В 1933—1934 гг. входит в Центральную комиссию ВКП(б) по «чистке» партии. На состоявшемся в январе-феврале 1934 года XVII съезде партии Ежов возглавил мандатную комиссию. В феврале 1934 года избран членом ЦК, Оргбюро ЦК и заместителем председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). С февраля 1935 — председатель КПК, секретарь ЦК ВКП(б).

В конце 1934—1935 гг. Ежов с подачи Сталина, фактически, возглавил следствие по делу об убийстве Кирова и Кремлёвскому делу, увязав их с деятельностью бывших оппозиционеров — Зиновьева, Каменева и Троцкого. Как свидетельствует историк О. В. Хлевнюк, на этой почве Ежов фактически вступил в заговор против наркома внутренних дел НКВД Ягоды и его сторонников с одним из заместителей Ягоды Я. С. Аграновым, так, в 1936 г. Агранов на совещании в НКВД сообщал:

"Ежов вызвал меня к себе на дачу. Надо сказать, что это свидание носило конспиративный характер. Ежов передал указание Сталина на ошибки, допускаемые следствием по делу троцкистского центра, и поручил принять меры, чтобы вскрыть троцкистский центр, выявить явно невскрытую террористическую банду и личную роль Троцкого в этом деле. Ежов поставил вопрос таким образом, что либо он сам созовёт оперативное совещание, либо мне вмешаться в это дело. Указания Ежова были конкретны и дали правильную исходную нить к раскрытию дела."

26 сентября 1936 года назначен Народным комиссаром внутренних дел СССР, сменив на этом посту Генриха Ягоду. 1 октября 1936 года Ежов подписал первый приказ по НКВД о своём вступлении в исполнение обязанностей наркома.

Ежовщина: "красная бандеровщина"

Пик массовых репрессий в СССР, охвативших все слои советского общества, пришелся на 1937-1938 гг. К этому времени в СССР завершается становление тоталитарной политической системы. Массовый террор, вошедший в историю как «ежовщина», был призван придать законченность советской системе. В отличие от обычного террора, применяемого любой диктатурой, тоталитарный террор был направлен не против открытых противников власти, а против лояльных граждан. Страх и репрессии делают всех членов советского общества беззащитными перед безжалостной машиной устрашения, лишают их способности думать и критически оценивать действительность, превращают всех в «винтики» гигантского механизма, развивая низменные чувства предательства и доносительства.


Несложно было догадаться каково было простым людям, пострадавших от зомби-НКВДшников, которые видели в народе вражескую гидру, изображенную на приведенном выше плакате. Шеф НКВД был ровно на 6 лет моложе Гитлера и красный НКВДшный террор ни в чем не уступал гестаповскому, RSHA и SD-террору. Сегодня обе практики (и советская, и нацистская) взяты на вооружение американскими спецслужбами, чьи методы уже давно переплюнули как советских, так и нацистских деятелей и представляют самое чудовищные методы допроса за всю историю человечества. Так что я не удивлюсь, если протрезвевший люд на Западе за океаном начнет в буквальном смысле устраивать самосуды над сотрудниками своих же спецслужб. Напомню, что на руках населения США 300 млн стволов и они рано или поздно начнут стрелять, так что можете не сомневаться, каких масштабов может достигнуть кровавая баня за океаном.

«Большой террор» 1937 г. во многом стал платой за вынужденное расширение конституционных прав граждан по новой Конституции, ликвидации категорий лишенцев. Чтобы окончательно стабилизировать режим, Сталину нужно было атомизировать общество, разрушить подспудно сохранявшиеся остатки гражданских структур, решительно выкорчевать всякое инакомыслие, независимые группы интересов. После XVII съезда ВКП(б) Сталин имел основания опасаться разрастания оппозиционных настроений. Для него физическое уничтожение интеллигентско-оппозиционной части правящей элиты являлось единственным условием успешного претворения в жизнь переустройства общества. Заодно это был способ избавиться от обуржуазившейся в годы нэпа части партийной бюрократии, возможность списать на нее все промахи и неудачи власти, а также способ ротации партийной верхушки в условиях отсутствия демократического механизма ее обновления. Несомненно, давая «добро» на массовую «чистку», Сталин и его окружение рассчитывали устранить всякую возможность возникновения в стране, в связи с опасностью надвигающейся войны, «пятой колонны».

Выступая на пленуме ЦК в июне 1937 г., Ежов утверждал, что «существует законспирированное подполье, страна находится на грани новой Гражданской войны, и только органы государственной безопасности под мудрым руководством И. В. Сталина способны ее предотвратить». Спустя несколько недель ЦК ВКП(б) предложил секретарям партийных организаций на местах взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников, а наиболее враждебных из них немедленно арестовать и расстрелять «в порядке административного проведения их дел через тройки». Вслед за тем высшее руководство страны потребовало в пятидневный срок представить в ЦК состав «троек», а также количество людей, подлежащих расстрелу и выселению. Обычно в состав «троек» входил секретарь партийного комитета, начальник правления НКВД и прокурор. Все края и области получили разнарядку - сколько людей им следовало арестовать. Арестованных делили на две категории: по первой немедленно расстреливали, по второй заключали на 8-10 лет в тюрьму или лагерь. Но уже с конца августа местные руководители требуют от ЦК увеличить лимиты на репрессии. В результате только по первой категории лимит был увеличен с 259 450 человек еще на 22,5 тысячи. Отнюдь не о стихийной природе «большого террора» свидетельствуют многочисленные акции, осуществленные в 1937-1938 гг. органами НКВД: арест всех немцев, работавших на оборонных заводах страны, массовая высылка «неблагонадежных элементов» из пограничных районов, многочисленные судебные процессы в центре и на местах.

Казахский поэт Джамбул Джабаев посвятил одно из своих стихотворений наркому Ежову:

"В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов, зоркоглазый и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова."

Если бы поэт знал, какого пса Сталин спустил с цепи в рядах НКВД, то возможно бы не писал бы такую хвальбу. Почти 1,5 млн человек попали под ежовскую машину.
На новом посту Ежов занимался координацией и осуществлением репрессий против лиц, подозревавшихся в антисоветской деятельности, шпионаже (статья 58 УК РСФСР), «чистками» в партии, массовыми арестами и высылками по социальному, организационному, а затем и национальному признаку. Систематический характер эти кампании приняли с лета 1937 года, им предшествовали подготовительные репрессии в самих органах госбезопасности, которые «чистили» от сотрудников Ягоды. 2 марта 1937 года в докладе на пленуме ЦК ВКП(б) он выступил с резкой критикой подчинённых, указав на провалы в агентурной и следственной работе. Пленум одобрил доклад и поручил Ежову навести порядок в органах НКВД. Из сотрудников госбезопасности с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года было арестовано 2273 человека, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. 17 июля 1937 года Ежов был награждён орденом Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий».

Помимо этого составлялись списки высокопоставленных «врагов народа», подлежащих суду военного трибунала. Приговор объявлялся заранее - расстрел. Эти расстрельные списки Ежов посылал на утверждение Сталину, Молотову и другим членам Политбюро. Лишь 12 декабря 1938 г. Сталин и Молотов санкционировали расстрел 3 167 человек. К началу 1938 г. Сталин, видимо, уже считал, что Ежов свою задачу выполнил (тем более что процесс массовых репрессий начал выходить из-под контроля его творца; развязав тотальный террор в стране, власть и сама оказалась под ударом). Сигналом к прекращению массовых репрессий стало постановление ЦК и правительства «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем говорилось о «крупнейших недостатках и извращениях в работе органов НКВД». Постановление ликвидировало «тройки» и требовало производить аресты только с санкции суда или прокурора. Сталин переложил на Ежова и его людей ответственность за все «перегибы и ошибки». 25 ноября 1938 г. новым наркомом внутренних дел был назначен Л. П. Берия. Новый глава НКВД начинает свою деятельность с амнистий. Ежов был обвинен в «изменческих, шпионских взглядах, связях с польской и германской разведками и враждебными СССР правящими кругами Польши, Германии, Англии и Японии», в заговоре и подготовке государственного переворота, намеченного на 7 ноября 1938 г. 4 февраля 1940 г. по приговору военной коллегии Верховного суда он был расстрелян. После сталинской отмашки были расстреляны и некоторые наиболее ретивые партийные функционеры в центре и на местах, которые, подобно П. П. Постышеву, по-прежнему жаждали большой крови.

СООБЩЕНИЕ Л. П. БЕРИИ И. В. СТАЛИНУ О Н. И. ЕЖОВЕ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА
27 апреля 1939 г. № 1268/6 Совершенно секретно Товарищ СТАЛИН
При этом направляю Вам протокол допроса Ежова от 26 апреля 1939 года. Допрос продолжается.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА АРЕСТОВАННОГО ЕЖОВА НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА
от 26 апреля 1939 года
ЕЖОВ Н. И., 1895 года рождения, уроженец гор. Ленинграда, бывший член ВКП(б) с 1917 года. До ареста — Народный Комиссар Водного транспорта.

ВОПРОС: На предыдущем допросе вы показали, что в течение десяти лет вы вели шпионскую работу в пользу Польши. Однако вы скрыли ряд своих шпионских связей. Следствие требует от вас правдивых и исчерпывающих показаний по этому вопросу.
ОТВЕТ: Должен признать, что, дав правдивые показания о своей шпионской работе в пользу Польши, я действительно скрыл от следствия свою шпионскую связь с немцами.
ВОПРОС: В каких целях вы пытались отвести следствие от своей шпионской связи с немцами?
ОТВЕТ: Мне не хотелось показывать на следствии о своей прямой шпионской связи с немцами, тем более что мое сотрудничество с немецкой разведкой не ограничивается лишь шпионской работой по заданию германской разведки, я организовал антисоветский заговор и готовил государственный переворот путем террористических актов против руководителей партии и правительства.
ВОПРОС: Покажите обо всех ваших шпионских связях, которые вы пытались скрыть от следствия, и обстоятельствах вашей вербовки.
ОТВЕТ: В качестве агента немецкой разведки я был завербован в 1934 году при следующих обстоятельствах: летом 1934 года был послан на лечение за границу в Вену к профессору НОРДЕНУ...
ВОПРОС: Кто же вас завербовал?
ОТВЕТ: Завербован я был для сотрудничества с немецкой разведкой доктором ЭНГЛЕРОМ, который является старшим ассистентом НОРДЕНА.
ОТВЕТ: После оформления вербовки я попросил ЭНГЛЕРА осведомить меня, с кем и как я буду связан. ЭНГЛЕР ответил, что он сам является сотрудником военной разведки Германии.
ВОПРОС: Какие задания дал вам ЭНГЛЕР после вербовки?
ОТВЕТ: Прежде всего, ЭНГЛЕР дал мне задание оказать всяческое содействие быстрейшему разрешению вопроса о его приглашении в Москву. Я обещал ЭНГЛЕРУ принять зависящие от меня меры к ускорению этого вопроса.
ВОПРОС: Были ли вами переданы ЭНГЛЕРУ для немецкой разведки какие-либо сведения, представлявшие специально охраняемую государственную тайну Советского Союза?
ОТВЕТ: За время моей непосредственной связи с ЭНГЛЕРОМ в Вене, а затем в Бадгаштайне (курорт радиоактивных вод в Австрии), куда он дважды приезжал связываться со мной, я информировал ЭНГЛЕРА только об общем положении Советского Союза и Красной Армии, которой он интересовался особенно.
ВОПРОС: Вы уклоняетесь от прямого ответа. Следствие интересует вопрос, какие сведения шпионского характера были переданы вами ЭНГЛЕРУ?
ОТВЕТ: В пределах того, что я знал по памяти, я рассказал ЭНГЛЕРУ все о состоянии вооружения и боеспособности Красной Армии, особенно подчеркнув наиболее узкие места в боеспособности РККА. Я рассказал ЭНГЛЕРУ о том, что Красная Армия очень отстает по артиллерии, как по качеству артиллерийского вооружения, так и по количеству, и значительно уступает артиллерийским вооружениям передовых капиталистических стран.
Касаясь общего экономического положения в СССР, я рассказал ЭНГЛЕРУ о трудностях колхозного строительства и больших неполадках в индустриализации страны, особо остановившись на медленном освоении вновь построенных предприятий. Это я иллюстрировал на примере Сталинградского тракторного завода, где к моменту освоения производства уже была выведена из строя значительная часть ценного оборудования. Следовательно, заявлял я ЭНГЛЕРУ, успехи в области индустриализации СССР являются сомнительными.
Далее я информировал ЭНГЛЕРА об огромной диспропорции в росте отдельных отраслей промышленности, сильно сказывающейся на общем экономическом положении страны. Особо подчеркнул я отставание группы цветных металлов и специальных сплавов, тормозящих развитие боеспособности Красной Армии.
ВОПРОС: Где происходили у вас явки?
ОТВЕТ: Во всех случаях, когда мне необходимо было передать те или иные шпионские сведения, встречи происходили у меня на квартире. ТАЙЦ приходил ко мне под видом проверки состояния моего здоровья.
ВОПРОС: Какие задания по шпионской работе вы получили от ТАЙЦА?
ОТВЕТ: По словам ТАЙЦА, ЭНГЛЕР интересовался, главным образом, секретными сведениями о вооружении Красной Армии и всеми данными о состоянии обороноспособности СССР. Я тогда заведовал промышленным отделом ЦК ВКП(б) и одновременно был заместителем председателя Комиссии партийного контроля, которым фактически руководил.
В Комиссии партийного контроля существовала военная группа, которую возглавлял Н. КУЙБЫШЕВ. Работа группы и ее материалы носили сугубо секретный характер, и потому группа подчинялась мне. Материалы, которые составлялись военной группой КПК по вопросам состояния или обследования того или иного рода войск и вооружений, посылались только в Комитет Обороны и мне. Как правило, все эти документы я периодически брал с собой на квартиру и во время посещения ТАЙЦА передавал ему на короткий срок, после чего он мне их возвращал.
Я знаю, что большинство этих записок ТАЙЦ фотографировал и передавал по принадлежности.
ВОПРОС: Он вам об этом говорил?
ОТВЕТ: Да, однажды я поинтересовался, каким образом и куда он передает получаемые от меня сведения. ТАЙЦ мне сказал, что эти сведения в сфотографированном виде он передает определенному лицу в немецком посольстве, которое уже пересылает эти фотографии германской разведке.
ВОПРОС: А как он проникал в немецкое посольство?
ОТВЕТ: Помимо своей основной работы в Лечсануправлении Кремля врач ТАЙЦ обслуживал и сотрудников германского посольства в Москве.
ВОПРОС: Вы помните характер сведений, которые вами были переданы ТАЙЦУ?
ОТВЕТ: Да, помню.
ВОПРОС: Конкретизируйте.
ОТВЕТ: За время моей связи с доктором ТАЙЦ мной было передано большое количество докладных записок и справок по вопросам вооружения, вещевого и продовольственного снабжения, морально-политического состояния и боевой подготовки Красной Армии. В этих материалах давалась исчерпывающая цифровая и фактическая характеристика того или иного рода войск, видов вооружений и состояния военных округов.
За это же время мной были переданы ТАЙЦУ сведения о ходе и недостатках перевооружения военной авиации, о медленном внедрении новых, более совершенных образцов авиамашин, об аварийности военных самолетов, плане подготовки летных кадров и тактико-технические данные, характеризующие качество и количество производимых нами авиационных моторов и самолетов.
Кроме того, мною были переданы через ТАЙЦА германской разведке имевшиеся в КПК данные о состоянии танкового вооружения Красной Армии. Я обращал внимание немцев на плохое качество советской брони и неналаженность переключения танков на дизельный мотор вместо применявшегося тогда авиационного мотора.
Далее, мною были переданы ТАЙЦУ исчерпывающие данные о крупнейших недостатках в области вещевого и продовольственного снабжения и складского хозяйства РККА. По этим вопросам, между прочим, в ЦК ВКП(б) состоялось специальное совещание, решение которого мною также было доведено до сведения германской разведки.
Сообщенные мною материалы давали ясную картину положения в этой важной отрасли войскового хозяйства. Из них явствовало, что в самом начале войны Красная Армия окажется перед серьезными затруднениями.
Аналогичные материалы я передал ТАЙЦУ о состоянии химического, стрелкового, инженерного вооружения РККА, кроме того, отдельные материалы, характеризующие состояние боевой подготовки и политико-морального состояния частей Ленинградского, Белорусского. Приволжского и Среднеазиатского военных округов, которые были обследованы КПК.
ОТВЕТ: ЭНГЛЕР зашел ко мне в комнату и заявил: «Хочу вас осмотреть», и тут же он мне сообщил, что со мной должен встретиться ГАММЕРШТЕЙН.
Моя встреча с ГАММЕРШТЕЙНОМ была организована ЭНГЛЕРОМ под видом совместной прогулки с ЭНГЛЕРОМ по парку Мерано. В одной из беседок, как бы случайно, мы встретили ГАММЕРШТЕЙНА, которому меня представил ЭНГЛЕР, после мы продолжали прогулку втроем.
ГАММЕРШТЕЙН в начале беседы заявил: «Мы очень благодарны за все услуги, которые вы нам оказываете». Он заявил, что доволен сведениями, которые немцы получили от меня. Но, заявил ГАММЕРШТЕЙН, все это чепуха! Занимаемое вами положение в СССР таково, что мы не можем удовлетвориться передаваемыми вами сведениями. Перед вами стоят иные задачи, политического порядка.
ВОПРОС: Что это за «политические» задачи?
ОТВЕТ: ГАММЕРШТЕЙН, зная, что я уже избран секретарем ЦК ВКП(б), заявил: «Вы имеете возможность не только информировать нас, но и влиять на политику Советской власти».
Далее ГАММЕРШТЕЙН меня поставил в известность о весьма серьезных, по его словам, связях, которыми располагают немцы в кругах высшего командования Красной Армии, и сообщил о существовании в Советском Союзе нескольких военно-заговорщических групп.
ГАММЕРШТЕЙН говорил мне, что ряд крупных военных работников недоволен создавшимся положением в СССР и ставит своей целью изменение внутренней и международной политики Советского Союза.
Советское правительство при его нынешней политике, продолжал ГАММЕРШТЕЙН, неизбежно приведет СССР к военному столкновению с капиталистическими государствами, тогда как этого можно вполне избежать, если бы Советский Союз, идя на уступки, мог «притереться» к европейской системе.
Поскольку ГАММЕРШТЕЙН не владел русским языком, я через ЭНГЛЕРА, игравшего роль переводчика, спросил его, насколько серьезны связи руководящих кругов Германии с представителями высшего командования Красной Армии.
ГАММЕРШТЕЙН ответил: «С нами связаны различные круги ваших военных. Цель у них одна, но, видимо, точки зрения разные, никак между собой договориться не могут, несмотря на наше категорическое требование».
ВОПРОС: Какие задания дал вам ГАММЕРШТЕЙН?
ОТВЕТ: ГАММЕРШТЕЙН предложил мне связаться с этими военными кругами, и в первую очередь с ЕГОРОВЫМ. Он заявил, что ЕГОРОВА знает очень хорошо, как одну из наиболее крупных и влиятельных фигур среди той части военных заговорщиков, которая понимает, что без германской армии, без прочного соглашения с Германией не удастся изменить политический строй в СССР в желаемом направлении.
ГАММЕРШТЕЙН предложил мне через ЕГОРОВА быть в курсе всех заговорщических дел и влиять на существующие в Красной Армии заговорщические группы в сторону их сближения с Германией, одновременно принимая все меры к их «объединению». «Ваше положение секретаря ЦК ВКП(б) вам в этом поможет», — заявил ГАММЕРШТЕЙН.
На этом ГАММЕРШТЕЙН попрощался, предупредив, что будет иметь со мной еще несколько встреч.
ВОПРОС: От имени кого говорил с вами ГАММЕРШТЕЙН?
ОТВЕТ: От рейхсверовских кругов Германии. Дело в том, что еще до прихода Гитлера к власти о ГАММЕРШТЕЙНЕ было создано мнение как о стороннике сближения германской армии с Красной Армией. В 1936—1937 гг. ГАММЕРШТЕЙН был отведен от непосредственной работы в Рейхсвере, но так как он больше других германских генералов располагал связями среди военных работников СССР, то ему и было поручено ведение т. н. «русских дел».
ВОПРОС: Состоялись ли ваши дальнейшие встречи с ГАММЕРШТЕЙНОМ?
ОТВЕТ: Да, с ГАММЕРШТЕЙНОМ я имел еще три встречи. При второй встрече ГАММЕРШТЕЙН интересовался подробностями, связанными с убийством С. М. КИРОВА, и серьезностью влияния троцкистов, зиновьевцев и правых в ВКП(б).
Я дал ему исчерпывающую информацию, в частности, отметил то обстоятельство, что среди чекистов наблюдается сейчас растерянность и что положение ЯГОДЫ в связи с убийством КИРОВА пошатнулось. Тогда же ГАММЕРШТЕЙН сказал: «Было бы очень хорошо, если бы вам удалось занять пост ЯГОДЫ».
Я улыбнулся, ответив, что «не от меня только это зависит».
Третий мой разговор с немецким генералом касался заговорщической работы военных в СССР, поскольку гражданские дела меньше интересовали ГАММЕРШТЕЙНА.
Четвертая, и последняя, встреча с ГАММЕРШТЕЙНОМ состоялась в кафе...

ВОПРОС: Следствие констатирует, что вы продолжаете стоять на вражеских позициях и ведете себя неискренне. Это выражается в том, что вы:
1. Умалчиваете о ваших связях с польской разведкой после 1937 года.
2. Недоговариваете по вопросу о вашей шпионской работе в пользу Германии.
3. В качестве лиц, причастных к вашей заговорщической и шпионской работе, называете или мертвых, или официальных сотрудников иностранных посольств.
4. Скрываете лиц, которые вместе с вами руководили предательской работой по организации контрреволюционного переворота в СССР.

"Смерть освобождает человека от всех проблем. Нет человека — нет проблемы" (И. Сталин)

10 апреля 1939 года Ежов был арестован при участии Берии и Маленкова в кабинете последнего. Дело Ежова, по утверждению Судоплатова, вёл лично Берия и его ближайший сподвижник Богдан Кобулов. Содержался в Сухановской особой тюрьме НКВД СССР.24 апреля 1939 им была написана записка с признанием в своей гомосексуальной ориентации. Согласно ей, он относился к ней как к пороку.

Согласно обвинительному заключению, «подготовляя государственный переворот, Ежов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие при первом удобном случае. Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который, по замыслу его вдохновителей, должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве». Кроме того, Ежов обвинялся в уже преследуемом по советским законам мужеложстве (в обвинительном заключении было сказано, что Ежов совершал акты мужеложства «действуя в антисоветских и корыстных целях»).

На следствии и суде Ежов отвергал все обвинения и единственной своей ошибкой признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа»:
"Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил."

Из последнего слова Ежова:
"На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение 25 лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов. У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…"

3 февраля 1940 года Николай Ежов приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР был приговорён к «исключительной мере наказания» — расстрелу; приговор был приведён в исполнение на следующий день, 4 февраля в здании Военной коллегии Верховного Суда СССР. Согласно утверждению Судоплатова, «Когда его вели на расстрел, он пел „Интернационал“». Перед расстрелом он крикнул: "Да здравствует Сталин!". Труп кремирован в Донском крематории.

Подпись к фотографии: "нет человека — нет проблемы"

Тем не менее до самой смерти Сталина террор остается непременным атрибутом советской системы. Весьма показательна в этом плане записка, отправленная вождем на завод в Коврове во время финской кампании с угрозой расстрелять «всех мерзавцев, засевших на заводе, если там в трехдневный срок не будет налажено производство нового диска для автомата Дегтярева».

«Большой террор» достиг целей, которые в основном интуитивно возлагались на него сталинским руководством. На руководящие посты выдвинулось более 500 тыс. новых работников, произошло перераспределение власти из рук старой гвардии в руки сталинских выдвиженцев, безгранично преданных своему вождю. Вместе с тем массовые репрессии пагубно сказались на всех сторонах жизни советского общества, прежде всего на экономике и обороноспособности страны. За время «большого террора» были арестованы и уничтожены многие ведущие конструкторы, инженеры, техники. Разгрому подверглась советская разведка и контрразведка. В стране в период с 1937 по 1940 г. сокращается выпуск тракторов, автомобилей, другой сложной техники. Фактически страна была разделена на два больших лагеря: тех, кто был на свободе и кого не затронули репрессии, и тех, кто сидел в лагерях или являлся родственниками осужденных. В процентном отношении вторая группа была более многочисленной.

Маршал СССР А.М. Василевский позже вспоминал:

«Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в 1941 году. В том, что Гитлер решился начать войну… большую роль оказала оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел».

Похоже прав был не только Василевский, но и Тухачевский, предвидевший войну машин. Разгром военных кадров привел к тому, что РККА получила мощнейший погодный отпор в Финляндии, потеряв порядка 200 тыс. своих людей в условиях суровой финской зимы.

М.Н. Тухачевский.

Дело Тухачевского

Дело Тухачевского — дело «антисоветской троцкистской военной организации» — дело по сфабрикованному обвинению группы высших советских военачальников, обвиненных в организации военного заговора с целью захвата власти. Стало началом массовых репрессий в РККА.

Обвиняемые принадлежали к группе высших советских военачальников, отрицательно оценивавших деятельность К. Е. Ворошилова на посту наркома обороны. Они считали, что в условиях подготовки СССР к большой войне некомпетентность Ворошилова отрицательно сказывается на процессе технической и структурной модернизации Красной армии.

Аналогичное дело разрабатывалось ОГПУ ещё в 1930 году: утверждалось, что группа крупных военачальников во главе с Тухачевским готовит захват власти и убийство Сталина (показания были получены у арестованных преподавателей Военной академии Какурина и Троицкого). Но Сталин не дал ему хода. В середине октября того же года была проведена очная ставка Тухачевского с Какуриным и Троицким; Тухачевский был признан невиновным.

Одним из первых репрессированных военных стал Гай Г. Д., в 1935 году арестованный за то, что в частном разговоре спьяну сказал, что «надо убрать Сталина, всё равно его уберут». Вскоре он был арестован НКВД и осуждён на 5 лет лагерей, однако при пересылке в Ярославскую тюрьму 22 октября 1935 году бежал. Для его поимки НКВД мобилизовало до нескольких тысяч чекистов, комсомольцев и колхозников для создания сплошного кольца радиусом 100 километров; через два дня Гай был пойман.

В июне 1937 также состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского, т. н. «Дело антисоветской троцкистской военной организации». Обвиняемым вменялось планирование военного переворота 15 мая 1937.

Определением от 31 января 1957 года (Определение номер 4н-0280/57 Военной Коллегии Верховного Суда СССР) все подсудимые были оправданы и реабилитированы за отсутствием состава преступления. В основе нового решения лежали данные о том, что признательные показания подсудимых, на которых был основан обвинительный приговор, получены с использованием пыток, избиений и других «преступных методов проведения следствия». В Определении, в частности, говорится: «Военная коллегия Верховного Суда СССР, изучив материалы дела и дополнительной проверки, считает бесспорно установленным, что уголовное дело в отношении Тухачевского, Корка, Якира и других по обвинению их в антисоветской деятельности было сфальсифицировано».

Так закончилась жизнь одного из кровавых деятелей сталинской эпохи, Николая Ежова. В 1998 году Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации признала Николая Ежова не подлежащим реабилитации:
"Ежов… организовал ряд убийств неугодных ему лиц, в том числе своей жены Ежовой Е. С., которая могла разоблачить его предательскую деятельность.

Ежов… провоцировал обострение отношений СССР с дружественными странами и пытался ускорить военные столкновения СССР с Японией.
В результате операций, проведённых сотрудниками НКВД в соответствии с приказами Ежова, только в 1937—1938 гг. было подвергнуто репрессиям свыше 1,5 млн граждан, из них около половины расстреляно."

Подводя итог анализу личности Ежова и ежовщины стоит отметить, что история имеет свойство повторяться. Сталин был против какого-либо сотрудничества с иностранными разведками изначально и вовремя заметив антигосударственную деятельность Ежова, убрал его. И то, что наши спецслужбы поддерживают диалог с американскими спецслужбами до сих пор (и даже проходят обучение в США), полностью дискредетирует их в глазах своего народа и превращает их не в стражей порядка, а самых обыкновенных пособников, готовых на все ради защиты своего заокеанского хозяина и его интересов. Один покойник (имени которого называть не стану) как-то сказал золотые слова:

"Когда государство становится преступником, право быть судьей принадлежит КАЖДОМУ гражданину"

Так что боже упаси нас от бандеровцев в погонах и их заокеанских пастухов, а со своими бедами мы справимся и без постронней помощи извне.

"Минули былые годы красной диктатуры,
Растворились в прошлом узников фигуры.
Лишь скиталец-ветер помнит поименно
Тех, что увозили в столыпинских вагонах.

Он летит по свету и плачет об этом,
О муках погибших песню-стон сложил.
И, рождаясь где-то, бродит ее эхо,
В душах будоража память о павших…

Красный террор..."

Вначале биография Николая Ивановича Ежова ничем не отличалась от биографии типичного рабочего на рубеже XIX-XX веков. Он родился в 1895 году в Петербурге. С 14 лет начал работать на различных заводах Его образование не превышало начальной школы. С марта 1917 года, после Февральской революции, Ежов вступает в большевистскую партию и участвует в революционных событиях в Петрограде.

В годы Гражданской войны Ежов - военный комиссар ряда красноармейских частей, где служит до 1921 года. После окончания Гражданской войны он уезжает в Туркестан на партийную работу. В 1922 году - секретарь Семипалатинского губкома, затем Казахского краевого комитета партии.

С 1927 года - на ответственной работе в ЦК ВКП(б). Не блистая образованием и интеллектом, он отличался слепой верой в Сталина и жесткостью характера.

В самый сложный период жизни деревни - во время коллективизации - Ежов в 1929-1930 годы работает заместителем наркома земледелия СССР, будучи непосредственно причастен к политике уничтожения крестьянства. В 1930-1934 годы он заведует Распределительным отделом и Отделом кадров ЦК ВКП(б), то есть реализует на практике все кадровые задумки Сталина. Видимо, успешно, так как высокие должности сыпались на него как из рога изобилия.

Ежов приложил руку и к судьбам самых близких друзей своего предшественника: его первого помощника, старого чекиста Прокофьева, Лурье, Островского, Фельдмана, барона Стейгера (доверенное лицо Ягоды.)

Одних он расстрелял без всяких преамбул, других бросил в тюрьму, чтобы заставить их сыграть роль в процессе, который он готовил... В целом 325 чекистов Ягоды были расстреляны или посажены во внутреннюю тюрьму Ежов неумолим: он абсолютно лишен нервов.

1 октября 1936 года Ежов подписывает первый приказ по НКВД о своем вступлении в исполнение обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Его взлет продолжается В январе 1937 года Ежову, как ранее Ягоде, а потом и Берии, присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности, в этом же месяце он утверждается почетным красноармейцем 13-го Алма-Атинского мотомеханизированного полка 16 июля 1937 года Президиум ВЦИК принимает решение о переименовании г. Сулимова Орджоникидзевского края в г. Ежово-Черкесск, а на следующий день М. Калинин и А. Горкин подписали постановление ЦИК СССР, в котором сообщалось о награждении Н. И. Ежова орденом Ленина - за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий. 16 февраля 1938 года издается указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении школе усовершенствования командного состава пограничных и внутренних войск НКВД имени Ежова Н. И, и т. д.

Придя к руководству, Ежов много внимания уделяет укреплению органов НКВД. Рассмотрим лишь некоторые документы. 28 сентября 1938 года он подписывает приказ "О результатах проверки работы рабоче-крестьянской милиции Татарской АССР". В нем констатировалось, что проведенной проверкой вскрыт ряд вопиющих нарушений и игнорирование приказов и директив НКВД СССР, приведших на практике к развалу работы милиции, засорению кадров, разгулу грабителей, воров и хулиганов. Начальник управления Аитов вместо организации борьбы с преступностью занимался очковтирательством. За восемь месяцев 1937 года в Казани произошло 212 грабежей, а в отчетности показано лишь 154 (написано как будто бы про сегодняшний день, хотя с того времени прошло много лет).

"Хулиганы-поножовщики в Казани настолько распоясались, что передвижение по городу граждан с наступлением вечера становится опасным. Ряд мест общественного пользования, в частности, Ленинский сад, улица Баумана и другие находятся во власти хулиганов-бандитов... Вместо ареста хулиганов практиковалось наложение штрафов, но даже штрафы не взыскивались... Безнаказанность преступников порождала политический бандитизм... Руководство милиции создало в аппарате полную безответственность и безнаказанность... Важнейшие участки работы милиции находятся в состоянии развала".

Меры, которые намечались в приказе, вполне соответствовали духу времени. Предписывалось снять с работы, немедленно арестовать и предать суду начальника Управления милиции и начальника политотдела, а также девять других работников, ряду сотрудников были объявлены взыскания. А заканчивался приказ: "Народному комиссару внутренних дел Татарской АССР капитану государственной безопасности т. Михайлову в двухмесячный срок привести милицию Татарской ССР в боеспособное состояние и мне доложить. Ежов". Здесь весь нарком - деловой, властный, жесткий.

Таким он выглядит и по другим документам. Так, он упрекает тюрьмы Главного управления госбезопасности (ГУГБ) НКВД СССР за слабый режим и объявляет совершенно секретное "Положение" о порядке его укрепления с целью полной изоляции подследственных арестованных от внешнего мира и от арестованных других камер, а также о строгом соблюдении правил внутреннего распорядка.

Были определены и меры наказания к "хулиганствующим заключенным в тюрьмах ГУГБ". За оскорбительные словесные и письменные заявления заключенных или оскорбительные выходки (плевки, ругательства, попытки нанесения оскорбления действием) предусматривался перевод в более строгую тюрьму, применение более строгого режима, заключение в карцер до 20 суток, предание суду. Так, в приказе от 8 февраля 1937 года Ежов предписывает предать суду следующих "содержащихся в тюрьмах ГУГБ осужденных на разные сроки заключения, приславших мне в связи с введением нового тюремного режима и процессом оскорбительные заявления: Карсанидзе Ш. А., Смирнова В. М., Кузьмина В. В., Сатаневича В. М., Котолынова П. И., Строганова Д. И., Гольдберг Р. М., Марголина-Сигал Г. Г., Петунина К.Г., Петрова А. П. Посадить в карцер на 20 суток Копытова Г. С., Гагуа А. Н., Алексидзе В. И., Карабаки А. Г., Геворкян А. Е., Пурцеладзе А. П., Ващина-Калюгу К. П., Ваньяна Г. А., Исабекян А. А., Джапаридзе В. Н., Бер А. А. ".

Вот так. Работники НКВД могли делать все - вплоть до безнаказанного убийства людей или доведения их до самоубийства, но упаси Бог, если заключенный начнет как-то защищать свое достоинство - он сразу становится хулиганствующим элементом.

В другом приказе, разосланном на места в целях ориентировки и устрашения оперативных работников, Ежов обвиняет начальника особого отдела Главного управления госбезопасности 6-й стрелковой Орловской дивизии лейтенанта госбезопасности Ширина Б. И, в том, что "до сего времени по контрреволюционному элементу, находящемуся в дивизии, полного оперативного удара не нанесено". А мера та же - "за развал оперативной работы, отсутствие борьбы с контрреволюцией, за связь с врагами народа - арестовать и предать суду".

14 марта 1938 года из Ухтомского райотдела милиции Московской области был взят на допрос арестованный Печек А. X., который скончался в результате избиений. Как показали допрошенные позднее сотрудники райотдела, арестованного били кулаками и ногами по телу, при этом его поддерживали, чтобы не падал. Установку об избиении всех арестованных, которые признали себя виновными в контрреволюционной деятельности, дал своим работникам начальник районного отделения НКВД Малышев Г. Д., а он получил ее сверху. Только в этом райотделении в период с января по март 1938 года такие методы были применены примерно к 40-50 арестованным.

В НКВД Московской области следователи, применяя в процессе следствия меру физического воздействия к арестованным руководящим работникам автозавода имени Сталина, превращали их показания о производственных неполадках и ошибках, имевших место на заводе, в умышленные вредительские акты. Работники НКВД провозгласили, что на заводе существует разветвленная правотроцкистская организация, хотя фактически ее там не было.

1 ноября 1936 года нарком издает специальный приказ. В нем говорилось, что постановлением партии и правительства от 9-13 ноября 1931 года на государственный трест Дальстрой была возложена задача освоения одной из самых отдаленных окраин Союза - Колымы.

Угодливый всесоюзный староста, жена которого тоже была отправлена в лагерь, в своем ведомстве с помощниками лишь конвейерно подписывал списки на членов ЦИК СССР - "врагов": 13 июня - на 6 человек, 14 июля - на 2 человека, 31 июля - на 14, 13 августа - на 25, 26 августа - на 12, 28 августа - на 7, 11 сентября - на 8, 29 сентября - на 19,1 7 октября - на 16 человек и далее, и далее. Так мелодично и последовательно уничтожались избранники народа.

В Горьком, на автозаводе, беспартийный кузнец, выдвигая того же Ежова в депутаты, сказал:

"Всех революционных подвигов тов. Ежова невозможно перечислить. Самый замечательный подвиг Николая Ивановича - это разгром японско-немецких троцкистско-бухаринских шпионов, диверсантов, убийц, которые хотели потопить в крови советский народ... Их настиг меч революции - верный страж диктатуры рабочего класса - НКВД, руководимый тов. Ежовым".

Министр внутренних дел СССР в 1956-1960 годах Н. П. Дудоров в своих воспоминаниях сообщает, что в июне 1937 года Ежов представил списки на 3170 политических заключенных к расстрелу. В тот же день списки были утверждены Сталиным, Молотовым и Кагановичем. Таких списков было много.

9 декабря 1938 года "Правда" и "Известия" опубликовали следующее сообщение: "Тов. Ежов Н. И, освобожден, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта.

Народным комиссаром внутренних дел СССР утвержден тов. Л. П. Берия".

По свидетельству А. Антонова-Овсеенко, Ежов в должности наркома водного транспорта стал беспробудным пьяницей, который "на службе появлялся не каждый день, обычно с опозданием. Во время совещаний катал хлебные шарики или прилежно конструировал бумажных голубей".

10 апреля 1939 года Ежов был арестован по обвинению в руководстве заговорщической организацией в войсках и органах НКВД СССР, в проведении шпионажа в пользу иностранных разведок, в подготовке террористических актов против руководителей партии и госуд арства и вооруженного восстания против Советской власти. Словом, вся терминология, которой он так часто пользовался, теперь была применена к нему.

Н. И. Ежов отверг на суде все обвинения в свой адрес об антипартийной деятельности, шпионаже и т.д., которые он признал на предварительном следствии. В то же время Ежов заявил, что "есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять. Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа".

Приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР от 3 февраля 1940 года Ежов Н. И. был осужден к исключительной мере наказания; приговор приведен в исполнение на следующий же день, 4 февраля того же года.

В советской историографии начиная с 1960-х «большой террор» 1937-1938 годов неизменно связывался с именем Лаврентия Берии . Однако «человек в зловеще поблёскивающем пенсне», при всех своих грехах, такой чести не заслуживает. Имя Берии к «большому террору» накрепко привязал Никита Хрущёв . Выиграв у бывшего всесильного главы НКВД борьбу за власть, Хрущёв не ограничился физическим устранением конкурента, но и поспособствовал созданию совершенно демонического исторического портрета поверженного врага.

Благодаря этому в тени остался человек, действительно являвшийся главным исполнителем «большого террора», — Николай Ежов .

Эта личность является одной из самых известных и в то же время загадочных из высокопоставленных персон советской эпохи. Во многом это связано с тем, что и сам Ежов в своих анкетах приводил данные, порой весьма далёкие от действительности.

От писаря до комиссара

Он родился 1 мая 1895 года в Санкт-Петербурге в семье русского рабочего-литейщика. По другой версии, местом его рождения было село Вейверы Мариампольского уезда Сувалскской губернии (территория современной Литвы). Отцом его, согласно этой версии, был отставной солдат из Тульской губернии, а матерью литовская крестьянка. В Петербурге же он появился в 1906 году, когда родители оправили мальчика к родственнику учиться портняжному ремеслу.

В 1915 году Ежов отправился добровольцем на фронт, но военных лавров не снискал — получил лёгкое ранение, заболел, а затем и вовсе был признан негодным к строевой службе из-за очень маленького роста (151 см). До революции Ежов служил писарем в тыловой артиллерийской мастерской.

В анкетах Ежов писал, что партию большевиков вступил весной 1917 года, однако в витебских архивах нашлись сведения, что в августе 1917 года он вступил в местную организацию РСДРП, состоявшую не только из большевиков, но и из меньшевиков-интернационалистов.

Как бы то ни было, в Октябрьской революции и последующих событиях Ежов участия не принимал — после очередной болезни он получил длительный отпуск и уехал к родителям, перебравшимся в Тверскую губернию. В 1918 году он устроился на работу на стекольный завод в Вышнем Волочке.

Ежов был призван в Красную Армию в 1919 году и направлен на саратовскую базу радиоформирований, где он служил сначала рядовым, а потом переписчиком при комиссаре управления базы. В апреле 1921 года Ежов становится комиссаром базы и начинает продвигаться по партийной линии.

Вячеслав Молотов (слева), Георгий Орджоникидзе (второй слева), Николай Ежов (второй справа) и Анастас Микоян (справа) в президиуме на торжественном заседании, посвящённом пуску первой очереди московского метрополитена. 1935 год. Фото: РИА Новости

«Он не умеет останавливаться»

Его карьере помог брак. Женившись в июле 1921 года на Антонине Титовой , которую переводили на работу в Москву, Ежов вслед за супругой оказался в столице.

Невысокий, но исполнительный и усердный человек хорошо зарекомендовал себя в столице, и его начали направлять на работу на высоких партийных постах в райкомах и обкомах ВКП(б). Поколесив по Киргизии и Казахстану, во время XIV съезда партии Ежов познакомился с высокопоставленным сотрудником аппарата ЦК ВКП (б) Иван Москвиным . Партаппаратчик обратил внимание на исполнительного сотрудника и в 1927 году, будучи заведующим Орграспредотделом ЦК ВКП(б), пригласил Ежова на должность инструктора.

«Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным — он всё сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться. Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов — не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить...» — писал позднее о своём протежеИван Москвин. Это, пожалуй, наиболее точная и исчерпывающая характеристика Ежова.

Ивана Михайловича Москвина расстреляют 27 ноября 1937 года, когда нарком Ежов вовсю будет раскручивать маховик «большого террора».

Специалист по «чистке»

Исполнительный сотрудник продолжал карьерный рост. В 1930 году, когда Москвин ушёл на повышение, Ежов возглавил Орграспредотдел ЦК ВКП(б) и познакомился с Иосифом Сталиным , который быстро оценил деловые качества аппаратчика.

Слева направо — Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Иосиф Сталин и Николай Ежов на канале Москва - Волга. Фото: www.russianlook.com

Ежов усердно проводил сталинский кадровый курс. В 1933-1934 годах его включили в Центральную комиссию ВКП(б) по «чистке» партии. В феврале 1935 года он стал председателем Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Эта структура занималась проверкой деятельности членов партии, определяла, соответствует ли их моральный облик высокому званию коммуниста. Ежов получает полномочия решать партийную судьбу старых большевиков, противников сталинского курса.

Внутрипартийное противостояние к этому моменту стремительно приближается к завершающей фазе. Революционеры, прошедшие Гражданскую войну, привыкли в борьбе полагаться не на силу слова, а на «правоту оружия».

Николай Ежов в 1937 году. Фото: Commons.wikimedia.org

Первые громкие процессы над партийными оппозиционерами, организованные шефом НКВД Генрихом Ягодой , сторонников сталинской генеральной линии уже не устраивают — слишком медленно и избирательно. Вопрос нужно решать быстро и коренным образом.

После процесса над Каменевым и Зиновьевым в августе 1936 года Сталин решает, что во главе НКВД на этом этапе нужен отличный исполнитель, способный справиться с масштабной задачей.

26 сентября 1936 года народным комиссаром внутренних дел СССР становится Николай Ежов. Его предшественника Генриха Ягоду обвиняют в «антигосударственных преступлениях», и на так называемом Третьем Московском процессе он окажется на скамье подсудимых.

Генриха Ягоду приговорят к смертной казни и расстреляют в Лубянской тюрьме 15 марта 1938 года.

Репрессии начались с чекистов

Свою деятельность на посту главы НКВД Ежов начал с «чистки» в рядах своих подчинённых. 2 марта 1937 года в докладе на пленуме ЦК ВКП(б) он выступил с резкой критикой подчинённых, указав на провалы в агентурной и следственной работе. Пленум одобрил доклад и поручил Ежову навести порядок в органах НКВД. Из сотрудников госбезопасности с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года было арестовано 2273 человека. Сам Ежов впоследствии говорил, что «чистке» подверглись 14 000 чекистов.

Колесо «Большого террора» завертелось. Первоначально на «врагов» указывали партийные органы, а НКВД выполняло лишь миссию исполнителей. Вскоре Ежов и его подчинённые стали проявлять инициативу, сами выявляя «контрреволюционные элементы», оказавшиеся вне поля зрения партии.

30 июля 1937 года нарком Ежов подписывает одобренный Политбюро приказ НКВД СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», который предусматривает для ускоренного рассмотрения дел создание «оперативных троек» НКВД.

Именно с этого приказа началось то, что теперь известно как «большой террор». В 1937-1938 годах по политическим мотивам было осуждено 1 344 923 человека, из них 681 692 приговорено к высшей мере.

Ничего подобного отечественная история не знала. На первом этапе в жернова террора угодили партийные и государственные деятели, не разделявшие сталинскую линию, на втором этапе арестовывали и осуждали всех, на ком было поставлено клеймо «контрреволюционера». На последующих этапах «большой террор» превратился в способ продвижения по карьерной лестнице и сведения личных счётов, когда доносы стали писать на соседей, коллег по работе и просто неугодных по тем или иным причинам личностей.

«Я славлю батыра Ежова»

Советская пропаганда, славившая доблестных работников НКВД, «спасавших страну от "фашистов-троцкистов"», создала в обществе атмосферу истерии.

Ежов трудился, не покладая рук. С января 1937 года по август 1938 года он отправил Сталину около 15 000 спецсообщений с докладами об арестах, проведении карательных операций, запросами о санкционировании тех или иных репрессивных акций, с протоколами допросов.

Чаще него в этот период со Сталиным общался лишь Вячеслав Михайлович Молотов — глава Советского правительства .

Советская пресса славила Ежова и его «ежовые рукавицы», которыми он давил «контрреволюционных гадов». По популярности в стране этот человек полутораметрового роста уступал лишь самому вождю.

Казахский акын Джамбул Джабаев сочинил «Песнь о батыре Ежове», в которой были такие строки:

«Я славлю героя, кто видит и слышит,
Как, к нам в темноте подползая, враг дышит.
Я славлю отвагу и силу героя
С глазами орла и железной рукою.
Я славлю батыра Ежова, который,
Раскрыв, уничтожил змеиные норы,
И там, где тревожные реют зарницы,
Он встал часовым на советской границе».

К лету 1938 года в ЦК ВКП(б) многие вспомнили слова несчастного Ивана Москвина: «Ежов не умеет останавливаться». Ни о какой «социалистической законности» речи уже не шло: со всех сторон поступали сигналы о том, что сотрудники НКВД используют пытки, фабрикуют дела на людей, которые никакого отношения к контрреволюции не имеют и в помине.

Ежов же не только не останавливает сотрудников, но поощряет их действовать еще жёстче и активнее. Более того, говорили, что глава НКВД лично участвует в допросах и пытках арестованных.

Мавр сделал своё дело...

Ежов перешёл все возможные границы. Исполнитель почувствовал себя вершителем человеческих судеб. Его откровенно боялись даже самые приближённые к Сталину люди. Казалось, ещё чуть-чуть, и НКВД оттеснит партию от рычагов власти.

Сам Сталин позже рассказывал соратникам, что, позвонив как-то Ежову, обнаружил: глава НКВД вдребезги пьян. Возможно, Иосиф Виссарионович эту историю придумал, но факт есть факт — остановиться Ежов не мог.

В августе 1938 года первым заместителем Ежова по НКВД и начальником Главного управления государственной безопасности был назначен Лаврентий Берия, сменивший на этом посту наркома Михаила Фриновского .

Ежов прекрасно понял, что это означает, но изменить что-либо уже не мог. В ноябре 1938 года на заседании Политбюро рассматривали письмоначальника управления НКВД по Ивановской области Виктора Журавлёва , обвинявшего Ежова в упущениях в работе и игнорировании сигналов о деятельности «врагов народа».

Донос Журавлёва стал отличным поводом для того, чтобы сместить Ежова. Нарком упираться не стал, признал ошибки и 23 ноября 1938 года подал прошение об отставке. 9 декабря 1938 года «Правда» сообщила о том, что Ежов отстранён от обязанностей наркома внутренних дел с сохранением за ним ещё одного поста — народного комиссара водного транспорта.

Н. И. Ежов и И. В. Сталин. Фото: Commons.wikimedia.org

В январе 1939 года Ежов присутствовал на торжественном заседании, посвящённом 15-летней годовщине смерти Ленина, но делегатом на XVIII съезд ВКП(б) избран уже не был.

С приходом на пост главы НКВД Лаврентия Берии «большой террор» завершился. Разумеется, никто не думал признавать его ошибочным, но ошибочной признали деятельность Ежова и его приближённых. По разным оценкам, после прихода Берии из тюрем и лагерей были освобождены от 200 до 300 тысяч человек, которые были признаны осуждёнными незаконно или дела в отношении которых были прекращены за отсутствием состава преступления.

Среди обширных обвинений, предъявленных ему, главным стала «подготовка переворота и террористических актов в отношении высших руководителей СССР». Вишенкой на торте обвинений была статья за мужеложство — Ежов сам признался в гомосексуальных наклонностях.

На суде Ежов отрицал подготовку терактов, заявляя: «На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, я не террорист, но мне не верили и применили ко мне сильнейшие избиения. Я в течение двадцати пяти лет своей партийной жизни честно боролся с врагами и уничтожал врагов».

Впрочем, что говорил Ежов, уже было неважно. 3 февраля 1940 года приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР он был приговорён к расстрелу. Приговор привели в исполнение на следующий день, а труп сожгли в крематории на территории Донского монастыря.

Об аресте и расстреле Ежова в советской прессе не сообщали вообще — он просто исчез. О том, что он больше не герой Страны Советов, можно было понять только из обратного переименования улиц и населённых пунктов, названных в его честь.

Из-за этого о Ежове ходили самые невероятные слухи, вплоть до того, что он сбежал в нацистскую Германию и служит советником Гитлера .

Николай Ежов — не самая популярная фигура среди деятелей советской эпохи. Но о нём внезапно вспомнили в 2008 году, после избрания на пост президента США Барака Обамы . Выяснилось, что черты лица нового хозяина Белого Дома удивительно похожи на черты лица Николая Ежова. Такая вот ирония судьбы...

«Железный нарком» был приговорен к смерти уже в момент назначения на высокую должность

«Ежовщина» - по-советски хлесткое словечко, появившееся в отечественной прессе в 1939 году. Те же люди, которые двумя годами ранее пели дифирамбы «железному наркому», стали презрительно улюлюкать, провожая его на суд и казнь. Лучший из подручных Николая Ежова , лично пытал бывшего шефа, выбивая из него признания в государственной измене.

Что же произошло? Почему Иосиф Сталин (а без него такие решения не принимались) отдал приказ об уничтожении человека, который яростнее, чем кто бы то ни было, боролся с его врагами?

Палач вместо бизнесмена

Чтобы понять, зачем Сталину вообще понадобился Ежов, необходимо разобраться, кто был предшественником Николая Ивановича и куда этот предшественник делся.

Генрих Григорьевич Ягóда возглавлял Наркомат внутренних дел со дня создания ведомства в 1934 году, а до этого еще несколько лет был фактическим руководителем ОГПУ (формальный глава Управления Вячеслав Менжинский последние годы жизни практически не вставал с постели). Член РСДРП с 1907 года, верный товарищ, несгибаемый революционер, друг Дзержинского и Менжинского, именно он стоял у начала того, что теперь называют массовыми репрессиями. Нет, и до этого времена были отнюдь не вегетарианскими, но Ягода поставил борьбу с неугодными элементами не только на массовую, но и на коммерческую основу. Главное управление лагерей, ГУЛаг, - шедевр мысли Ягоды: из обычных исправительных колоний и лагерей смерти он выстроил продуманную производственную систему, которая стала важнейшей частью советской экономики.

Методы работы Ягоды не устраивали многих партийцев, они возражали против назначения его на высшую милицейскую должность, но убийство Сергея Кирова в декабре 1934 года списало всё: маховик репрессий был запущен. Самым громким делом времен Ягоды стал разгром «оппозиции Зиновьева - Каменева »: пули, которыми были расстреляны эти бывшие руководители советского государства, Ягода сохранил себе на память. Впоследствии Ягода взялся за «преступную группу Бухарина - Рыкова », но успел лишь начать дело: чуть позже его расстреляют как члена той же самой «преступной группы».

При этом сам Ягода был противником расстрелов: он относился к арестованным с рачительностью хорошего хозяина. В его представлении карательно-исправительная система должна была работать на благо страны, а не пускать в расход человеческий материал. Беломорканал, за строительство которого силами заключенных Ягода получил орден Ленина, отличался относительно мягким (по советским меркам) режимом, там еще существовали методы поощрения заключенных, льготные зачеты срока; лучше всего проявившие себя работники-зеки даже получали государственные награды. Нет сомнений, что на Западе Ягода стал бы крупным бизнесменом; даже из СССР, по некоторым данным, он ухитрился наладить нелегальную поставку леса в США с зачислением оплаты на его швейцарский счет.

Конечно, бизнесмен не мог выполнить задачу Сталина - ликвидацию целого поколения большевиков, чтобы начать строительство системы с чистого листа. Поэтому на смену ему пришел палач.

Большой террор

Практически все члены сталинской верхушки были людьми крайне низкого роста, (165-сантиметровый Ягода оставался одним из самых высоких в том правительстве), но Ежов выделялся даже среди них: 151 сантиметр! Недостаток физических данных, впрочем, не мешал ему обладать невероятной работоспособностью. Один из руководителей молодого Ежова писал в начале 1930-х:

«Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным - он все сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться. Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов - не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить».

В 1936 году Ягоду переместили в наркомат связи. Сталин писал тогда своим товарищам по Политбюро:

«Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока ОГПУ, опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей наркомвнудела».

Начались самые страшные годы в истории СССР. В отличие от Ягоды, который, судя по всему, даже не участвовал лично в пытках, Николай Ежов поставил избиения на поток; недостаточно усердствовавшие следователи сами становились жертвами. Массовые репрессии шли с сентября 1936 по октябрь 1938 года.

Освоившись в новой должности Ежов стал человеком №3 в советской иерархии - ближе к вождю был только Вячеслав Молотов . За 1937-1938 гг. Ежов входил в кабинет Сталина 290 раз - и средняя продолжительность встречи равнялась почти трем часам. Это, к слову, ответ тем, кто считает, что Сталин «ничего не знал» о пытках и репрессиях. Не знать было невозможно: так, в начале 1935 года 37 человек в СССР имели звание комиссаров госбезопасности - они занимали высокие посты, их боялись и считали всемогущими, назначение каждого из них утверждал лично Сталин. До весны 1940 года из этих 37 дожили двое.

Одновременно прошла вторая волна репрессий против кулаков (к тому времени давно уже бывших), а также зачистки в национальных республиках и автономиях. В целом же во время работы Ежова во главе наркомата только по политическим обвинениям было расстреляно 681 692 человека, еще больше - приговорены к длительным срокам заключения.

Самые известные жертвы этого периода (помимо собственно чекистов, среди которых шли самые жестокие чистки) - военачальники Михаил Тухачевский , Иона Якир , Василий Блюхер , Павел Дыбенко , физик , экономист Николай Кондратьев , поэты Сергей Клычков , Осип Мандельштам , Павел Васильев , Владимир Нарбут , режиссер Всеволод Мейерхольд и многие, многие другие. Чудом выжили те, кто в будущем станет гордостью нации: Сергей Королев , Лев Гумилев , Николай Заболоцкий … Абсолютная ненужность этих жертв и неадекватность инициаторов террора сегодня не вызывают никаких сомнений. Нормальный человек просто не стал бы, да и не смог бы организовать подобное: тут и пригодился «идеальный исполнитель» Ежов.

В СССР был организован настоящий культ личности Ежова. О нем писали школьные сочинения и парадные портреты, ему посвящали трудовые подвиги и торжественные застолья. Казахстанский поэт Джамбул писал:

… Раскрыта змеиная вражья порода
Глазами Ежова - глазами народа.
Всех змей ядовитых Ежов подстерег
И выкурил гадов из нор и берлог.
Разгромлена вся скорпионья порода
Руками Ежова - руками народа.
И Ленина орден, горящий огнем,
Был дан тебе, сталинский верный нарком.
Ты - меч, обнаженный спокойно и грозно,
Огонь, опаливший змеиные гнезда,
Ты - пуля для всех скорпионов и змей,
Ты - око страны, что алмаза ясней…

В апреле 1938 года нарком внутренних дел Ежов получил «в нагрузку» пост наркома водного транспорта, что, как и в случае с «наркомом связи» Ягодой, стало сигналом скорой опалы.

Козел отпущения

Что же произошло, почему Сталин разуверился в «оке яснее алмаза»? В 1941 году, через год после расстрела «железного наркома», «отец народов» скажет:

«Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь ему в Наркомат - говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК - говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом - оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли».

Конечно, Сталин лукавил, и 850 часов его встреч с Ежовым за полтора года - тому верное свидетельство. Никакого внезапного разочарования в Ежове у Сталина не было. Николай Иванович изначально был выбран в качестве одноразового инструмента для самой грязной работы, для которой другие деятели того времени были малопригодны.

Обуреваемый комплексами, завидовавший всем мужчинам нормального роста, Ежов стал именно тем человеком, который был нужен Сталину, чтобы сперва провести репрессии, а потом переложить всю ответственность за них. Думается, уже в момент назначения Ежова Сталин знал, что после «острой фазы» репрессий его сменит Лаврентий Берия , который будет работать с усмиренным, покорным контингентом.

В ноябре 1938 года еще находившийся на свободе и даже возглавлявший два наркомата Николай Ежов сам написал в Политбюро донос на самого себя, где признался в ответственности за вредительскую деятельность в НКВД и прокуратуре, в неспособности помешать . Через два дня это своеобразное прошение об отставке было принято: как Ежов подсидел Ягоду, так Берия организовал атаку на самого Ежова. Наркомом водного транспорта Ежов остался, но все уже было ясно: 10 апреля его арестовали в кабинете Георгия Маленкова - по интересному совпадению, самого добродушного, либерального члена сталинской гвардии.

В советской прессе появились разоблачения «перегибов» - Ежов был объявлен членом троцкистской группы, уничтожавшей старых большевиков и готовившей террористические акты.

Как и полагалось в то время, к обвинениям во вредительстве и шпионаже добавились сексуальные мотивы: у Ягоды нашли резиновый фаллос и порнографические карточки, а Ежов совершил, как теперь говорят, каминг-аут: признал свою нетрадиционную ориентацию.

И последние их слова на суде были в чем-то похожи. Когда прокурор Андрей Вышинский спросил: «О чем вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?», тот ответил: «Очень сожалею… Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял». А Ежов с горечью констатировал: «Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил».