Обнаружение явных следов преступления на подозреваемом, на его одежде, при нем или в его жилище. Паронимы явный – явственный

Например: потерпевший Ф. опознал в гр. К. одного из тех, кто при­нимал участие в его избиении. Несмотря на очевидные противо­речия в его показаниях, а также на выдвинутые К. убедительные доводы о непричастности к преступлению, орган уголовного преследования задержал его. Вскоре выяснилось, что задержанный лишь отдаленно похож на действительного преступника - Щ. и к преступлению отноше­ния не имеет. Показания потерпевшего являются основанием для задержания лишь в тех случаях, когда преступление совершалось на его гла­зах либо преступное посягательство было направлено непосред­ственно против его личности.

На практике процессуальное задержание проводится иногда на основании показаний обвиняемого или подозреваемого о соучаст­никах совершенного преступления. В законе не содержится каких-либо указаний относительно допустимости такого задержания. В правовой литературе на этот счет единой точки зрения не су­ществует.

Следует иметь в виду, что обвиняемый, подозреваемый, в отли­чие от лиц, непосредственно наблюдавших факт совершения пре­ступления, не несут уголовной ответственности за дачу ложных показаний и нередко изменяют свои показания.

Например: задержанные за квартирные кражи- Т. и К. показали, что в кражах принимал участие В. Последний, будучи допрошен в ка­честве подозреваемого, подтвердил это и был задержан. Однако в последующем все трое от своих показаний отказались, и, так как иных доказательств причастности В. к совершению преступ­ления добыто не было, дело в отношении него было прекращено.

Поэтому к показаниям обвиняемых (подозреваемых) об учас­тии в преступлении иных лиц следует относиться критически, тща­тельно проверять их.

Обнаружение явных следов преступления на подозреваемом, на его одежде, при нем или в его жилище. Явность следов - это их очевидная относимость к совершенному преступлению, уста­навливаемая с помощью оценки всей совокупности обстоятельств уголовного дела. Это, прежде всего различные повреждения на те­ле подозреваемого: раны, ссадины и иные следы на коже или на одежде, свидетельствующие о контакте с потерпевшим или о на­хождении на месте преступления; следы крови, волос и следы раз­личных веществ с места преступления; обнаруженные при подозреваемом или в его жилище (транспорте) орудия преступления, похищенные предметы и иные следы, определенно указывающие на причаст­ность данного лица к совершению преступления .

Обычно такие следы обнаруживают при обыске, в том числе при личном обыске, при осмотре, иногда - при выемке.

Однако при анализе данного пункта в новом уголовном кодексе замечается отличие от предыдущего уголовного закона в следующем: новый УПК помимо предыдущих оснований предусматривает возможность задержания в случае если явные следы преступления будут обнаружены в транспортном средстве лица. Однако не понятно какое гражданско-правовое отношение лица должно быть к транспортному средству, имеющему следы преступления. Соответственно задержаны в качестве подозреваемого могут быть как собственник транспортного средства, так и лицо, управляющее автотранспортным средством. В связи с этим возможны ошибочные и незаконные задержания лица лишь за то, что он являлся собственником автомобиля, в то время, как автомобиль может управляться по доверенности или мог быть похищен.

В связи с вышеизложенным по моему мнению необходимо изменить пункт 2 части 1 статьи 166 УПК и изложить ее в следующей редакции: на теле, одежде, в жилище или транспортном средстве, управляемым данным лицом будут обнаружены явные следы преступления.

При наличии иных обстоятельств, дающих основание подозревать данное лицо в совершении преступления, оно может быть задержано лишь в случае, если пыталось скрыться, либо если оно не имеет постоянного места жительства или не установлена его личность.

На практике задержание на основании «иных данных» проводится крайне редко. В то же время именно при задержании по ч. 2 ст. 166 УПК РМ чаще всего встречаются случаи незаконных и необоснованных задержаний.

Одна из причин этого в том, что данное основание не раскрыто в законе так же четко, как основания, предусмотренные частью первой. По смыслу ч.2 ст. 166 УПК РМ, под «иными данными» следует понимать любые доказательства, указывающие на совершение преступления конкретным лицом. К их числу могут быть отне­сены материалы ревизий, инвентаризационные описи, различные сведения, полученныев результате процессуальных действий, в том числе при допросах свидетелей и потерпевших, не являющихся очевидцами преступления.

Однако при наличии «иных данных» подозревать лицо в совер­шении преступления само по себе еще не является основанием для применения задержания. Для этого требуется одно из трех дополнительных условий: а) это лицо покушалось на побег; б) оно не имеет постоянного места жительства; в) не установ­лена личность подозреваемого.

Это продиктовано тем, что «иные данные» содержат менее определенные сведения о причастности лица к преступлению, поэ­тому, согласно закону, задержание в этих случаях может быть проведено только при крайней необходимости, обусловленной ве­роятностью уклонения подозреваемого от расследования.

Несоблюдение указанных дополнительных условий приводит к фактам незаконного задержания.

Рассмотрим более детально каждое из дополнительных ус­ловий.

Покушение на побег -это попытка спастись бегством с места преступления, скрыться от работников полиции или иных лиц, выполняющих обязанности по охране общественного порядка, а равно любая попытка переменить место жительства либо выехать за пределы данного региона с целью уклонения от уголовного преследования.

Отсутствие постоянного места жительства - не имеет регистрации либо данное лицо по месту регистрации не проживает.

Не установление личности - у заподозренного отсутствуют удо­стоверяющие его личность документы, или имеющиеся документы вызывают сомнение в их подлинности либо в достоверности со­держащихся в них сведений. Или при отсутствии соответствую­щих документов сведения, сообщенные о себе заподозренным ли­цом, не могут быть оперативно проверены.

В случае, же, если такое лицо ссылается на конкретных граж­дан, которые могут подтвердить его личность, и если сведения, сообщенные этими гражданами о личности заподозренного, являются достоверными, задержание по этому основанию применяться не может .

Являясь неотложным процессуальным действием, задержание ча­ше всего применяется на первоначальном этапе уголовного преследования, когда доказательств для избрания меры пресечения в отноше­нии заподозренного лица еще недостаточно, а необходимость его изоляции очевидна.

Основания и мотивы для задержания как неотложного процессуального действия возникают внезапно и требуют оперативного реагирования. В случае же повторного задержания таких внезапно открывшихся новых обстоятельств, как правило, нет.

Задержание обычно проводится на начальной стадии уголовного преследования. В дальнейшем в большинстве случаев органы уголовного преследования накапливают достаточный материал для своевременногоре­шения вопроса об избрании меры пресечения.

Обратимся к известной гравюре «Меланхолия» знаменитого средневекового художника Альбрехта Дюрера, жившего якобы в 1471–1528 годах. В правом верхнем углу гравюры нарисован так называемый магический квадрат размером 4 х 4 (четыре строки и четыре столбца). Напомним, что сумма чисел, стоящих в каждой строке, и сумма чисел в каждом столбце магического квадрата, одна и та же. В данном случае она равняется 34. На рис. 69 показано увеличенное изображение первой клетки во втором ряду. Тут стоит цифра 5. И она действительно ДОЛЖНА здесь стоять - иначе квадрат перестанет быть «магическим». Но достаточно вглядеться в изображение, чтобы стало совершенно очевидно, что эта пятёрка получилась ИСПРАВЛЕНИЕМ стоявшей тут раньше цифры ШЕСТЬ. Картина становится ясна. Нынешнюю ШЕСТЁРКУ первоначально, то есть в эпоху XVI века, использовали как обозначение цифры пять. И наоборот, нынешнюю ПЯТЁРКУ - как обозначение цифры шесть. В этих старых, первоначальных обозначениях и был нарисован «магический квадрат» Дюрера. Но когда обозначения поменялись, в новых обозначениях квадрат перестал быть магическим. Пришлось переправить рисунок…. Вероятно, переделке подверглись не только цифры на гравюрах Дюрера. Но на его гравюре «Меланхолия» сохранились совершенно отчётливые СЛЕДЫ ЭТОЙ ПЕРЕДЕЛКИ ЦИФР В XVI–XVII ВЕКАХ.

Мы уже высказали мысль, что первоначальный текст Апокалипсиса мог быть написан участником атаманского завоевания. Однако затем книгу, вероятно, сильно переработали или даже существенно переписали. Интересно, что след этого остался в дошедшей до нас версии Апокалипсиса. Мы имеем в виду известный сюжет «о съедении книги». От лица Иоанна Богослова, считаемого автором, в Апокалипсис включен следующий рассказ. «И видел я другого Ангела сильного… В РУКЕ У НЕГО БЫЛА КНИЖКА РАСКРЫТАЯ… И воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими… Я ХОТЕЛ БЫЛО ПИСАТЬ; но услышал голос с неба, говорящий мне: СКРОЙ, ЧТО ГОВОРИЛИ СЕМЬ ГРОМОВ, И НЕ ПИШИ СЕГО… И голос, который я слышал с неба… сказал: ПОЙДИ, ВОЗЬМИ РАСКРЫТУЮ КНИЖКУ ИЗ РУКИ АНГЕЛА… И я пошел к Ангелу и сказал ему: ДАЙ МНЕ КНИЖКУ. Он сказал мне: ВОЗЬМИ И СЪЕШЬ ЕЕ; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед. И взял я книжку из рук Ангела, И СЪЕЛ ЕЕ… И сказал он мне: ТЕБЕ НАДЛЕЖИТ ОПЯТЬ ПРОРОЧЕСТВОВАТЬ О НАРОДАХ И ПЛЕМЕНАХ, И ЯЗЫКАХ, И ЦАРЯХ МНОГИХ» (Ап. 10:1–4, 10:8-11). И далее Ангел сказал Иоанну: «Не запечатывай слов пророчества книги сей… И также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества КНИГИ СЕЙ» (Ап. 22:10, 22:19).

Что мы узнали из слегка путаного, но, тем не менее, достаточно ясного рассказа? Сначала Ангел показал Иоанну некую книгу с описанием происходящих событий, но потребовал не разглашать ее содержания: «СКРОЙ… И НЕ ПИШИ СЕГО» (Ап. 10:4). Более того, Ангел потребовал, чтобы Иоанн «съел первую книгу». Что и было исполнено. Тем самым, содержание первой книги оказалось полностью утраченным. Взамен Ангел приказал Иоанну написать новую, вторую книгу, причем ОБНАРОДОВАТЬ ЕЕ: «не запечатывай слов пророчества книги сей» (Ап. 22:19). Что и было сделано. Иоанн написал тот вариант Апокалипсиса, который, надо полагать, и дошел до нас. Таким образом, нам сообщили, что на самом деле были две книги. Некая первая, уничтоженная, «съеденная», и, следовательно, расценивавшаяся как «неправильная». И вторая, «правильная», написанная заново, под диктовку Ангела. Именно так и воспринимали этот сюжет средневековые иллюстраторы Апокалипсиса. Например, на известной гравюре А. Дюрера, рис. 2.15, мы видим Ангела, протягивающего Иоанну первую книгу. Иоанн «съедает» ее. А рядом с ним уже лежит вторая книга, написанная Иоанном. На земле, около второй книги, мы видим письменные принадлежности: пузырек с чернилами и т. п. Совершенно недвусмысленно показано создание второй книги на основе «съеденной» первой. То обстоятельство, что они обе одновременно изображены на гравюре, не должно нас смущать. Средневековые художники широко пользовались «приемом мультфильма», последовательно изображая НА ОДНОМ И ТОМ ЖЕ ЛИСТЕ несколько следующих друг за другом событий, разделенных промежутком времени. Как бы разворачивая события во времени.

Рис. 2.15. Гравюра А. Дюрера «Святой Иоанн глотает книгу». Между прочим, в английском переводе этого названия переводчики совершенно правильно используют глагол «devour», означающий - жадно есть, ГЛОТАТЬ, давясь. Первый вариант Апокалипсиса Иоанн «съедает», а второй, новый вариант пишет заново. Вторая книга изображена лежащей на земле, рядом с Иоанном. Взято из , илл. 115.

Тем самым Апокалипсис не скрывает, что первоначальная его версия была уничтожена, а потом написана вторая. Именно это мы и утверждаем, говоря, что дошедшие до нас библейские книги подверглись редакции в XVII–XVIII веках.

Не нужно, впрочем, думать, что первый вариант Апокалипсиса был действительно в буквальном смысле съеден Иоанном Богословом. Скорее всего, тут мы вновь сталкиваемся с путаницей, возникшей у позднейших редакторов Апокалипсиса при попытке прочесть и осознать фразу вроде: «Иоанн съел книгу». Речь шла, скорее всего, о том, что Иоанн ВНИМАТЕЛЬНО ПРОЧЕЛ первую книгу, а затем на ее основе создал новый вариант. Ведь до сих пор говорят, что кто-то «ПРОГЛОТИЛ КНИГУ», то есть жадно и быстро ее прочитал. Любителей чтения так и характеризуют: «глотают книги». Подобное выражение, вероятно, и стояло во второй книге Иоанна, вновь, еще раз, подвергнувшейся тенденциозному редактированию. Редактор мог не понять переносного выражения «проглотил книгу» и ошибочно (или специально) воспринял его буквально: «Иоанн съел книгу». Так и записал в новую версию Апокалипсиса. Получилась странность. А позднейшие послушные художники, вроде А. Дюрера, принялись тщательно изображать - как именно Иоанн жует и, давясь, съедает бумажную или пергаментную книгу. Даже если они и понимали бессмысленность такой «картинки», ослушаться церковного канона никак не могли. С тех пор и кочует по библейским иллюстрациям образ Святого Иоанна, буквально поедающего большую книгу, рис. 2.16.

Рис. 2.16. Иоанн, «глотающий», то есть, как мы теперь понимаем, просто жадно читающий, ПРОГЛАТЫВАЮЩИЙ интересную книгу. Фрагмент гравюры А. Дюрера. Взято из , илл. 115.

Указанную нами путаницу слов легко понять, поскольку первый вариант Апокалипсиса, судя по цитированному выше сюжету, был действительно уничтожен. Так что вполне могли сказать, что «его съели».

Из сказанного следует, что переработка первичного варианта Апокалипсиса была довольно значительной. Иначе вряд ли пришлось бы уничтожать первую книгу и вместо нее ЗАНОВО писать новую. Так что речь шла вовсе не об «исправлении опечаток». С Апокалипсисом проделали нечто куда более существенное. Вероятно, его рассматривали как ценное и важное произведение, которое следовало особо тщательно привести в соответствие с новыми стандартами и целями эпохи Реформации XVII века.

1. Орган дознания, дознаватель, следователь или прокурор вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований:

1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;

3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

2. При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если прокурором, а также следователем или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.

1. Задержание подозреваемого - это мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5 УПК). Сущность задержания состоит в кратковременном содержании лица под стражей без предварительного разрешения прокурора или суда. При этом задержание делится на две разновидности: задержание подозреваемого и задержание обвиняемого. .

Уголовно-процессуальное задержание следует отличать от фактического задержания, административного задержания (ст. 27.3 - 27.6 КоАП), задержания осужденного на срок до 30 дней в случае уклонения его от исполнения наказания (ст. 46, 58, 97 УИК). Вне уголовно-процессуальной деятельности происходят задержание лица в зоне проведения контртеррористической операции при отсутствии у него документов, удостоверяющих личность (ст. 13 Закона РФ "О борьбе с терроризмом" от 25 июля 1998 г.); задержание граждан, нарушивших правила комендантского часа, на территории действия чрезвычайного положения (ст. 31 ФКЗ № 3-ФКЗ "О чрезвычайном положении" от 30 мая 2001 г.).

В отличие от заключения под стражу задержание является неотложным, кратковременным содержанием под стражей, имеет особые основания, цели, процедуру применения, всегда предшествует возможному заключению под стражу.

2. Задержание всегда является неотложной мерой процессуального принуждения (о понятии неотложной ситуации см. комм. к ст. 157). В связи с неотложным характером задержание производится без санкции прокурора или судебного решения. Нельзя дважды задержать подозреваемого в совершении одного и того же преступления, так как после первого задержания неотложность ситуации расследования утрачивается. Не допускается и повторное задержание обвиняемого по тому же самому ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

3. Задержание может быть осуществлено следователем, прокурором, органом дознания и дознавателем. При этом решение дознавателя о задержании и составленный им протокол задержания не требуют утверждения начальником органа дознания. См. комм. к п. 17 ст. 5; ст. 41.

4. Целями задержания подозреваемого являются определение: 1) причастности лица к совершению преступления; 2) необходимости в заключении под стражу и обеспечение этой меры пресечения. Если эти обстоятельства уже выяснены, то задержание невозможно. Не допускается задержание для получения признательных показаний подозреваемого.

5. Задержание допускается по преступлениям, предусматривающим наказание в виде лишение свободы как правило более 2 лет. Следовательно, задержание возможно только при наличии постановления о возбуждении уголовного дела. Особый порядок задержания распространяется на лиц, обладающих служебным иммунитетом (ст. 449).

6. Комментируемая статья предусматривает четыре основания для задержания.

Пункт 1 ч. 1 ст. 91 УПК предусматривает фактическое задержание (захват) при пресечении преступления (а также приготовлении, покушении), на месте совершения преступления или в результате преследования лица сразу после совершения преступления. Если подозреваемый скрылся, то его задержание возможно по другим основаниям. Фактическое задержание могут произвести любые лица (потерпевший, очевидцы, сотрудники милиции). При этом участвовавшие в фактическом задержании следователь, дознаватель, прокурор подлежат отводу как будущие свидетели (ч.1 ст. 61), если фактическое задержание проводилось до возбуждения уголовного дела и отсутствовали другие очевидцы преступления.

Фактическое задержание не всегда завершается уголовно-процессуальным задержанием.

7. Вторым основанием задержания является указание потерпевших или очевидцев. Указание потерпевших или очевидцев должно быть прямым и непосредственным доказательством совершения преступления этим подозреваемым. Потерпевшие или иные лица должны лично наблюдать совершение преступления (или приготовление, покушение). Не могут служить данным основанием задержания указания свидетелей, если они: предполагают о совершении преступления этим лицом (на основе догадок, умозаключений); говорят с чужих слов или не могут указать источника своей осведомленности (п. 2 ч. 2 ст. 75).

Для задержания по этому основанию может быть достаточно указания и одного очевидца. Показания других подозреваемых и обвиняемых о своих сообщниках принято относить к другим основаниям задержания.

8. Явные следы преступления на самом лице или его одежде, при нем или в его жилище (по месту работы, в гараже, на даче) представляют собой косвенные, но веские доказательства причастности лица к совершению преступления. Явные следы не требуют специальных познаний для их выявления, они очевидны. Такими следами могут быть наличие телесных повреждений, вещественных доказательств (например, орудий и предметов преступления, следов крови).

9. Четвертым основанием задержания являются иные данные, дающие основание подозревать лицо в совершении преступления. Эти данные - менее веские улики (сходство внешности подозреваемого с описанием преступника, явка с повинной, показания лиц, не являющихся очевидцами и т.д.).

По данному основанию задержание возможно при наличии одного из четырех дополнительных условий.

1) Если это лицо пыталось скрыться (оказано сопротивление при фактическом задержании, покушение на побег, приготовление к отъезду).

2) Если это лицо не имеет постоянного места жительства. С учетом редакции п. 1 ч. 1 ст. 108, должно отсутствовать постоянное место жительства на территории РФ. Факт регистрации (прописки) по месту жительства является одним из доказательств наличия постоянного места жительства и необязателен для следователя, прокурора, дознавателя, а местом жительства является помещение, в котором гражданин проживает на законных основаниях (ст. 2 ФЗ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах РФ"). О понятии места жительства см. комм. к ст. 102.

3) Не установлена личность подозреваемого (сомнение в личности лица не может быть устранено до составления протокола задержания, в том числе отсутствуют или имеют признаки подделки документы, удостоверяющие личность).

4) В суд направлено ходатайство об избрании в отношении данного лица меры пресечения в виде заключения под стражу. По этому условию задержание применяется для обеспечения явки подозреваемого и обвиняемого в суд для рассмотрения ходатайства о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Согласно ч. 3 ст. 210, находящийся в розыске обвиняемый может быть задержан в порядке, установленном по аналогии с институтом задержания подозреваемого, для решения вопроса о мере пресечения.

11. Представляется, что фактические основания для задержания должны быть установлены с помощью уголовно-процессуальных доказательств. Это протоколы следственных действий (допросов субъектов фактического захвата; предъявления для опознания потерпевшему или очевидцам, осмотра, освидетельствования, обыска или выемки "явных следов" преступления). Реже задержание основывается на одних иных документах: рапортах, объяснениях, заявлениях о явке с повинной. Не исключена возможность указания непосредственно в протоколе задержания фактических оснований задержания. О доказательственном значении протокола задержания см. комм. к ст. 92.

Условия задержания по четвертому основанию - иным данным, могут быть установлены и без производства следственных действий. Некоторые из них (неустановленность личности) могут презюмироваться.

Законодатель неодинаково оценивает следы, и это зависит от уровня их познанности, насколько полно и всесторонне выявлены их элементы и признаки. Можно выделить следующие уровни.

Первый, высший уровень - это "явные следы преступления" (ст. 91 УПК РК). Под явными следами обычно понимаются следы крови, орудия преступления, похищенные вещи и т.п. Отличительная их особенность -бесспорная и очевидная связь с преступным деянием. Здесь следует обратить внимание на тонкость разделении явных и ярких (или четких) следов. В первом случае акцент делается на причастность лица к совершению преступления; эта в большей мере уголовно-процессуальный, правовой критерий. Во втором случае - яркие следы - это наиболее четкие отображения с пропечаткой всех частных признаков (подошвы обуви, кисти руки и т.п.). В этом случае критерии технико-криминалистические, их еще надо преобразовать в правовые, чтобы они были наиболее полно вовлечены в процесс доказывания по уголовным делам, а явные следы уже в "готовом виде" применяются в доказывании .

Второй уровень - это просто "следы преступления" (ст. 81, 150, 176, 179 УПК РК). Обычные следы обнаруживаются при производстве следственных действий, фиксируются в установленном законом порядке и используются в расследовании. В ряде случаев для исследования требуются "специальные познания в науке, технике, искусстве или ремесле" (ст. 195 УПК РК) - это третий уровень. Законодателем предусмотрен и четвертый уровень: "В случае недостаточной ясности или полноты (ст. 207 УПК РК) анализа следов может быть проведено дополнительное исследование более узкими специалистами".

В криминалистической литературе Подщибякиным А.С употребляется категория "элементарный акт доказывания", в котором выделяется: субъект доказывания, адресат доказывания, тезис и сами доказательства . При этом отмечается важное положение, что доказательства адресуются не только конкретному лицу или суду, но и всем участникам процесса, всем присутствующим в зале суда, наконец, всему государству и обществу. Следовательно, аргументы должны быть бесспорны и очевидны для всех. Подщибякин А.С отмечает, что доказывание предполагает не только уяснение факта следователем, но и превращение его из факта "для себя" в доказательственный факт .

Всякое познание прошлых событий - ретроспективное познание основывается на оставшихся отображениях. Не случайно Подщибякин А.С называет следы "сердцевиной доказательств". Поэтому, если рассматривать след как элементарную частицу доказывания, то к ней мы должны применить изложенные выше критерии - бесспорность и очевидную ясность для всех .

Таким критериям отвечают следы в смысле ст. 91 УПК РК - явные следы. Они вполне очевидны для применения достаточно серьезной меры процессуального воздействия - задержания подозреваемого.

Всякий след состоит из элементов - это какие-либо его составные части, выделенные при наблюдении, а элементы обладают признаками, которые также выделяются при наблюдении или инструментальном воздействии. Выявив элементы и признаки следа, мы можем получить информацию. Содержание информации всегда конкретно для данного случая и определяется нашими знаниями и техническими возможностями на данный момент. В этой связи след выступает как "хранилище" информации, которую мы никогда "не исчерпаем" до конца. Познание следа безгранично, поскольку нет ничего более простого в сложном и более сложного в простом .

Таким образом, только разделив след на составляющие его элементы и выявив их признаки, мы можем сделать вывод, который будет обоснованным и бесспорным на данный момент. Все остальное является лишь голословным утверждением. Приведем несложный пример. Обнаружен след наслоения, содержащий рисунок папиллярных линий. Обычно говорится "след пальца руки". Однако специалист никогда так не скажет, не расчленив прежде этот след на составляющие его элементы и не выделив признаки: "Форма, размеры следа, особенности рисунка, образующего петлевой папиллярный узор и расположение следа на объекте указывают на то, что он образован пальцем руки". Логика познания такова, что каждый вывод должен быт подкреплен предыдущим анализом.

Мы не делаем исключения и для явных следов, они тоже анализируются. Без этого невозможно употребление следов, ничто не дается "в готовом виде". Только для явных следов анализ как бы "остается за кадром", подразумевается, поскольку настолько прост и ясен, что осуществляется сразу же, непосредственно по обнаружению следов.

Всякое деление следа происходит до уровня бесспорности полученной информации. Только если все признают ее бесспорной, она может выступать элементарной частицей доказывания, опорой, на которой держится вся аргументация. Но как только эти сведения вызывают сомнения, след необходимо вновь разделить, чтобы получить новую элементарную частицу. След "черпается" более глубоко, получается более скрытая информация о нем. Диалектика конечного и бесконечного в данном случае проявляется наиболее ярко: след как конечная частица делится на новые составляющие, и надо вновь отыскивать конечную фазу. Но в любом случае аргументом могут выступать только сведения, почерпнутые из следа, все остальное будет голословным утверждением, т.е. не имеет основы в виде предыдущего анализа.

Так, например, совершено убийство в комнате, на двери обнаружен след папиллярных линий, оставленный подозреваемым. Вот первый уровень, на котором имеется элементарная частица доказывания. Наличие следа и то, что он образован конкретным лицом, никто не оспаривает, но оказывается, что подозреваемый до происшествия проживал в помещении, где совершено убийство. Следовательно, возникают сомнения в наличии взаимосвязи следа и происшествия.

Необходим второй уровень получения информации. Происходит деление элементарной частицы, поскольку она уже не отвечает критерию бесспорности для всех, тогда появляются новые факторы - оспариваемый след образован кровью, а значит возник в момент происшествия.

На третьем этапе элементарная частица вновь делится на основе заявления подозреваемого: "Да, след оставлен мной, но недавно я порезался", В этом случае вещество крови становится предметом исследования. Уровень таких исследований различен: от обычного установления групповой принадлежности (четвертый уровень) до более полного определения составляющих элементов (пятый уровень). На каждом этапе доказывания наша частица будет делиться, а из вещества следа "черпаться" новая информация. Возникают ситуации, которые регулируются ст. 207 УПК РК. В этом случае проводятся дополнительные исследования.

Конечно, при расследовании конкретного преступления очень редко может возникнуть такая полная цепочка деления, но в научных целях продолжим этот логический анализ.

Итак, обычное и даже углубленное исследование крови может оказаться недостаточным, и в дело вступают специалисты высшей квалификации (шестой уровень), которые проводят идентификацию по определяемой структуре ДНК. Наше познание не имеет определенных границ, они лишь немного раздвигаются в соответствии с современными возможностями. Так, исследование ДНК по одному уголовному делу подверглось критике, и ряд ученых высказали свои сомнения в его достоверности.

В ходе судебного разбирательства в г. Бронксе подсудимому было предъявлено обвинение в убийстве двух человек, живших по соседству. ДНК, определенное по крови, обнаруженной на наручных часах обвиняемого, и пробах, взятых у одной из жертв, совпали. По просьбе подсудимого другими специалистами были проведены повторные исследования (седьмой уровень), предыдущие данные подвергли сомнению. Значит, возможны и новые деления, и получение других бесспорных данных. Наше познание материи следа безгранично, а в уголовно-процессуальном познании используется только отдельный, "срез" следовой информации, который в момент расследования и судебного разбирательства признается бесспорным. Тем самым достигается баланс конечного и бесконечного в данном конкретном случае при расследовании конкретного уголовного дела.

Последовательную работу на выделенных нами уровнях нельзя считать обязательным алгоритмом, поскольку их проявление специфично в каждом конкретном случае. В криминалистическом познании следов преступления важно определить те критерии, которые - позволяют "опираться" на следовую информацию как на бесспорную.

В криминалистической практике достаточно часто для поиска преступника следы используются быстро, оперативно. В.А. Снетков предложил три формы идентификации: оперативную экспертную и судебно-следственную. При этом "оперативная" понимается не в смысле оперативно-розыскной или скрытной деятельности, а как быстрая, непосредственно осуществляемая на месте обнаружения следов .

Многие криминалисты предлагают проводить на месте происшествия быстрые предварительные исследования, дающие наиболее общие сведения об оставленных следах. После этого составляется поисковая ориентировка, которая в уголовное дело не подшивается.

С такой точкой зрения нельзя согласиться. Предварительные исследования, выделение признаков следов всегда предшествуют процедуре отождествления. А после этого происходит оперативный, в смысле быстрый, поиск по следам, это самое главное. Он позволяет "перекинуть мостик" от неизвестного к известному, создает предпосылки для сбора доказательств. И на этом роль быстрого поиска завершается. А составлять какие-либо ориентировки, рапорта в уголовном судопроизводстве вряд ли уместно. Если будет получен положительный результат, то он найдет свое отражение в соответствующих источниках доказательств: протоколах следственных действий, вещественных доказательствах и др. Оперативная идентификация выполняет важную и трудную работу, создает предпосылки для процессуальных действий и "отходит в тень". В отличие от предварительных исследований, оперативная идентификация выступает целостным самостоятельным видом деятельности с четкими целями, средствами, методами и однозначно оцениваемым результатом.

Оперативное отождествление позволяет быстро получать новые сведения для раскрытия преступления, это активная поисковая деятельность. Особенностью оперативного отождествления является то, что оно осуществляется непосредственно "в полевых" условиях.

Оперативная идентификация создает условия для использования следов широким кругом лиц, участвующих в борьбе с преступностью. Знание методов быстрого отождествления должно стать одним из главных показателей профессиональной подготовленности работников органов внутренних дел.

Справедливо мнение В.П. Колмакова о необходимости пересмотра установившегося традиционного убеждения, что идентификационные приемы могут применять только эксперты-криминалисты. Экспертная идентификация в определенном смысле "пассивна", объекты отождествления заранее известны. Оперативная идентификация в ряде случаев позволяет даже осуществить некоторое "опережение информации" .

В Северо-Казахстанской области была совершена кража лошадей. Работники полиции преследовали преступников по следам копыт, причем ноги похищенных животных были связаны, и это являлось тем признаком, по которому можно было успешно вести поиск. Преступники встретили на опушке леса косарей и, боясь свидетелей, совершили убийство. Об этом полиция еще не знала, и только когда преступников задержали, выяснилось, что они совершили еще одно преступление .

Оперативность работы со следами диктует особые условия всему процессу отождествления. Сравнительное исследование в этих случаях проводится по наиболее ярким доминирующим признакам. Идея доминирующих признаков наиболее полно развита в трудах Пророков И.И. относительно оперативной портретной идентификации. Из всего комплекса признаков необходимо выделить ориентирующие (заметные издали) доминирующие (ярко выраженные), индивидуализирующие (более редкие) признаки .

Оперативное отождествление объектов по их следам осуществляется в правовой сфере и находится под воздействием буквы и духа закона. Поэтому рассматриваемая форма идентификации должна соответствовать целям и принципам правосудия, служить достижению истины. Вполне очевидно, что быстрое отождествление способно дать лишь вероятное знание, здесь мы получаем ориентирующую информацию, которая не может быть использована в качестве судебных доказательств. Однако ориентирующие сведения нельзя полностью исключить из процесса доказывания, поскольку они создают предпосылки для успешного проведения процессуальных действий и получения доказательств.

Изложенное позволяет выделить следующие принципиальные положения. Во-первых, оперативная работа со следами должна производиться таким образом, чтобы не был уничтожен первоисточник сведений для последующего, более углубленного их познания. Необходимо сохранять все условия для использования отображений обычным процессуальным путем. Так, двигаясь в направлении, указанном "дорожкой" следов обуви, мы отыскиваем и сохраняем наиболее четкие отпечатки с тем, чтобы изготовить с них слепки. В тех случаях, когда необходимо изготовить субъективный портрет преступника, сведения о его внешности первоначально необходимо закрепить в протоколе допроса очевидца.

Во-вторых, оперативное обнаружение необходимого объекта позволяет органам следствия успешно провести целый комплекс процессуальных действий, поскольку подозреваемый зачастую не успевает уничтожить следы преступления и сам психологически еще не готов найти оправдательные аргументы своего поведения .

Вместе с тем оперативное использование следов очень остро ставит вопросы соблюдения прав и законных интересов личности. Ведь в данном случае след выполняет две функции: поиска и доказывания, те преступник устанавливается - первое; подтверждается его причастность к происшествию - второе. Однако, нельзя смешивать эти две функции. Поэтому при задержании подозреваемого с использованием следов необходимо провести следующие действия. Прежде всего, принести извинения гражданину за причиненные неудобства, связанные с ограничением его свободы. Затем уведомить его (сохраняя тайну следствия), по какому поводу он задержан, призвать к оказанию помощи в уяснении происшедшего. Гражданин должен иметь все возможности для защиты, а также экстренной связи с родственниками. При этом бремя доказывания лежит на представителях государственных органов, и то, что задержанный не дает пояснений по поводу следов, не свидетельствует неизбежно о его виновности. Самое основное, на что должны быть направлены усилия работника правоохранительных органов - это поиск, точная фиксация следов преступления: на теле, одежде, в жилище или транспортном средстве подозреваемого.