Проблемные вопросы фальсификации доказательств. Как подделка протоколов допросов перестала быть преступлением Что грозит следователю за подделку протокола

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ
от 19 июля 2006 г. N 87-О06-18

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 19 июля 2006 года кассационную жалобу осужденной М. на приговор Костромского областного суда от 26 апреля 2006 года, которым

М., 1979 года рождения, не судима,

осуждена по ст. 303 ч. 2 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года и лишением права занимать должности следователя, дознавателя и оперуполномоченного в государственных правоохранительных органах - прокуратуре, органах внутренних дел, федеральной службы безопасности, органах федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков сроком на 2 года.

Заслушав доклад судьи "...", объяснения осужденной М., поддержавшей доводы жалобы, мнение прокурора С., полагавшей приговор оставить без изменения, судебная коллегия, установила:

М. осуждена за фальсификацию доказательств по уголовному делу.

В судебном заседании М. виновной себя не признала.

В кассационной жалобе М., считая приговор необоснованным и незаконным, ставит вопрос об отмене его и прекращении в отношении нее уголовного дела на основании ст. 24 ч. 2 п. 1 УПК РФ.

В обосновании доводов осужденная указывает, что инкриминируемые ей в вину факты не доказаны собранными доказательствами.

Права К. ею не нарушены: проводились оперативно-розыскные мероприятия, направленные на розыск похищенного имущества и установление лиц, совершивших преступление.

Осужденная утверждает о необоснованном признании судом допустимыми доказательствами копии протокола допроса потерпевшей от 27 ноября 2004 года и копии постановления о признании К. потерпевшей от 27 ноября 2004 года, поскольку эти копии не заверены и из материалов дела не видно, каким образом эти копии появились в данном деле и кем они были изготовлены, и каков источник их происхождения и являются ли они именно теми копиями, которые были изготовлены следователем при выделении материалов из уголовного дела.

Также, по мнению осужденной, являются недопустимыми доказательствами постановление о признании К. потерпевшей и протокол ее допроса в качестве потерпевшей, находящиеся в уголовном деле N 25680, так как эти доказательства, вопреки требованиям ст. 86 УПК РФ, получены следователем не в ходе следственных или иных процессуальных действий и не в рамках данного уголовного дела. Выемкой указанные документы с участием понятых не оформлены.

Ссылаясь на заключение почерковедческой экспертизы от 22 августа 2005 года, М. указывает о необоснованном признании его допустимым доказательством, поскольку в нем в качестве основания указано о назначении технико-криминалистической экспертизы документов, а фактически проведена судебно-почерковедческая экспертиза. В заключении не указано, кем эксперт предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ.

В заключении эксперта не указано место проведения экспертизы. Из заключения эксперта следует, что экспертиза проводилась с 16 по 24 августа 2005 года, в то время как заключение датировано 22 августа 2005 года, то есть до окончания проводимого экспертом исследования.

В заключении эксперта не указаны методики, которые были применены экспертом при исследовании. И, кроме того, экспертиза проводилась не по оригиналам, а по копиям.

Относительно заключения технико-криминалистической экспертизы осужденная указывает на отсутствие в заключении времени и места производства экспертизы от 19 августа отсутствие в исследовательской части указаний на методики, применявшиеся при производстве экспертизы, отсутствие в заключении указания о том, кем именно эксперт предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ.

В жалобе также обращено внимание, что экспертизы были поручены не государственным судебным экспертам а "независимому" эксперту З., которая не представила документов, подтверждающих ее статус эксперта, ее квалификацию, сертификат компетентности, а поэтому, по мнению М., заключения экспертиз нельзя признать допустимыми доказательствами, так как они даны лицом, не имеющим права на производство судебных эксперт из по уголовным делам.

Как считает осужденная, эксперт 3. была заинтересованным лицом в даче заключения, поскольку прокуратурой была произведена оплата ей за производство экспертизы.

Осужденная также обращает внимание на то, что в протокол допроса К. внесены не ложные сведения, а только те сведения, которые давала К., они не искажены и не видоизменены, лишь по ее утверждению, подпись выполнена не ею.

Отрицая факт выполнения подписи от имени потерпевшей ею, М., что подтверждено заключением эксперта, осужденная считает, что в ее действиях отсутствует состав преступления.

Проверив материалы дела, судебная коллегия находит приговор подлежащим отмене, а дело прекращению по следующим основаниям.

По смыслу ст. 303 УК РФ под фальсификацией доказательств понимается искусственное создание или уничтожение доказательств в пользу обвиняемого или потерпевшего. Такими обстоятельствами могут быть уничтожение или сокрытие улик, предъявление ложных вещественных доказательств.

Из материалов данного уголовного дела следует, что ни одно из указанных обстоятельств по настоящему делу не установлено.

В соответствии со ст. 73 УК РФ среди перечисленных обстоятельств, подлежащих доказыванию, указано на необходимость доказывания мотива преступления.

Органы следствия, предъявляя М. обвинение по ст. 303 ч. 2 УК РФ, исходили из того, что она умышленно из личной заинтересованности, выразившейся в стремлении избежать дисциплинарной ответственности и иных неблагоприятных последствий в служебной деятельности за неполноту следствия, нарушение процессуальных сроков предварительного следствия и в целях уменьшения объема своей работы, связанной с вызовом потерпевшего и проведение с его участием необходимых следственных действий, сознавая, что протокол допроса потерпевшего является доказательством по уголовному делу, не допрашивая потерпевшую К., сфальсифицировала протокол ее допроса в качестве потерпевшей от 27 ноября 2004 года, переписав в бланк установленного образца сведения, указанные К. в ее объяснении и расписалась от имени К. в соответствующих графах протокола.

Суд же, признавая М. виновной по ст. 303 ч. 2 УК РФ и не приводя в приговоре каких-либо обоснований несогласия с мотивом преступления, предъявленном М. органами следствия, в нарушение требований ст. 307 УПК РФ, описывая преступное деяние, совершенное М., не указал в приговоре о мотиве совершенного осужденной преступления.

Кроме того, описывая преступное деяние, совершенное М., в нарушение требований ст. 307 УПК РФ, суд в приговоре не указал и о цели, которую преследовала осужденная, составив протокол допроса потерпевшей, не допрашивая К., в который она точно перенесла с объяснения потерпевшей обстоятельства.

Из приговора также следует, что суд признал, что подпись от имени потерпевшей в протоколе допроса выполнена не М. (как было предъявлено ей обвинение вопреки выводам эксперта судебно-почерковедческой экспертизы), а "другим лицом".

При этом суд в приговоре не указал, при каких обстоятельствах и с какой целью "другое лицо" исполнило подпись от имени потерпевшей в протоколе допроса и какова в этом была роль М.

Установив, что М. не исполняла подпись в протоколе допроса за потерпевшую, суд не указал в приговоре, в чем заключалась фальсификация ею доказательства.

Субъективная сторона фальсификации доказательств предусматривает прямой умысел.

Из обстоятельств, установленных судом, как они изложены в приговоре, следует, что суд вообще не установил умысел М. на совершение преступления.

Таким образом, неустановление судом: мотива и цели совершения М. преступления, а также умысла на совершение ею фальсификации доказательств; неустановление обстоятельств, при которых в протоколе допроса потерпевшей К. подпись была выполнена от имени потерпевшей "другим лицом" и роли М. при этих обстоятельствах, свидетельствуют о неполном исследовании материалов дела, которое влияет на обоснованность принятого судом решение и которое не может быть признано законным и обоснованным.

Руководствуясь ст. 377 , 378 , 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Костромского областного суда от 26 апреля 2006 года в отношении М. отменить и дело производством прекратить, на основании ст. 24 ч. 1 п. 2 УПК РФ за отсутствием в ее деянии состава преступления.

Позвольте рассказать вам ещё об одном «забавном» случае из практики Дзержинского отдела полиции. Вы думаете, что в Дзержинском отделе полиции только пытают? Ну что вы! Там не только служат весело, креативно, с выдумкой, но и создают судебные прецеденты.

В феврале 2017 года за фальсификацию протокола допроса свидетеля (в действительности свидетель в отдел полиции не являлся и никем допрошен не был) майор-дознаватель с Тельмана была осуждена Дзержинским районным судом по ч. 2 ст. 303 УК РФ и приговорена к наказанию в виде ограничения свободы на срок 1 год с установлением ряда ограничений. Одновременно она была амнистирована и освобождена от назначенного наказания со снятием судимости.

Однако бывшая госпожа полицейская свою вину не признала и обжаловала приговор районного суда в Свердловском областном суде. Вероятно, она надеялась на чудо. И чудо свершилось! Тройка судей областного суда, признав, что фальсификация протокола допроса офицером полиции имела место, полностью оправдала осуждённую. По мнению этих высокопоставленных юристов, «…сама по себе фальсификация офицером полиции протокола допроса не представляла угрозы для принятия судом неправосудного решения и нарушения прав и свобод граждан».

Эти обстоятельства, по мнению уважаемых судей, бесспорно, свидетельствуют об отсутствии общественной опасности совершённого бывшим дознавателем деяния, что и позволяет им признать его малозначительным. Оказывается, сам по себе факт того, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 303 УК РФ, является формальным составом преступления, не исключает возможности признания деяния малозначительным. Именно поэтому приговор Дзержинского районного суда от 3 февраля 2017 года в отношении бывшего дознавателя был отменен и дело прекращено за отсутствием в её действиях состава преступления.

А теперь давайте посмотрим на всё произошедшее с точки зрения простого гражданина, то есть нас с вами. О какой, простите, малозначительности идёт речь? О каком отсутствии общественной опасности? Старший офицер полиции не только умышленно совершила уголовное преступление, но и не признала свою вину и не раскаялась. Более того, по неизвестной причине никто не стал выяснять, делала ли она подобное раньше, сколько раз и по каким делам. А может, по другим делам креативно созданные этой полицейской девушкой процессуальные документы привели к неправосудным приговорам? Ведь когда дело, по которому и был сфальсифицирован протокол, рассматривалось в Мировом суде, подсудимый и его защита несколько раз заявляли ходатайства о проведении по делу почерковедческих экспертиз и суд им отказал. Суду было достаточно того, что дознаватель в суде заявила, что ничего по делу она не фальсифицировала. И мировой судья ей поверил.

А как же быть с присягой? Я напомню вам её текст: «… поступая на службу в органы внутренних дел, торжественно присягаю на верность Российской Федерации и её народу! Клянусь при осуществлении полномочий сотрудника органов внутренних дел: уважать и защищать права и свободы человека и гражданина, свято соблюдать Конституцию Российской Федерации и федеральные законы; быть мужественным, честным и бдительным, не щадить своих сил в борьбе с преступностью; достойно исполнять свой служебный долг и возложенные на меня обязанности по обеспечению безопасности, законности и правопорядка, хранить государственную и служебную тайну. Служу России, служу Закону!» Не кажется ли вам, что офицеры полиции, имея не только прекрасную заработную плату, но и весомый социальный пакет, возможность примерно лет в сорок уйти на пенсию, должны жить и служить именно так, как присягали России и народу, то есть нам с вами?

Суд признал дознавателя невиновной. Я понял это решение так: Свердловский областной суд разъяснил всем сотрудникам полиции о том, что фальсифицировать протоколы допросов по уголовным делам, конечно, нельзя, но иногда - можно. Это общественно не опасно. Это преступлением не является. Если я ошибаюсь и понял неправильно, поправьте меня в комментариях. Уверен, что логическим продолжением всей этой истории будет восстановление дознавателя на службе в прежней должности и звании.

А на следующий день ей поручат расследовать уголовное дело в отношении вас, или вашего сына, или вашего мужа.

Здравствуйте, Владимир Вольфович! Обращаюсь к Вам с большой надеждой на помощь! В нашей стране с нынешним правительством система органов следствия, прокуратуры и «справедливый» суд работает таким образом, что ломают жизни ни в чем невиновных людей. Следователи ради «галочки» за раскрываемость дел фабрикуют уголовные дела, прокуратура, не разбираясь, передает эти дела в суд, который штампует обвинительные приговоры.

При этом сами следователи остаются даже при доказанности подделки документов и их признании в подделке подписи — безнаказанными. Есть доказательства фальсификации материалов уголовного дела, по которому осудили моего супруга Смирнова Николая Сергеевича, на 11 лет, за то, чего он не совершал. У нас с мужем украли 11 лет жизни, возможность родить и воспитывать детей в полной и счастливой семье. Дело моего супруга «расследовали» следователи г.

Перми Бугаков Е. В. И Умерова (Баландина) В. С.

Результаты почерковедческих экспертиз и опросы участников уголовного дела доказали, что подделаны документы и подписи как минимум 9-ти человек в одном уголовном деле. Доказана подделка подписи потерпевшего в протоколах его допросов, подделка подписи эксперта, подделка подписей сотрудников полиции в их протоколах допроса, как свидетелей, при этом сами сотрудники утверждают, что их не допрашивали, подделана подпись одного из следователей и подпись обвиняемого Смирнова Н. С. Понятые, которые указаны в протоколах осмотров в уголовном деле, пояснили, что понятыми не были, следователя Умерову не знают и никогда ее не видели, а у ряда понятых указаны адреса, которые в городе Перми вообще не существуют, и найти их не представляется возможным.

Следователь Умерова (Баландина) В. С. В суде и во время проверки созналась, что поставила подписи за некоторых лиц, в том числе действующих сотрудников полиции и специалиста. Следственным Комитетом по Пермскому краю было признано, что следователь Бугаков Е.

В. Нарушил закон при проведении опознания по делу. Опознание было проведено после показа потерпевшему фотографии подозреваемого Смирнова Н. С.

Следователь Бугаков до опознания не опрашивал потерпевшего о приметах, нападавших на него лиц. Раскрывать преступление следователю Бугакову не хотелось. Вместо этого сотрудники полиции показали потерпевшему фотографию кого надо опознать, адвоката на опознание не пустили, в протоколе опознания напротив адвоката стоят прочерки. И за это следователя Бугакова всего то привлекли к дисциплинарной ответственности.

(приказ № 64-П от 08. 10. 2015г.) При этом результаты экспертизы ДНК одежды потерпевшего доказывают, что мой супруг к нему совсем не прикасался.

Судом вынесено частное постановление в адрес Председателя СК по Пермскому краю Заббаровой М. Н. В котором судьей указаны нарушения закона совершенные следователем Умеровой (Баландиной) В. С.

И, несмотря на все вышеперечисленное, руководство Следственного комитета по Пермскому краю прикрывает действия своих сотрудников. И отказывает в возбуждении уголовного дела на следователей, утверждая, что в их действиях нет состава преступления. А ведь именно на основе таких фальшивых документах вынесен обвинительный приговор моему супругу. При этом у Бугакова Е.

В. И Умеровой (Баландиной) В. С. Был прямой умысел на фальсификацию материалов уголовного дела.

Следователю Бугакову Е. В., за 2 квартал 2015г. Был уменьшен размер премии, что подтверждает приказ № 64-П от 08.

10. 2015г. О привлечении следователя Бугакова Е. В.

К дисциплинарной ответственности. Поэтому Следователь Бугаков Е. В. Старался любыми способами, а именно: нарушая закон, показать «раскрываемость» дела.

Умысел Баландиной В. С. К нарушению закона заключается в ее стремлении к быстрому карьерному росту. Так, приступив к расследованию данного уголовного дела 26.

09. 2015г. В должности следователя к ноябрю 2015г. Баландина В.

С. Получила должность старшего следователя. А через месяц после постановления обвинительного приговора Баландина В. С.

Получила специальное звание – капитан юстиции. К сожалению, нет технической возможности приложить к данному письму документы. Я готова выслать Вам фотографии отказа в возбуждении уголовного дела на следователей, в котором все это перечислено включая результаты почерковедческих экспертиз (есть фотографии самих почерковедческих экспертиз) фотографии частного постановления суда, фотографии приказа о дисциплинарном взыскании следователя Бугакова Е. В.

Наша группу поддержки в соц. Сети в контакте» Николай и Сергей. Невиновные в тюрьме!», так же есть видео с пикета, организованного нами, чтобы обратить внимание Прокуратуры Пермского края на наше дело.

На ютубе» Невиновные за решеткой» С Уважением, Смирнова Анна.

Предметом фальсификации доказательств по уголовному делу чаще всего являются протоколы следственных действий, показания свидетелей, обвиняемых. Рассмотрим спорные вопросы, касающиеся квалификации этого деяния.

Фальсификация доказательств по уголовному делу наносит существенный вред интересам правосудия, затрагивает права участников уголовного судопроизводства, препятствует достижению истины в уголовном процессе. Несмотря на то, что уголовно-правовая норма об ответственности за это деяние, действует уже более 15 лет, возникает немало спорных вопросов, касающихся его квалификации.

Сущность данного преступления состоит в том, что в результате фальсификации изготавливаются «лжедоказательства», которые не соответствуют действительности по своей сути, таким образом, это сознательное искажение доказательств, наряду с этим, фиктивные доказательства могут быть сфабрикованы вопреки установленному процессуальному порядку.

Судя по материалам конкретных уголовных дел по ч.ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ, предметом фальсификации чаще всего являются протоколы следственных действий (в том числе, протоколы осмотра, выемки), показания свидетелей, обвиняемых (в этих случаях, разумеется, также изготавливаются подложные протоколы допросов), значительно реже ― заключения экспертов и вещественные доказательства. Фальсификации могут подвергаться доказательства, как обвинения, так и защиты, при этом не имеет значения, являлось ли целью фальсификации доказательств осуждение лица или, наоборот, его оправдание, либо предусматривалась какая-либо иная цель, соответствующая положениям ст. 73 УПК РФ.

В судебной практике неоднозначно разрешается вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности за фальсификацию в случае изъятия письменных или вещественных доказательств из материалов дела.

Например, приговором Алтайского краевого суда оправдан бывший следователь прокуратуры Железнодорожного района г. Барнаула О. Согласно предъявленному обвинению он умышленно не приобщил к уголовному делу об изнасиловании заключение биологической экспертизы. Как указано в приговоре, сам факт неприобщения к делу заключения экспертизы еще не является фальсификацией доказательств по делу, а умысел на это О. не подтвержден другими доказательствами и лишь свидетельствует о дисциплинарном проступке О. как следователя, проводившего по делу предварительное расследование (дело № 2-82/2001).

Вместе с тем, приговором Ульяновского областного суда от 06.10.2011 осуждены следователь территориального отдела по расследованию преступлений П. и начальник отделения этого же отдела Н. Судом установлено, что П. после завершения предварительного следствия по уголовному делу по обвинению П-на и К-на по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ под предлогом исправления орфографических ошибок в обвинительном заключении взяла в прокуратуре 4-й том данного дела, расшила его и вынула документы, мешавшие вынесению решения о прекращении дела с переквалификацией содеянного на ч. 1 ст. 118 УК РФ, намереваясь приобщить в дело составленные ею и Н. протоколы допросов потерпевшего Ц.Г.В. и свидетеля Ц.Г.Ю. с несоответствующими действительности показаниями, расписку потерпевшего о получении 200 тыс. руб. в счет компенсации морального вреда, согласие потерпевшего и обвиняемых на прекращение дела за истечением сроков давности уголовного преследования. Указанные действия П. и Н. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 303 УК РФ, данный приговор оставлен без изменения Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ(определение от 28.11.2011 № 80-о11-16).

В определении Верховного Суда РФ по делу З. от 15.09.2010 № 46-о10-80 прямо указано, что под фальсификацией доказательств понимается «…искусственное создание или уничтожение доказательств…».

Судебная практика исходит из того, что декриминализация деяния, по факту совершения которого расследовалось уголовное дело, не исключает уголовную ответственность за допущенную по нему фальсификацию доказательств (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 17.08.2005 № 58-о05-30).

Субъект преступления

Фальсификация доказательств по уголовному делу может быть совершена только специальным субъектом ― прокурором, следователем, лицом, производящим дознание, и защитником. В судебной практике обычно не возникает каких-либо проблем с оценкой действий следователей или дознавателей, при этом данные лица подлежат уголовной ответственности по ч.ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ, в том числе в тех случаях, когда уголовное дело, по которому были сфабрикованы доказательства, фактически уже не находилось в их производстве, либо это имело место за пределами сроков предварительного следствия или дознания.

После внесения изменений в уголовно-процессуальное законодательство Федеральным законом от 05.06.2007 № 87-ФЗ прокурор более не обладает правом лично производить расследование, а также давать указания о производстве конкретных следственных действий и направлении предварительного следствия следователем. Таким образом, прокурор может выступать в качестве исполнителя данного преступления лишь в случае представления фальсифицированных доказательств в суд, при поддержании им государственного обвинения по уголовному делу.

По смыслу ст. 39 УПК РФ, к числу субъектов преступления относится и руководитель следственного органа, который при принятии дела к своему производству пользуется всеми процессуальными полномочиями следователя.

Оценка действий оперативных сотрудников

В судебной практике неоднозначно решался вопрос о том, может ли привлекаться к уголовной ответственности по ч.ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ оперативный работник, сфальсифицировавший протоколы следственных действий при исполнении поручения следователя.

Например, Новосибирский областной суд переквалифицировал действия оперуполномоченного уголовного розыска одного из отделов милиции Ш., обвинявшегося в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, на ст. 292. По делу установлено, что Ш., получив для исполнения отдельное поручение следователя о производстве обыска в доме родителей подозреваемого в убийстве, данное следственное действие не проводил, а составил фиктивный протокол обыска, отразив в нем, что предметы, имеющие значение для дела, не обнаружены, причем в качестве понятых были указаны лица, находившиеся на тот момент в местах лишения свободы, за которых он же и расписался (дело № 2-93/2001).

Вместе с тем Приморский краевой суд, рассмотрев уголовное дело в отношении К-ва ― оперуполномоченного уголовного розыска Пожарского РОВД Приморского края, который при производстве обысков по месту жительства Кр., У. и С. сфальсифицировал протоколы обыска, при этом всем троим были подброшены денежные купюры, якобы, использовавшиеся при проверочной закупке наркотических средств, также намеревался подбросить купюру при производстве обыска у Б., квалифицировал данные действия по трем эпизодам ч. 3 ст. 303 и ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 303 УК РФ.

Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ приговор суда оставлен без изменения, поскольку, проводя обыск по месту жительства потерпевших в рамках расследуемого дела, где был сфальсифицирован протокол данного следственного действия и были подброшены купюры, К-в действовал на основании поручения следователя. Хотя К-в и не являлся следователем при проведении обыска и не обладал полномочиями, указанными в ст. 38 УПК РФ, но он имел причастность к расследованию уголовного дела в форме проведения обыска, а поэтому выполнение одноразового поручения следователя, направленного на собирание и закрепление доказательства по уголовному делу, является свидетельством того, что К-в есть субъект состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ (и здесь не следует говорить о том, что он является негодным субъектом) (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 15.03.2006 № 56-О05-110сп).

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ отменен приговор Пермского областного суда в отношении Б-на, Кр-ва и В. в части их осуждения по ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 303 УК РФ с прекращением уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления.

Как следует из кассационного определения, на момент совершения инкриминируемых деяний Б-н и Кр-в, работая в качестве оперуполномоченных УР УВД Мотовилихинского района г.Перми, а В. ― помощником следователя, то есть, не являясь лицами, отвечающими признакам специального субъекта ч. 3 ст. 303 УК РФ, составляли фиктивные протоколы допросов от имени следователей. В то же время, доказанность виновности пособников, каковыми суд признал осужденных, и квалификация их действий, производны от доказанности вины, квалификации действий исполнителей преступления, которыми могут быть лишь специальные субъекты.

Вместе с тем постановлением суда, вынесенным в ходе предварительного слушания, уголовное преследование в отношении привлекавшихся в качестве обвиняемых по тому же делу следователей, прекращено по процессуальным основаниям, а возбуждение в отношении них уголовного дела и предъявление им обвинения признаны незаконными. При таком положении суд не имел законных оснований для признания осужденных виновными в пособничестве в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ(кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 30.09.2003 № 44-о003-29).

Квалификация действий представителей защиты

Защитник является одним из субъектов фальсификации доказательств по уголовному делу, поскольку согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ он уполномочен собирать доказательства путем получения документов и иных сведений, соответственно, также является одним из субъектов доказывания.

Приговором Мурманского областного суда по ч. 3 ст. 303 УК РФ осужден адвокат Б. Последний, будучи защитником К., задержанного за получение взятки и зная, что тот написал «чистосердечное признание», в котором изложил обстоятельства совершенного преступления, фальсифицировал доказательства невиновности К. С этой целью он получил от дежурного по ИВС составленное ранее К. «чистосердечное признание» и продиктовал ему текст нового «признания», в котором К. указывал о провокации взятки со стороны О. Кроме того, под диктовку Б. К. написал в адрес прокурора Мурманской области заявление о готовящейся даче взятки и датировал его «задним» числом, в последующем это письмо при помощи других лиц было направлено Б. в прокуратуру Мурманской области.

В ходе допроса К. в качестве подозреваемого Б. с целью незаконного освобождения своего подзащитного передал следователю сфальсифицированное «чистосердечное признание» для приобщения к материалам дела, и неоднократно ссылался на него и письмо в адрес прокурора области как на доказательства невиновности К. (кассационное определение СК по уголовным делам ВС РФ от 05.06.2008 № 34-о08-12).

При этом ответственности за фальсификацию доказательств подлежат не только защитники из числа профессиональных адвокатов, но и иные лица, допущенные к участию в деле в качестве защитника в соответствии со ст. 49 УПК РФ. В то же время, например, лица, выступающие в качестве представителей потерпевших, частные обвинители по делам частного обвинения, в случае представления ими сфабрикованных доказательств, не подлежат уголовной ответственности по ч.ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ.

Квалификация по совокупности деяний

Фальсификация доказательств по уголовному делу нередко образует совокупность с такими составами преступлений, как служебный подлог (ст. 292 УК РФ), получение взятки (ст. 290), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300).

Наряду с этим фальсификация может быть совершена и с целью сокрытия хищения материальных ценностей, изъятых по уголовному делу.
Так, следователь следственной службы УФСКН РФ по Новосибирской области Д., действуя вопреки интересам службы, заменил имеющиеся в материалах уголовного дела в отношении Д-ча, находившегося в его производстве, 69 подлинных купюр достоинством в 100 долл. США на такое же количество поддельных, а подлинные купюры присвоил. После этого, желая скрыть совершение указанных действий, Д. вынес постановление о выделении из уголовного дела в отдельное производство в копиях материалов уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 186 УК РФ, по факту изготовления неустановленным лицом в целях сбыта поддельных денег в сумме 6 900 долл. США.

В тех же целях Д. составил на имя начальника Управления ФСКН РФ по Новосибирской области рапорт об обнаружении признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 186 УК РФ, зарегистрировал его в книге учета преступлений и внеся в него не соответствующие действительности сведения о поддельных банковских билетах в сумме 6 900 долл. США. На следующий день Д. возбудил уголовное дело по признакам ч. 1 ст. 186 УК РФ, внеся в постановление о возбуждении уголовного дела не соответствующие действительности сведения об обнаружении поддельной иностранной валюты, принял дело к своему производству и приступил к его расследованию, приобщив к делу в качестве вещественных доказательств поддельные 6 900 долл. США, в дальнейшем вынес постановление о назначении технико-криминалистической экспертизы, в которое внес не соответствующие действительности данные о том, что в ходе обыска в жилище Д-ча были изъяты именно эти денежные купюры.

Заключением эксперта было установлено, что представленные Д. денежные билеты США изготовлены не предприятием, осуществляющим производство государственных денежных знаков и ценных бумаг США, а изготовлены способом капельно-струйной печати. Приобщив указанное заключение к материалам уголовного дела, Д. направил данное уголовное дело прокурору для направления по подследственности. Приговором Новосибирского областного суда Д. осужден по ч. 3 ст. 160, ч. 3 ст. 303 УК РФ (дело № 2-3/2011).

Малозначительность деяния

Иногда применительно к фальсификации доказательств возникает и вопрос о малозначительности совершенного деяния и, соответственно, прекращении уголовного дела.

Например, Судебной коллегией по уголовным делам ВС РФ отменен приговор Иркутского областного суда от 12.08.2005 в отношении С., осужденной по ч. 3 ст. 303 УК РФ, а дело прекращено за отсутствием состава преступления. Работая следователем, С. фальсифицировала два протокола допросов в качестве свидетелей Б-й и Н-й, участвовавших в качестве понятых при осмотре места происшествия. Признавая С. виновной, суд, вместе с тем, обоснованно пришел к выводу, что содержащиеся в протоколах допросов сведения не являются вымышленными, а наоборот, соответствуют действительности и вытекают из полученных при осмотре места происшествия сведений, чем и воспользовалась С. при их фабрикации. Обе понятые подписали протокол осмотра, который был включен в обвинительное заключение и признан судом достоверным доказательством при постановлении обвинительного приговора в отношении Б-ва, который признал себя виновным. При таких обстоятельствах показания, изложенные в протоколах допросов Б-й и Н-й, не повлияли на законность постановленного в отношении него приговора, который вступил в законную силу без внесения в него каких-либо изменений.

Общественная опасность фальсификации доказательств заключается, прежде всего, в том, что по уголовному делу могут быть приняты судом неправильные, неправосудные решения, данное преступление совершается с прямым умыслом ― привлечь к уголовной ответственности лицо, заведомо не виновное, либо обвинить его в совершении более тяжкого преступления, либо незаконно освободить его от уголовной ответственности за преступное деяние, либо смягчить ответственность виновного в преступлении лица. В то же время установленные судом противоправные действия С., совершенные «из ложно понятых ею интересов службы» не составляют уголовно наказуемого деяния, а могут быть расценены как проступок (кассационное определение от 18.01.2006 № 66-о05-133).