Роль и значение Г. Державина в формировании русского литературного языка. Новаторство Г.Р. Державина в русской литературе

В данной работе представлен результат моих исследований о новаторстве Г.Р. Державина в русской литературе.

Скачать:

Предварительный просмотр:

МОУ «Средняя общеобразовательная школа п. Уральский.

Исследовательская работа.

Новаторство Г.Р. Державина в русской литературе.

Выполнила: Денисова Кристина, ученица 11 класса МОУ «СОШ пос. Уральский».

Введение.

Глава 2. Жизненный и творческий путь Г.Р.Державина.

Глава 3.Особенности времени, в которое жил Державин.

Глава 4. Нововведения Державина в русскую литературу.

4.2. Обличение придворно-вельможной знати в одах

«Властителям и судьям», «Вельможа», «Фелица».

4.3. Новаторство Державина в изображении природы.

4.4. Заслуги Державина в русской литературе, воспетые

им самим в стихотворении «Памятник».

Заключение.

Литература.

Введение.

Мои исследования по теме « Новаторство Г.Р. Державина в русской литературе» были начаты в 9 классе. Далее к данной теме вернулась в 10 классе, изучая литературу 18 века, и в 11 классе, анализируя новаторство поэтов первой четверти 20 века.

Слово «новатор» в словаре Сергея Ивановича Ожегова объясняется так: «Работник, вносящий и осуществляющий новые, прогрессивные принципы, идеи, приемы в какой-нибудь области деятельности. Например: новатор в технике ».

Действительно слова «новатор», «новаторство» чаще всего употребляются в связи с производственной деятельностью человека. Но когда речь идет о литературе, искусстве, данные слова приобретают особый смысл. Новаторство- это открытие новых путей в литературе, искусстве, перестройка литературных традиций, то есть отказ от одних традиций и обращение к другим, в конечном счете - создание новых традиций. Новаторство требует высокого таланта, творческой смелости и глубокого ощущения требований времени. По существу, все великие художники мира (Данте, Шекспир, Сервантес, Пушкин, Блок, Маяковский) сумели по новому увидеть окружающий мир и найти новые формы.

Яркий пример новаторства в литературе – деятельность Г.Р. Державина.

Изучая на уроках литературы биографию, творчество поэта, была поражена его талантом, смелостью, яркой жизненной позицией.

Убеждена, что тема новаторства в русской литературе, в творчестве Г.Р. Державина актуальна как никогда в наше время. Многие писатели, поэты ощущая сейчас свободу творчества, забыли, что новаторство в литературе – это не только новые темы, новые формы, но и талант, ощущение требований времени. Поэзия Державина находит отклик в произведениях многих русских поэтов как XIX и, так и XX века.

Цель моей исследовательской работы:

Исследовать новаторство в творчестве Г.Р. Державина.

Для этого я постаралась выполнить следующие задачи:

Изучить биографию Г.Р. Державина;

Рассмотреть влияние времени, в котором жил поэт, на его новаторскую деятельность;

Проанализировать стихи Г.Р. Державина, содержащие новаторские черты.

При написании исследовательской работы прочитано и изучено много книг о жизненном и творческом пути Г.Р. Державина, о его новаторстве в русской литературе. В работе И.З. Серман «Державин» исследуется биография поэта. Работа Александра Васильевича Западова «Мастерство Державина» знакомит с художественными особенностями его произведений. Данная книга помогла мне проанализировать оды поэта. Монография Николая Михайловича Эпштейна « Новое в классике (Державин, Пушкин, Блок в современном восприятии)» более подробно рассказывает о нововведениях Державина в русскую литературу.

Исследовательская работа состоит из 5 глав. Во вступлении обосновывается обращение к данной теме, доказывается её актуальность в современное время, комментируется используемая литература; в последующих главах рассказывается биография Г.Р. Державина, рассматривается влияние времени, в котором жил поэт, на его новаторскую деятельность, анализируются стихи Г.Р. Державина, содержащие новаторские черты («Фелица», «Властителям и судьям», «Вельможа», «Памятник» и другие); в заключении подытоживаются исследования о новаторстве Державина в русской литературе.

Глава 2.

Жизненный и творческий путь Г.Р.Державина.

Державин Гаврила Романович родился в небогатой дворянской семье 3 июля 1743 в деревне Кармачи Казанской губернии. Державин рано потерял отца, и матери приходилось идти на тяжкие унижения ради того, чтобы вырастить двоих сыновей и обеспечить им более или менее пристойное образование. В те годы по настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако, настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей.

В 1759-1762 Г.Р. Державин учился в Казанской гимназии. Детство и молодость поэта совершенно не давали возможности угадать в нем будущего гения и реформатора словесности. Знания, которые молодой Державин получил в Казанской гимназии, были отрывочными и сумбурными. Он прекрасно знал немецкий язык, но не владел французским. Много читал, но имел смутные представления о правилах стихосложения. Впрочем, быть может, именно этот факт в будущем дал возможность великому стихотворцу писать, не задумываясь о правилах и нарушая их в угоду своему вдохновению. «Друзья-поэты часто пытались править державинские строки, однако он упорно отстаивал свое право писать так, как ему угодно, не обязательно следуя закостеневшим правилам». (5, стр.66).

Писать стихи Державин начал еще в гимназии, но его обучение было неожиданно и до срока прервано. Из-за произошедшей канцелярской ошибки молодой человек был в 1762 году призван в Петербург на военную службу на год раньше положенного срока и к тому же записан, хотя и в гвардейский Преображенский полк, однако солдатом. В том же 1762 в составе полка участвовал в дворцовом перевороте приведшем к воцарению Екатерины II. Из-за тяжелого материального положения, отсутствия высоких покровителей и крайне неуживчивого нрава Державину пришлось не только десять лет ждать офицерского чина, но даже, в отличие от других дворянских детей, довольно долго жить в казарме. Времени для поэтических занятий оставалось не так уж много, однако молодой человек сочинял шуточные стихи, пользовавшиеся популярностью среди его однополчан, писал письма по просьбе солдаток, и, уже ради собственного самообразования, штудировал Тредиаковского, Сумарокова и особенно Ломоносова, бывшего в то время его кумиром и примером для подражания. Читал Державин и немецких поэтов, пробуя переводить их стихи и пытаясь следовать им в собственных сочинениях. Впрочем, карьера стихотворца не казалась ему в тот момент главным делом жизни. После долгожданного производства в офицеры Державин пытался, продвинуться по службе, надеясь таким образом поправить свои финансовые дела и послужить верой и правдой отечеству.

Уже офицером в 1773-1774 Державин принимал активное участие в подавлении восстания Пугачева. Именно к 70-м годам впервые по-настоящему проявился Державинский поэтический дар. В 1774, находясь во время восстания Пугачева со своими людьми неподалеку от Саратова, у горы Чаталагай, Державин прочитал оды прусского короля Фридриха II и перевел четыре из них. «Опубликованные в 1776 Чаталагайские оды привлекли внимание читателей, хотя произведения, созданные в 70-е годы, еще не были по-настоящему самостоятельными». (5, стр.44) Независимо от того, переводил Деражавин или сочинял собственные оды, его творчество находилось еще под сильным влиянием Ломоносова и Сумарокова. Их высокий торжественный язык, строгое следование правилам классицистского стихосложения сковывали молодого поэта, пытавшегося писать по-новому, но еще не четко осознававшего, каким образом надо это делать.

Несмотря на проявленную во время восстания Пугачева активность Державин, все из-за того же неуживчивого и вспыльчивого нрава, не получил долгожданного повышения. Он был переведен из военной службы в штатскую, получил в награду всего лишь триста душ крестьян, и в течение нескольких лет был вынужден зарабатывать на жизнь карточной игрой - не всегда честной.

Принципиальные перемены в жизни и творчестве Державина произошли в конце 70-х годов. Он недолго служил в Сенате, где пришёл к убеждению, что «нельзя там ему ужиться, где не любят правды». В 1778 он пылко влюбился с первого взгляда и женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую затем в течение многих лет будет воспевать в своих стихах под именем Плениры. Счастливая семейная жизнь обеспечила личное счастье поэта. В это же время дружеское общение с другими литераторами помогло ему развить природные дарования. Его друзья - Н.А. Львов, В.А. Капнист, И.И. Хемницер были высоко образованными и тонко чувстующими искусство людьми. Дружеское общение соединялось в их компании с глубокими рассуждениями о древней и новой литературе, - жизненно необходимыми для пополнения и углубления образования самого Державина. Литературное окружение помогло поэту лучше осознать свои цели и возможности.

В этом-то и заключалась самая главная перемена. Как писал сам Державин, с 1779 он избрал «свой особый путь». Строгие правила классицистской поэзии больше не сковывали его творчество. «После сочинения «Оды к Фелице» (1782), обращённой к императрице, был награждён Екатериной II. Назначен губернатором олонецким (с 1784) и тамбовским (1785-88)» . (5, стр.67).

С этого момента и до 1791 основным жанром, в котором Державин работал и добился наибольших успехов стала ода - торжественное поэтическое произведение, чья звучная и размеренная форма всегда была близка представителям классицистской поэзии. Державин, однако, сумел преобразовать этот традиционный жанр и вдохнуть в него совершенно новую жизнь. Не случайно выдающийся литературовед Ю.Н. Тынянов писал о «революции Державина». Произведения, сделавшие Державина знаменитым, такие, как: «Ода на смерть князя Мещерского», «Ода к Фелице», «Бог», «Водопад» были написаны непривычным для того времени языком.

Державинский язык удивительно звучен. Так, Ода на смерть кн. Мещерского с первых же строк поражает гулкими и звенящими строками, как будто воспроизводящими звон маятника, отмеряющего безвозвратно уходящее время: «Глагол времен! Металла звон!.. Твой страшный глас меня смущает...»

Предложение устроить жизнь «себе к покою» абсолютно не вписывалось в представления того времени, считавшие идеалом жизнь активную, общественную, публичную, посвященную государству и государыне.

Будучи назначенным кабинет-секретарём Екатерины II (1791-93), Державин не угодил императрице, был отставлен от службы при ней. В последствии в 1794 Державин был назначен президентом Коммерц-коллегии. В 1802-1803 министром юстиции. С 1803 находился в отставке.

Несмотря на новаторский характер творчества Державина, в конце жизни его литературное окружение составляли в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литератуный стиль.

Это не помешало Державину понять и высоко оценить талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Символический смысл этого события станет понятен только позже - литературный гений и новатор приветствовал своего младшего преемника.

Последние строки, оставленные нам Державиным перед своей кончиной, вновь, как и в «Оде на смерть кн. Мещерского» или «Водопаде» говорили о бренности всего сущего:

Гаврила Романович Державин, сам по себе, составил целую эпоху в истории литературы. Его произведения - величественные, энергичные и совершенно неожиданные для второй половины восемнадцатого века - оказали и до сегодняшнего дня продолжают оказывать влияние на развитие русской поэзии. И сам Державин прекрасно понимал значение сделанного им для русской поэзии. Не случайно в своем переложении «Памятника» Горация он предрекал себе бессмертие за

И истину царям с улыбкой говорить.(1, стр.65).

Умер Гаврила Романович, 8 (20) июля 1816, в своем любимом имении Званка, Новгородской области.

Глава 3.

Особенности времени, в которое жил Державин.

Г.Р. Державин - крупнейший поэт XVIII века. В поэзии он шёл иными путями, чем Ломоносов. К тому же Державин жил в другое время, наложившее особый отпечаток на его творчество.

В последнюю треть XVIII века Россия выдвинулась в ряд наиболее сильных мировых держав. Рост промышленности, торговли, увеличение городского населения – всё это способствовало распространению просвещения, художественной литературы, музыки, театра. Петербург все более приобретал развитию облик царственно величавого города с «громадами стройными…дворцов и башен» В строительстве дворцов, особняков и общественных зданий Петербурга и Москвы участвовали выдающиеся русские зодчие: В. Баженов, И. Старов, Д. Кваренги, М. Казаков. Большого совершенства достигли мастера портретной живописи: Д. Левицкий, В. Боровиковский, Ф. Рокотов. Развитие культуры происходило в обстановке обострившихся классовых противоречий. «Дворянская императрица (так называли Екатерину II) за годы своего царствования раздала помещикам более миллиона государственных крестьян, усилив тяжесть крепостного гнета». (3, стр.34).

Крестьяне, угнетаемые помещиками, неоднократно восставали. В 1773-1775 годах единичные выступления крепостных против помещиков слились в мощное крестьянское движение под руководством Е. И. Пугачева. Повстанцы были разгромлены правительственными войсками, но «пугачевщина» крепко запала в память русского общества.

Острая политическая борьба отразилась и в художественной литературе. В новой общественной обстановке писатели не могли ограничиться «высокой» тематикой. Мир обездоленных людей властно напоминал о себе, заставляя художников сова размышлять о страданиях народа, о путях решения наболевших социальных вопросов. Характерно в этом смысле творчество Державина. С увлечением он воспевал победы русского оружия, великолепие Петербурга, пышные празднества придворной знати. Но в его поэзии явственно обнаруживались и критические настроения. По своим политическим взглядам Державин был убежденным сторонником просвещенной монархии и последовательным защитником крепостного права. Он считал, что дворяне представляют собой лучшую часть общества. Но поэт видел и темные стороны самодержавно-крепостнического строя.

Глава 4.

Нововведения Державина в русскую литературу.

4.1. Смешение «штилей» в оде «Фелица».

В своих одах Державин отошел от правил классицизма. Так, например, в оде «Фелица» классицизм проявляется в обрисовке образа Екатерины 2, наделенной всякими добродетелями, в стройности построения, в типичной для русской оды дяситистрочной строфе. Но, вопреки правилам классицизма, по которым нельзя было смешивать в одном произведении разные жанры, Державин соединил оду с сатирой, резко противопоставив положительный образ царицы отрицательным образам её вельмож (Г. Потемкина, А. Орлова, П.Панина). При этом вельможи были так правдиво нарисованы, так были подчеркнуты характерные для каждого из них черты, что современники, в том числе и Екатерина, сразу же узнали в них определенных лиц..

В этой оде видна также и личность самого автора с его характером, взглядами, привычками. Под пером Державина ода приближалась к произведению, правдиво и просто изображавшему действительность.

Он нарушал строгие правила классицизма и язык, которым написана эта ода. Державин отверг установившуюся в литературе со времен Ломоносова теорию трех стилей. Для оды полагался высокий стиль, а у Державина наряду с торжественно и величаво звучащими стихами стоят совсем простые («дурачества сквозь пальцы видишь. Лишь зла не терпишь одного») и даже встречаются строки «низкого штиля»: «И сажей не марают рожь».

«В оде «Фелица» легкий звучный стих приближается к шутливо-разговорной речи, которая так отличается от торжественно-величавой речи Ломоносова». (4, стр.96).

Глава 4.2.

Обличение придворно-вельможной знати в одах «Властителям и судьям», «Вельможа».

Державин был свидетелем Крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева и, разумеется, понимал, что восстание было вызвано непомерным крепостническим гнетом и злоупотреблениями чиновников, грабивших народ. «Сколько я мог приметить,- писал Державин,- это лихоимство производит в жителях наиболее ропота, потому что всякий, кто имеет с ним малейшее дело, грабит их». Казалось бы, Державин должен был бы, подобно многим его современникам, не «унижаться» до демонстрации своей внутренней жизни в одах. Но поэт был уже человеком следующей эпохи - времени приближавшегося сентиментализма, с его культом простой, незатейливой жизни и ясных, нежных чувств и даже романтизма с его бурей эмоций и самовыражением отдельной личности.

Служба при дворе Екатерины II убедила Державина в том, что в правящих кругах господствует вопиющая несправедливость. По характеру своему он был «горяч и в правде черт»; его возмущало злоупотребление властью, неправосудие; поэт, как и многие образованные люди того времени, наивно полагал, что строгое соблюдение законов, установленных в самодержавно-крепостническом государстве, может принести мир и покой стране, охваченной народными волнениями. В обличительной оде «Властителям и судиям» Державин гневно порицает властителей именно за то, что они нарушают законы, забыв о своем священном гражданском долге перед государством и обществом.

Ода встревожила Екатерину II, которая отметила, что стихотворение Державина «содержит в себе вредные якобинские замыслы ».

Обличительная ода «Властителям и судиям» стоит у истоков гражданской поэзии, развитой позднее поэтами-декабристами, Пушкиным, Лермонтовым. Недаром поэт-декабрист К.Ф.Рылеев писал, что Державин «был в родной своей стране Органом истины священной».

Державине не только воспевал то, что, по его мнению, укрепляло государство, но и обличал придворно-вельможную знать, которая «несчастных голосу не внемлет». С удивительной прямотой и резкостью он высмеивает вельмож, которые кичатся своим высоким положением, не имея никаких заслуг перед страной.

Глава 4.3.

Новаторство Державина в изображении природы.

В. Г. Белинский называл Державина «русским чародеем, от дыхания которого тают снега и ледяные покровы рек и расцветают розы, чудным словам которого повинуется послушная природа…». Например, в стихотворении «Осень во время осады Очакова» перед читателемпредстает зримая, живописная картина природы. Ломоносов создавал по-своему прекрасные «пейзажи мироздания» («Открылась бездна, звезд полна…») или пейзажи, как бы увиденные с высоты птичьего полёта («Оде на день восшествия…»). Многокрасочный земной мир, окружающий человека, в поэзии XVIII столетия (до Державина) отсутствовал. Известный поэт А. П. Сумароков так, например, воспевал природу: «Распустились деревья, На лугах цветы цветут, Веют тихие зефиры, С гор ключи в долины бьют…». Мастерство же Державина в изображении природы, полной звуков, красок, переливов и оттенков, очевидно. Одним из первых в русской поэзии Державин ввел в стихи живопись, красочно изображая предметы, давая в стихах целые художественные картины.

Глава 4.4.

Заслуги Державина в русской литературе, воспетые им самим в стихотворении «Памятник».

В 1795 году, переводя вслед за Ломоносовым оду Горация, Державин создал свое стихотворение «Памятник», как бы пьедестал пушкинскому «Памятнику». Сила поэзии, по мысли Державина, могущественнее даже законов природы, которым поэт единственно готов быть подчинен («водим» ими). Памятник чудесен именно этим превосходством и над природой («металлов тверже», неподвластен вихрям, громам, времени), и над славой «земных богов»- царей. Памятник поэта «выше пирамид». Гораций видел залог своего бессмертия в мощи Рима: «Я буду возрастать повсюду славой, пока великий Рим владеет светом» (перевод Ломоносова). Державин прочность славы видит в уважении к своему отечеству, прекрасно обыгрывая общность корня в словах слава и славяне:

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь Славянов род Вселена будет чтить. (1, стр.71).

Свои заслуги Державин видит в том, что сделал русский слог «забавным», т.е. веселым, простым, острым. Поэт «дерзнул… возгласить» не о подвигах, не о величии - о добродетелях, и к императрице отнестись как обычному человеку, говорить о человеческих ее достоинствах. Поэтому здесь употреблено слово дерзнул. Главное же, Державин видит свою заслугу в том, что сохранял человеческое достоинство, искренность, справедливость, что мог:

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить. (1, стр. 71) .

Последняя строфа стихотворения свидетельствует о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников. Муза его и на пороге бессмертия сохраняет черты воинственности и величия:

О Муза! Возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех призирай;

Непринужденною рукой неторопливой

Чело твое зарей бессмертия венчай. (1, стр.71).

Поэт считал, что люди, которых не вдохновляет, не волнует искусство, остаются глухи к добру, равнодушны к радостям и страданиям окружающих.

По убеждению Державина, цель искусства и литературы – содействовать распространению просвещения и воспитанию любви к прекрасному, исправлять порочные нравы, проповедовать истину и справедливость. С этих позиций Державин подходит к оценке своего творчества в стихотворении «Памятник» (1796).

«Памятник» - вольное переложение оды древнеримского поэта Горация (65-8 до н. э.). Державин не повторяет мыслей далекого предшественника, а высказывает собственную точку зрения на поэта и поэзию. Свое творчество он употребляет «чудесному, вечному» памятнику.

Спокойно, величаво, плавно льется шестистопный ямб. Неторопливый, торжественный ритм стиха соответствует важности темы. Автор размышляет о воздействии поэзии на современников и потомков, о праве поэта на уважение и любовь сограждан.

Заключение.

Гаврила Романович Державин, сам по себе, составил целую эпоху в истории литературы. Его произведения - величественные, энергичные и совершенно неожиданные для второй половины восемнадцатого века - оказали и до сегодняшнего дня продолжают оказывать влияние на развитие русской поэзии. И «сам Державин прекрасно понимал значение сделанного им для русской поэзии». (2, стр.54). Не случайно в своем переложении «Памятника» Горация он предрекал себе бессмертие за то,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить. (1, стр.71).

Исследования привели к следующим выводам о новаторстве Державина в русской литературе.

Во-первых, большим новшеством было введение в оду личности самого автора, с его характером, взглядами, привычками.

Во-вторых, под пером Державина ода приближалась к произведению, правдиво и просто изображавшему действительность. Поэт нарушал строгие правила классицизма, отвергал установившуюся в литературе со времен Ломоносова теорию трех стилей. Для оды полагался высокий стиль, а у Державина наряду с торжественно и величаво звучащими стихами стоят совсем простые («Дурачества сквозь пальцы видишь. Лишь зла не терпишь одного»). Например, в оде «Фелица» лёгкий и звучный стих приближается к шутливо-разговорной речи, которая так отличается от торжественно-величавой речи од Ломоносова.

Поэт 18 века Ермил Костров выразил Державину общую признательность, сказав: « Ты простотой умел себя средь нас вознесть!». Эта простота слога шла от правдивости в изображении жизни, от желания быть естественным, близким к народу.

В- третьих, внимание к быту, «верность картин русской жизни» (В. Г. Белинский) в стихах Державина стали предвестьем реалистической поэзии XIX века. По утверждению Белинского, он «заплатит слишком большую дань классицизму», но в то же время стремился «к верности изображения картин русской жизни».

«Державин свел поэзию с заоблачных высот, приблизил к жизни. Его произведения насыщены множеством реальных примет времени, конкретными подробностями, в которых запечатлелись быт и нравы современной ему эпохи» (6, стр.29). Поэзия Державина не только «проста», т. е. жизненна, реальна, - она и «сердечна». Такие стихотворения, как «Русские девушки», «Цыганская пляска», а также патриотические оды, посвященные национальному герою России А. В. Суворову и этим «чудо-богатырям», согреты любовью к человеку как к самому совершенному творению природы. Многие исследователи считают, что именно поэзия Державина лежит в основе русского сентиментализма.

Державин впервые в русской литературе смешивал в одном произведении разные жанры. Например, в «Фелице» соединил оду с сатирой. Новаторство Державина и в том, что поэт заложил истоки гражданской поэзии, обличая придворно-вельможную знать. Никогда «певец Фелицы» не был рабом самодержавия и угодливым придворным поэтом. Державин выражал интересы государства, родины, цари и царедворцы слышали от него порою очень горькую правду.

Литература.

1. Г.Р. Державин. Поэзия. – М. «Просвещение», 1989г.

2. Западов А.В. Поэты 18 века: М.В. Ломоносов, Г.Р. Державин. – М,., «Просвещение», 1979г.

3. Западов А.В. Мастерство Державина. – М., «Советский писатель», 1982г.

4. Кошелев В.А. Гавриила Романович Державин. – М. «Любителям российской словесности», 1987г.

5. Серман И.З. Державин. – Л., «Просвещение», 1987г.

6. Эпштейн Н.М. Новое в классике (Державин, Пушкин, Блок…). – М. «Просвещение», 1982г.

Он известен главным образом своими одами, кроме которых он оставил еще и чудесную лирику. Соблюдая как будто внешние формы классицизма, Державин в своих одах произвел целый поэтический переворот: он порывает с условными требованиями классицизма там, где они мешают его поэтическому творчеству. Так, например, в похвальные оды он вводит сатирический элемент, переходит от высокого торжественного слога к самому простому, иногда шутливому тону; употребляет простые слова, обыденные выражения, не соблюдая «высокого штиля», которого строго придерживались Ломоносов, Сумароков.

Все это мы видим уже в оде «Фелица», создавшей Державину известность.

Имя «Фелицы», в которой Державин олицетворяет Императрицу Екатерину, взято из ее же сказки «О царевиче Хлоре»

«Богоподобная царевна Киргиз-Кайсацкия орды, Которой мудрость несравненна Открыла верные следы Царевичу младому Хлору Взойти на ту высоку гору, Где роза без шипов растет, Где добродетель обитает: Подай, найти ее, совет».

Так начинает Державин свою оду. Восхваляя Екатерину - Фелицу, он говорит о ее вкусах и образе жизни, сравнивая ее с окружающими ее вельможами, которых он называет «мурзами». Самого себя он тоже называет «мурзой», намекая на свое татарское происхождение; - но часто этот мурза, от лица которого будто написана ода, изображает одного из известных вельмож, - Потемкина, Орлова, Нарышкина, Вяземского; Державин беспощадно осмеивает их.

В противоположность своим вельможам, Екатерина любит простоту:

«Мурзам своим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая (простая Бывает за твоим столом. Не дорожа твоим покоем, Читаешь, пишешь пред налоем И всем из твоего пера Блаженство смертным проливаешь!

(намек на «Наказ» Екатерины).

Затем следуют портреты разных вельмож. Прекрасно изображен Потемкин, - «Великолепный князь Тавриды», с его огромными государственными замыслами, фантастической роскошью и богатыми пирами:

«А я, проспавши до полудня, Курю табак и кофе пью; Преобращая в праздник будни, Кружу в химерах мысль мою: То плен от персов похищаю, То стрелы к туркам обращаю, (намек на Византийский проект Потемкина) То, возмечтав, что я султан, Вселенну устрашаю взглядом, То вдруг, прелыцаяся нарядом, Скачу к портному по кафтан. Или в пиру я пребогатом, Где праздник для меня дают, Где блещет стол сребром и златом, Где тысячи различных блюд, Там славный окорок Вестфальский Там звенья рыбы Астраханской, Там плов и пироги стоят, Шампанским вафли зашиваю И все свете забываю Средь вин, сластей аромат».

В этих двух строфах, изображающих Потемкина, мы видим пример того, как Державин, в похвальную оду, свободно вводил элемент сатиры, - шутливой, насмешливой, Здесь же мы видим употребление самых простых, обыденных слов. Что бы сказали Тредьяковский, Ломоносов, Сумароков, если бы они узнали, что в похвальной оде поэт будет говорить - об окороке, пирогах, вафлях и других вкусных, но прозаических вещах?

Дальше изображается гр. Орлов, с его страстью к псовой охоте, кулачным боям и другим бурным забавам; Нарышкин, устроивший у себя оркестр роговой музыки, с которым он любил ночью разъезжать на лодках. Более зло изображен кн. Вяземский, его наивные, домашние развлечения, простоватость и некультурность.

«То сидя дома, я прокажу, Играю в дураки с женой; То с ней на голубятню лажу, То в жмурки резвимся порой: То в свайку с нею веселюся, То ею в голове ищуся; То в книгах рыться я люблю», Мой ум и сердце просвещаю, Полкана и Бову читаю, За Библией зевая сплю».

Осмеяв таким образом вельмож, Державин продолжает восхвалять Фелицу за ее кротость и всепрощение:

«Едина ты лишь не Обидишь Не оскорбляешь никого, Дурачества сквозь пальцы видишь, Лишь зла не терпишь одного».

Затем он говорит о той свободе мысли и слова, которые Екатерина даровала своим подданным, называя это «неслыханным делом» и вспоминая при этом мрачные времена Анны Иоанновны; в светлом царстве Фелицы

... «свадеб шутовских не парят, В ледовых банях их не жарят, Не щелкают в усы вельмож... И сажей не марают рож». Заканчивает Державин свою оду, красивой витьеватой фразой в восточном вкусе: «Прошу великого пророка, Да праха ног твоих коснусь, Да слов твоих сладчайших тока И лицезренья наслаждусь».

Екатерина, прочитав Фелицу и узнав портреты своих приближенных, разослала им экземпляры оды, подчеркнув каждому то, что к нему относилось. Кн. Вяземский, бывший тогда в Сенате прямым начальником Державина, не мог простить ему своего каррикатурното изображения и начал делать поэту разные неприятности по службе.

Многие другие вельможи, возмущаясь дерзостью Державина, или завидуя вниманию, оказанному ему Императрицей, называли его льстецом, воспевшим Фелицу только для того, чтобы выдвинуться.

В ответ на такие толки, желая оправдаться, Державин написал другую оду, «Видение Мурзы»; прекрасно изображена сама Фелица, которая «сошла со облаков» в светлом сумраке лунной ночи и предстала пред своим мурзой.

«Я пел, пою и петь их буду; - говорит он: - Как солнце, как луну поставлю Твой образ будущим векам; Превознесу тебя, прославлю, Тобой бессмертен буду сам!» И действительно, Державин прославился, как певец Екатерины. Вознесенный ею на необычайную высоту, сделавшись сам вельможей, но сохраняя везде и всегда независимость, правдивость и горячность своего характера, он не мог простить другим, недостойным вельможам их эгоизма, роскоши и тщеславия.

Введение

державин биография ода композиция

Впервые ода «На смерть князя Мещерского» нашла своего читателя в 1779 году, когда была опубликована в журнале «Русский вестник». Стихи были без подписи, но, начинаясь громогласной звукописью и восклицаниями, яркими метафорами и аллегориями, знаменовали рождение новой звезды на небосклоне русского классицизма.

«Глагол времен! Металла звон!

Твой странный глас меня смущает,

Зовет меня, зовет твой стон,

Зовет - и к гробу приближает.

Едва увидел я сей свет,

Уже зубами смерть скрежещет,

Как молнией, косою блещет

И дни мои, как злак, сечет…»

Трудно представить, какой эффект произвело достаточно смелое на тот момент произведение на приверженцев «трёх штилей» и почитателей Монтексьё и Декарта. До этого стихотворения русские поэты-последователи наказов Ломоносова могли только рассуждать о смерти, вечности и капризах судьбы, в то время, как Гавриил Романович Державин своей одой заставил читателей буквально услышать звон погребальных колоколов. Это произведение было написано так, словно тогда ещё неизвестный никому поэт Державин наяву видел ту самую смерть, вынося свою грусть, скорбь и размышления о смысле жизни на суд читателей.

Князь Мещерский, практически никак не проявивший себя, не заслуживший особых чинов и не имевший заслуг перед отечеством, сам по себе был не самым благоприятным объектом для написания оды, по Ломоносову - высокого и самого достойного жанра. Жанр оды «На смерть князя Мещерского», наиболее близок к элегии, стоящей по приоритетам, скорее на периферии классицизма.

Не удивительно, что именно Державин окажется соединительным звеном между эпохами двух гениев - Михаила Васильевича Ломоносова и Александра Сергеевича Пушкина.

Становление Г.Р. Державина, как поэта. Предпосылки к творчеству

А Державин!

Но тут уж творится нечто вовсе несообразное. Тут под могильной плитой "лжеклассицизма" заживо погребен просто огромный поэт, которым всякая иная литература, более памятливая (а следственно, более развитая), гордилась бы по сей день. Не надо скрывать, что и у Державина имеются слабые вещи, хотя бы его трагедии. Но из написанного Державиным должно составить сборник, объемом в 70-- 100 стихотворений, и эта книга спокойно, уверенно станет в одном ряду с Пушкиным, Лермонтовым, Боратынским, Тютчевым.

В. Ходасевич

Из статьи "Слово о полку Игореве"

На момент написания «На смерть князя Мещерского» Гавриле Романовичу Державину было тридцать шесть лет. Происходил Державин из небогатой семьи. Его отец, армейский офицер, жил то в Яранске, то в Ставрополе, под конец в Оренбурге. Родители Державина не обладали образованием, но старались дать детям по возможности лучшее воспитание.

Высшего образования Державин не имел и начал службу простым солдатом, в офицеры вышел поздно. Как говорят, жил буйно и служил ревностно: «Служебная деятельность Державина, вышедшего из «низкой доли» и достигшего министерского кресла и «стула сенатора Российской империи», представляет собой непрерывный ряд подъёмов и самых резких падений. В результате блестяще начавшейся деятельности его во время пугачёвского бунта он был признан «недостойным продолжать военную службу». Губернаторство Державина закончилось отставкой и преданием суду; недолго удержался Державин и в должности секретаря Екатерины II, жаловавшейся, что он «не только грубил при докладах, но и бранился». Павел подвергнул Державина опале «за непристойный ответ», Александр - за то, что «он слишком ревностно служит».

После такой характеристики несложно предугадать стиль и прочие особенности творчества Державина. Вполне возможно было перенести столь яркую и страстную натуру Державина на его произведения. Не раз упомянуто в отечественной исследовательской литературе о вкладе Державина в развитие классицизма:

«Революция в искусстве» захватила и поэзию, которая была скована правилами нормативной поэтики классицизма. Но этот процесс был более трудным, потому что традиции сильнее всего сказывались именно в поэзии. При этом реализм в поэзии проявлял себя иначе, чем в драматургии и прозе, - здесь складывались свои черты нового стиля, новой структуры. Решающий вклад в развитие принципов реалистической лирики был сделан гениальным поэтом XVIII в. Державиным, что в свое время уже отмечал Гуковский: «В самой сущности своего поэтического метода Державин тяготеет к реализму». «Державин выдвинул новый принцип искусства, новый критерий отбора его средств, - принцип индивидуальной выразительности». «Поэтическая система классицизма оказалась радикально разрушенной Державиным»

После дела Державина, как ни странно, пошли в гору. Он поселился в Петербурге, на редкость удачно женился и устроился на неплохую должность в Сенате. Тогда же (во второй половине 70-х годов) начал созревать и поэтический талант Державина, хотя стихи он писал с юности. Его друзьями в то время и на все жизнь стали молодые поэты Василий Капнист, Николай Львов и Иван Хемницер. Знакомство с ними позволило Державину восполнить недостаток образования, исправить многие шероховатости стиля и стихосложения. Ода «На смерть князя Мещерского», еще раз повторюсь, знаменовала рождение нового поэта. Н. В Гоголь о Державине: "Слог у него (Державина) так крупен, как ни у кого из наших поэтов; разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит от необыкновенного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми.» Он необычайно расширил тематический диапазон русской поэзии, в полном смысле слова сблизил поэзию с жизнью.

Но прежде всего Державин сумел посмотреть на мир, на природу глазами простого человека и увидел жизнь не через оптические приспособления теории классицизма, а такой, какой она представлялась взору и слышалась ушам - яркой, многоцветной, постоянно меняющейся. Державин начал рисовать портреты людей. Пусть это было лишь первыми шагами на пути к реалистическому искусству, но важно то, что они были сделаны, и сделаны именно им. Это знаменовало принципиальный отход Державина от канонов классицизма. Ода «На смерть князя Мещерского» является ярким тому подтверждением.

Философия проблематики оды Г.Р. Державина "На смерть князя Мещерского" Ода, привыкшая быть высоким жанром, посвящения которой удостаивались только высокопоставленные лица и первые люди страны, в случае с одой «На смерть князя Мещерского», имеет совсем не традиционный гражданский оттенок. Это скорее элегия. «Непосредственным поводом к ее написанию послужила кончина приятеля Державина, эпикурейца князя А.И. Мещерского, глубоко поразившая поэта своей неожиданностью. На биографической основе вырастает философская проблематика оды, вобравшая в себя просветительские идеи XVIII в.

Тема <#"justify">Ода «На смерть князя Мещерского» имеет, в отличие от каноничных по тем временам, скованным пафосом и торжественностью, произведений, имеет яркую и экспрессивную атмосферу. Видно это в незамысловатой, но такой живой и выразительной структуре, где Державин молниеносно переходит с одной проблемы на другую, то и дело, вворачивая полные выразительности и смысла образы. Проследим композиционное развитие темы.

Итак, в первой строфе, (в экспозиции) видим:

«Глагол времён! металла звон!

Твой страшный глас меня смущает,

Зовёт меня, зовёт твой стон,

Зовёт - и к гробу приближает…» - очевидно, здесь заявлена грозная тема смерти.

Строфа вторая. От смерти не убережется никто на земле:

«Ничто от роковых кохтей,

Никая тварь не убегает:

Монарх и узник - снедь червей,

Гробницы злость стихий снедает…»

Строфа третья. Державин приходит к мрачному выводу о том, что на то и родятся люди, чтобы умереть:

«Скользим мы бездны на краю,

В которую стремглав свалимся;

На то, чтоб умереть, родимся»

«Не мнит лишь смертный умирать

И быть себя он вечным чает;

И жизнь внезапну похищает»

Пятая строфа: вот так внезапно забрала смерть баловня судьбы князя Мещерского.

«Сын роскоши, прохлад и нег,

Куда, Мещерский! ты сокрылся?

Оставил ты сей жизни брег,

К брегам ты мёртвых удалился…»

В строфах шестой, седьмой и восьмой мысль поэта восходит на свою кульминационную вершину: нужно быть готовым к тому, что смерть поджидает каждого человека и на каждом шагу.

«Где стол был яств, там гроб стоит;

Где пиршеств раздавались лики,

Надгробные там воют клики,

И бледна смерть на всех глядит»

И именно здесь возникает самый объемный и значимый образ: "сегодня Бог, а завтра прах". Тем самым Державин оспаривает авторитет религиозных учений, чем, несомненно, производит фурор. Впрочем, Державин оставляет вопрос открытым. Он не знает, что там, за порогом смерти. И что же дальше происходит с человеческой субстанцией, его душой:

Сегодня льстит надежда лестна,

А завтра: где ты, человек?

В заключительных трех строфах - девятой, десятой и одиннадцатой - автор прямо обнаруживает себя. Здесь повествование подходит к финалу, где само собой напрашивается лаконичное логическое завершение. Одно из самых ценных качеств Державина - способность всегда трезво оценивать положение вещей, и эта трезвость сочеталась с лирическим одушевлением его стихов. Прошла молодость, та замечательная пора жизни, когда человек еще не ищет мучительно ответа на вопрос о конечности бытия. Зато теперь, в зрелые годы, автору и его лирическому герою наконец-то стала понятна тщета честолюбивых желаний, одолевавших в молодости. Теперь он "желанием честей размучен".

Как же прозревшему человеку доживать остаток своей жизни? Поэт мыслит смело и мужественно и к этому же призывает своего друга Перфильева и читателей оды. Жизнь, - заключает он, - "мгновенный дар", а коль так, то тем более ее следует хорошо "устроить". Важнее всего в "дверях вечности" сохранить свою душу чистой:

Сей день иль завтра умереть,

Перфильев! должно нам конечно, -

Почто ж терзаться и скорбеть,

Что смертный друг твой жил не вечно?

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою

И с чистою твоей душою

Благословляй судеб удар.

Метрика и тропы

Ода имеет одиннадцать строф, по восемь строк в каждой строфе. На протяжении всего произведения здесь сталкиваются мотивы жизни и смерти. Заявлено это противостояние на разных уровнях поэтики: образа, детали, синтаксической конструкции, ритмического звучания строк и т.д. В оде много тропов, нам напоминающих множественные оксюмороны. Оксюмороны передают неоднозначность наших душевных состояний, чувств и переживаний. Они показывают противоречивость наших поступков, поведения и всей нашей жизни. Множественные оксюмороны не могли не привести к большей психологической правдивости произведения. Читая «На смерть князя Мещерского», постоянно встречаешь подобные тропы:

Едва увидел я сей свет -

Уже зубами смерть скрежещет.

Приемлем с жизнью смерть свою,

На то, чтоб умереть, родимся.

…быть себя он вечным чает -

Приходит смерть к нему, как тать,

И жизнь внезапно похищает.

Здесь персть твоя, а духа нет.

Где стол был яств - там гроб стоит.

Где пиршеств раздавались клики -

Надгробные там воют лики,

И бледна смерть на всех глядит.

Сегодня бог, а завтра прах.

Как раздвигается картина человеческого бытия в этих строках! Из стихотворения, к сожалению, до сих пор не совсем ясно, что герой был за человек. Узнаем только, что он был "сыном роскоши", что благополучие соединял с крепким здоровьем:"Утехи, радость и любовь / Где купно с здравием блистали". И что смерть его была внезапной и потому тем больше поразила друзей. Но знаменательно уже и то, что в высоком одическом жанре поэт обратился не к важному историческому лицу, как предписывали нормы классицизма, а к простому смертному, своему знакомому. Белинский прокомментировал это поэтическое новшество: "Что же навело поэта на созерцание этой страшной картины жалкой участи всего сущего и человека в особенности? - Смерть знакомого ему лица. Кто же было это лицо - Потемкин, Суворов, Безбородко, Бецкий или другой кто из исторических действователей того времени? - Нет: то был - сын роскоши, прохлад и нег!" То был обычный, заурядный человек. Через судьбу обычного человека решился поэт осмыслить масштабную философскую тему: всеобщность и всевластность законов мироздания.

А вот образ Смерти выписан в этой оде красочно и детально. Он динамичен и развернут в произведении со впечатляющей последовательностью. В первой строфе: Смерть "скрежещет зубами" и "косою сечет дни человеческой жизни". Во второй: "алчна Смерть глотает" "целые царства", "без жалости разит" все вокруг. Следом идет прямо-таки космический размах образного рисунка:

И звезды ее сокрушатся,

И солнцы ее потушатся,

И всем мирам она грозит.

Создавая именно этот образ, поэт нашел возможным проявить смелое новаторство: намеренно снижая величественный космический образ, он включил в его контуры зримую и насмешливую сценку-деталь. Усмехаясь, Смерть глядит на царей, "пышных богачей" и умников - "и… точит лезвие косы".

При всей четкости деления на строфы, ода отличается плавностью повествования. Этому способствует целый ряд художественных приемов. Один из них, едва ли не впервые в русской поэзии так полно примененный Державиным, - прием "перетекаемости" одной строфы в другую, соседнюю. Достигалось это следующим образом: мысль предыдущей строфы, сконцентрированная в последней ее строке, повторялась первой строчкой следующей строфы. А затем всей этой строфой мысль развивалась и усиливалась. Здесь мы наглядно рассматриваем не что иное, как лейтмотив.

Один из главных лейтмотивов державинской оды: смерть взирает на все равнодушно и бесстрастно, потому что для нее все равны. Этот главный мотив стихотворения приходится как раз на его кульминационную срединную часть: конец шестой строфы. Именно здесь обнаруживаем строку: "И бледна Смерть на всех глядит". Следующая, седьмая, строфа эту мысль подхватывает и многократно усиливает, развивая и конкретизируя:

«Глядит на всех - и на царей,

Кому в державу тесны миры;

Глядит на пышных богачей,

Что в злате и сребре кумиры;

Глядит на прелесть и красы,

Глядит на разум возвышенный,

Глядит на силы дерзновенны -

И… точит лезвие косы.»

Еще пример. Последняя строчка восьмой строфы заявляет новый лейтмотив: скоротечности человеческой жизни, пролетающей, словно сон. Мысль звучит так: "И весь, как сон, прошел твой век". Девятая строфа подхватывает эту мысль и продолжает:

«Как сон, как сладкая мечта,

Исчезла и моя уж младость;

Не сильно нежит красота,

Не столько восхищает радость,

Не столько легкомыслен ум,

Не столько я благополучен,

Желанием честей размучен,

Зовет, я слышу, славы шум».

Заключение

Несомненно, роль Гавриила Романовича Державина и его философской лирики велика для русской литературы в целом. Ведь она знаменует собой переход от консервативного и устойчивого классицизма в лице таких титанов, как Ломоносов и Сумароков к более либеральным, но не менее гениальным временам декабристов. Державину повезло родиться в некоем роде первопроходцем, основателем прочного фундамента, на котором позже расцветут и укрепятся таланты Пушкина, Лермонтова, Достоевского и других гениев отечественной литературы. Хотя никто не исключает, что родись он в более благоприятное время, его талант затмил того же самого Пушкина. Ода «На смерть князя Мещерского»- прекрасный тому пример. Её образность и контрастность по своей эмоциональной нагрузке не уступает мрачным, но экспрессивным стихотворениям романтизма.

Интереснейшую гипотезу высказал журналист Всеволод Сахаров в своей статье, посвященной Державину и его отношению к масонам.

«…самым интересным по близости к ордену стихотворением Державина является знаменитая философическая ода «На смерть князя Мещерского» (1779). Когда, о ком и зачем она написана? Вопросы эти могут показаться странными, ведь для ответа надо просто заглянуть в академические примечания, которые, впрочем, не всегда бывают полными, точными и объективными. А о теме державинской загадочной оды уже сказал его биограф, поэт В.Ф. Ходасевич: «...Державин говорит о владычестве смерти... Уже самая постановка темы замечательна».

Не исключено, что державинская ода стала одной и предпосылок к ослаблению господства канонов и засилья выдержанных трех штилей и началу новой эпохи, начинавшейся экспрессивным сентиментализмом и продолженной мрачным романтизмом.

Список использованной литературы

1.Ходасевич В. Державин (Писатели о писателях). - М.: Книга, 1988. - 384 с.

2.Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века, с. 409, 411, 414.

.Макогоненко Г.П. От Фонвизина до Пушкина. М., 1969, с. 391-431.

.Белинский В.Г. Полн. собр. соч., т. 9, с. 94.

.П.А.Орлов «История Русской Литературы XVIII века»// Москва «Высшая школа». 1991.

.Литературная энциклопедия: В 11 т. - М., 1929-1939.

.Всеволод Сахаров «Там гроб стоит. Державин и масоны».

Гавриил Романович Державин занимает в российской литературе значительное место наряду с Д.И. Фонвизиным и М.В. Ломоносовым. Вместе с этими титанами русской литературы, он входит в блистательную плеяду основоположников русской классической литературы эпохи Просвещения, относящейся ко второй половине 18 века. В это время, во многом благодаря личному участию Екатерины Второй, в России стремительно развивается наука и искусство.

Это время появления первых российских университетов, библиотек, театров публичных музеев и относительно независимой прессы, правда, очень относительной и на небольшой период, который закончился с появлением «Путешествия из Петербурга в Москву» А.П. Радищева. К этому времени, как назвал его Фамусов Грибоедова, «век золотой Екатерины», относится самый плодотворный период деятельности поэта.

Жизнь

Родился будущий поэт 14 июля 1743 г. в родовом поместье Сокуры под Казанью.
Ещё в раннем детстве лишился отца, офицера русской армии и воспитывался матерью Фёклой Андреевной Козловой. Жизнь Державина была яркой и насыщенной, во многом благодаря его уму, энергичности и характеру. Были невероятные взлёты и падения. По его биографии можно было написать авантюрный роман, основанный на реальных событиях. Но, обо всём подробнее.

С 1762 г., как и положено дворянским детям, принят в Преображенский полк рядовым гвардейцем. В 1772 г. стал офицером и с 1773 по 1775 гг. принимал участие в подавлении пугачёвского мятежа. В это время с ним происходит два совершенно противоположных по значению и невероятности случая. Во время пугачёвского бунта он полностью потерял своё состояние, но вскоре в карточной игре выиграл 40 000 рублей.

Лишь в 1773 году увидели свет его первые стихи. К этому периоду жизни относятся некоторые интересные факты его жизни. Как и многие офицеры, он не чурался кутежей и карт, которые чуть было не лишили Россию великого поэта. Карты довели его до шулерства, ради денег совершались всякие неблаговидные проделки. К счастью он вовремя смог осознать пагубность этого пути и поменять образ жизни.

В 1777 г. уходит с военной службы в отставку. Поступает служить статским советником в Сенате. Стоит отметить, что это был неисправимый правдолюб, причём, начальству особо не поклонявшийся, за что никогда любовью последних не пользовался. С мая 1784 г. по 1802 гг. состоял на государственной службе, в том числе был с 1791-1793 гг. кабинет-секретарём Екатерины II, однако неумение открыть льстить и вовремя пресекать неприятные царственным ушам доклады способствовало тому, что здесь он задержался ненадолго. За период службы дошёл по карьере до министра юстиции Российской империи.

Благодаря своему правдолюбивому и непримиримому характеру Гавриил Романович не задерживался на каждой должности более двух лет из-за постоянных конфликтов с вороватыми чиновниками, что и видно по хронологии его службы. Все попытки добиться справедливости вызывали лишь раздражение его высоких покровителей.

В течение всего этого времени занимался творческой деятельностью. Созданы оды «Бог» (1784), «Гром победы, раздавайся!» (1791, неофициальный гимн России), хорошо знакомый нам по повести Пушкина «Дубровский», «Вельможа» (1794), «Водопад» (1798) и многие другие.
После отставки жил в своём родовом имении Званка в Новгородской губернии, где всё время посвятил творчеству. Ушёл из жизни 8 июля 1816 года.

Литературное творчество

Широкую известность Державину принесла в 1782 г. публикация оды «Фелица», посвящённая императрице. Ранние произведения - ода на бракосочетание Великого Князя Павла Петровича, изданное в 1773 году. Вообще, в творчестве поэта ода занимает одно из главенствующих мест. До нас дошли его оды: «На смерть Бибикова», «На знатных», «На День рождения её Величества» и др. В первых сочинениях чувствуется неприкрытое подражание Ломоносову. Со временем он отошёл от этого и принял, как образец для своих од, произведения Горация. Свои сочинения помещал в основном в «Санкт-Петербургском вестнике». Это: «Песни Петру Великому» (1778), эпистола Шувалову, «На смерть князя Мещерского», «Ключ», «На рождение порфирородного отрока» (1779), «На отсутствие государыни в Белоруссию», «К первому соседу», «Властителям и судьям» (1780).

Возвышенный тон, живые картинки этих сочинений привлекли внимание литераторов. Внимание общества поэт привлёк своей «Одой Фелице», посвящённой царице. Табакерка, усыпанная бриллиантами и 50 червонцев были наградой за оду, благодаря которой он был замечен царицей и публикой. Не меньший успех принесла ему оды «На взятие Измаила» и «Водопад». Встреча и близкое знакомство с Карамзиным привело к сотрудничеству в карамзинском «Московском журнале». Здесь были напечатаны его «Памятник герою», «На смерть графини Румянцевой», «Величество Божие».

Незадолго до ухода Екатерины Второй Державин преподнёс ей свой рукописный сборник произведений. Это примечательно. Ведь расцвет таланта поэта пришёлся именно на период её правления. Фактически, его творчество стало живым памятником правления Екатерины II. В последние годы жизни пытался экспериментировать с трагедиями, эпиграммами и баснями, но они не имеют той высоты, что его поэзия.

Отношение критики было неоднозначным. От благоговения до практически полного отрицания его творчества. Лишь появившиеся после революции работы Д.Грога, посвящённые Державину, его усилия по изданию произведений и жизнеописания поэта позволили дать оценку его творчества.
Державин для нас это первый поэт той эпохи, стихи которого можно читать без дополнительных комментариев и объяснений.

Главная заслуга Державина заключалась в сближении поэзии с жизнью. В его произведениях впервые перед читателем предстали картины сельской жизни, современные политические события, природа. Главным предметом изображения стала человеческая личность, а не условный, вымышленный герой. Поэт заговорил в стихах о самом себе – всё это для русской литературы было ново и совершенно необычно. Рамки классицизма оказались тесными для Державина: он в своём творчестве отверг учение о жанровой иерархии. Низкое и высокое, печальное и смешное соединились в одном и том же произведении, отразив жизнь в её единстве контрастов.
Державин-человек резко выделялся из массы своих современников своими интеллектуальными и моральными качествами. Бедный дворянин, Державин дослужился до самых высоких чинов, но он не ужился ни с Екатериной II, ни с Павлом I, ни Александром I. Причина была всегда одна – он слишком ревностно служил делу, Родине, народу.

Ода «Фелица». Программным стихотворением Державина, заставившим читателей сразу заговорить о нём, как о большом поэте, была ода «Фелица». По словам В. Г. Белинского, «Фелица» – одно из «лучших созданий Державина. В ней полнота чувства счастливо сочеталась с оригинальностью формы, в которой виден русский ум и слышится русская речь. Несмотря на значительную величину, эта ода проникнута внутренним единством мысли, от начала до конца выдержана в тоне. Олицетворяя в себе современное общество, поэт тонко хвалит Фелицу, сравнивая себя с нею и сатирически изображая свои пороки».

«Фелица» – наглядный пример нарушения классицистской нормативности, прежде всего благодаря сочетанию оды с сатирой: образу просвещённого монарха противопоставляется собирательный образ порочного мурзы; полушутя, полусерьёзно говорится о заслугах Фелицы; весело смеётся автор над самим собой. Слог стихотворения представляет, по словам Гоголя, «соединение слов самых высоких с самыми низкими».

Образ Фелицы у Державина отличается многоплановостью. Фелица – просвещённая монархиня и в то же время – частное лицо. Автор тщательно выписывает привычки Екатерины-человека, её образ жизни, осо¬бенности характера:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

Новизна стихотворения заключается, однако, не только в том, что Державин изображает частную жизнь Екатерины II, новым, сравнительно с Ломоносовым, оказывается и сам принцип изображения положительного героя. Если, например, образ Елизаветы Петровны у Ломоносова предельно обобщён, то здесь комплиментарная манера не мешает поэту показать конкретные дела правительницы, её покровительство торговле и промышленности, она – тот «бог», по словам стихотворца,

Который даровал свободу
В чужие области скакать,
Позволил своему народу
Сребра и золота искать;
Который воду разрешает
И лес рубить не запрещает;
Велит и ткать, и прясть, и шить;
Развязывая ум и руки,
Велит любить торги, науки
И счастье дома находить.

Фелица «просвещает нравы», пишет «в сказках поученья», но на «любезную» ей поэзию она смотрит как на «летом вкусный лимонад». Оставаясь в рамках дифирамба, Державин следует правде и, может быть, сам того не замечая, показывает ограниченность Екатерины-писательницы, которая стремилась развивать литературу в духе охранительных идей.
Державин, как и его предшественники, противопоставляет современное царствование предыдущему, но делает это опять-таки предельно конкретно, с помощью нескольких выразительных бытовых деталей:

Там с именем Фелицы можно
В строке описку поскоблить...

В этой оде поэт соединяет похвалу императрице с сатирой на её приближённых, резко нарушая чистоту жанра, за которую ратовали классицисты. В оде появляется новый принцип типизации: собирательный образ мурзы не равен механической сумме нескольких отвлеченных «портретов». Державинский мурза – это сам поэт с присущей ему откровенностью, а порой и лукавством. И вместе с тем в нём нашли своё отражение многие характерные черты конкретных екатерининских вельмож. Вот поэт роскошествует, как Потёмкин; уходит со службы на охоту, как Л. И. Панин; не даёт спать по ночам соседям, тешась роговой музыкой, как С. К. Нарышкин; веселит свой дух кулачными боями, как А. Г. Орлов; просвещает свой ум чтением Полкана и Бовы, как А. А. Вяземский. Сейчас, чтобы установить прототипы мурзы, нужны комментарии. Современники Державина узнавали их без труда. Типичность образа мурзы была ясна и самому поэту – он закончил рассказ о нём многозначительными словами: «Таков, Фелица, я развратен! Но на меня весь свет похож».

Внесение в поэзию личностного начала было смелым, но необходимым шагом, подготовленным самой логикой художественного развития. В стихах Державина раскрывается во всей полноте и противоречиях образ его современника, человека естественного, с его падениями и взлётами.

Нововведением Державина явилось также включение в оду образца натюрморта – жанра, который потом блестяще предстанет и в других его стихотворениях: «Там славный окорок вестфальской, // Там звенья рыбы астраханской, //Там плов и пироги стоят…». Новаторский характер произведения увидели его современники.

Ода «Бог». Это произведение – вдохновенный гимн всесилию человеческого разума. Поэт начал работать над ней в 1780 году и закончил в 1784. Державин, вслед за Ломоносовым, подходит к понятию божества как деист. Бог для него – начало начал, по существу это вся природа, всё мироздание, что «всё собою наполняет, объемлет, зиждет, сохраняет». Используя богословские термины, Державин пишет о вечном движении матерни:

О ты, пространством бесконечный,
Живой в движеньи вещества;
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трёх лицах божества!

Он поясняет при этом, что три лица обозначают вовсе не богословскую троицу, а «три лица метафизические; то есть бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении веществ и нескончаемое течение времени, которое бог в себе совмещает». Время, пространство и движе¬ние, по Державину,– атрибуты природы. Державин пишет о необъятности вселенной, о множественности миров:

Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.

Как истинный деист, он говорит о наличии божественного толчка:
Ты свет, откуда свет истёк.
Создавший всё единим словом,
В творенья простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек.

Державин не мог не задуматься в оде «Бог» о месте человека в мироздании:
Как капля в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?

Ощутимо изобразив ту ничтожно малую величину, которую представляет собой человек по сравнению со вселенной, Державин с гордостью говорит о его возможностях, о силе человеческой мысли, стремящейся к постижению мира, могущей «Измерить океан глубокий, // Сочесть пески, лучи планет» и дерзающей вознестись к непостижимому богу.

Человек не просто пылинка в хаосе мира. Он частица общей системы мироздания, он занимает среди живых существ своё определённое и очень важное место:
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Человек – средоточие вселенной, наиболее совершенное создание на земле. Державин необычайно высоко оценивает его силы и возможности.

«Водопад». В стихотворении «Водопад» Державин снова возвращается к теме скоротечности бытия и задаёт вопрос, что такое вечность, кто из людей имеет право на бессмертие. Великолепная картина водопада, которой открывается стихотворение, заключает в себе аллегорию: водопад – быстротекущее время, а волк, лань и конь, приходящие к нему, – знаки таких человеческих качеств, как злоба, кротость и гордость:

Не жизнь ли человеков нам
Сей водопад изображает?
Он так же благом струй своих
Поит надменных, кротких, злых.
Не так ли с неба время льётся,
Кипит стремление страстей…
Большинство человеческих судеб бесследно исчезает в вечности, и лишь немногие остаются в памяти потомства. Чтобы решить, кто достоин бессмертия, Державин сопоставляет два типа деятелей – Потёмкина и Румянцева.

Около водопада сидит и размышляет о том, что значит быть полезным отечеству, «некий муж седой». Это полководец Румянцев, явно идеа¬лизированный Державиным, которого поэт противопоставляет Потёмкину – вельможе, слишком много внимания уделявшему самому себе. В то же время поэт говорит и о многих полезных делах, и о личных достоинствах Потемкина, благодаря которым его любили простые солдаты и ненавидела знать.
Но ни одного доброго слова не находит Державин для преемника Потёмкина – Платона Зубова. Об этом ничтожестве, которое только и умело, что «охуждать» дела своего предшественника, поэт отзывается с уничтожающим презрением, говоря о нем как о черве, ползающем вокруг праха героя.

Снова возвращаясь в конце оды к теме водопада, Державин отождествляет его одновременно и с Потёмкиным, и со всеми земными владыками – «водопадами мира», и, между строк, с самим веком Екатерины II: блестящим, пышным, шумным – и жестоким, страшным, кровавым. И не избитой моралью, не сухим нравоучением, а горьким упреком, безнадежной мечтой о лучшем будущем звучит заключительный призыв поэта:

Лишь истина даёт венцы
Заслугам, кои не увянут;
Лишь истину поют певцы,
Которых вечно не престанут
Греметь перуны сладких лир;
Лишь праведника свят кумир.

Услышьте ж, водопады мира!
О славой шумные главы!
Ваш светел меч, цветна порфира,
Коль правду возлюбили вы,
Когда имели только мету,
Чтоб счастие доставить свету.

Свыше четырех лет Державин работал над «Водопадом», однако сумел создать впечатление, что стихотворение написано сразу, по вдохновению, «на едином дыхании» под впечатлением необычной смерти «баловня счастья» Потемкина. И это роднит «Водопад» с романтизмом начала XIX века, который утверждал, что источником истинной поэзии является вдохновение поэта.

Художественные особенности оды: общая торжественная тональ¬ность стихотворения, мрачно-возвышенный колорит, титанические об¬разы в духе северных сказаний и народных былин – окончательно делают «Водопад» одним из первых романтических стихотворений русской по¬эзии.

Державин сыграл выдающуюся роль в истории русской литературы. На его достижения опирались все поэты первых десятилетий девятнадца¬того века.
Особой заслугой поэта следует признать художественное исследование им диалектики бытия макро- и микрокосма. Отсюда излюбленный поэтический приём поэта – антитеза. Ему порой удаётся выявить диалектическую связь противоречий в их единстве. Замечательны в этом отношении следующие строки из оды «Бог»:
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я Царь – я раб – я червь – я бог!

Обновлению поэзии способствовал «забавный русский слог» Державина. Соединяя слова «высокие» и «низкие», Державин освобождал отечественную поэзию от сковывающих пут теории «трёх штилей», открывая дорогу развитию реалистического языка. Недаром В. Г. Белинский сказал, что «Державин – отец русских поэтов», что он «бы первым живым глаголом нашей поэзии русской».
По В. Западову, В. Фёдорову.