Американская система конституционного контроля существует в. К достоинствам данной системы относятся

Модели конституционного контроля в зарубежных странах

В современном же понимании конституционный контроль был конституирован в США на рубеже XVIII–XIX вв. несколькими судебными прецедентами. Определяющим в этом отношении стало дело У. Марбери против Дж. Мэдисона, рассмотренное в 1803 г. Верховным судом США под председательством судьи Дж. Маршалла, хотя нужно отметить, что федеральные суды и суды штатов принимали решения о неконституционности отдельных законов штатов еще до принятия Конституции США в 1787 г.

В этих законах, несмотря на то, что догма о недостаточной компетентности общего судьи в осуществлении контроля над конституционностью была сохранена, последним была поставлена ​​обязанность ставить под сомнение адекватность диплома в отношении конституции, провоцировать соответствующий конституционный суд, суждение конкретного дела до тех пор, пока вопрос не будет составлен.

Таким образом, это способствовало еще большей демократизации доступа к этому суду с учетом принципа двойной степени юрисдикции. Таким образом, можно видеть, что в соответствии с модальным аспектом европейская система приближалась к американцу, поскольку вызов нормативного диплома может дойти до европейских конституционных судов как кстати, в конкретных случаях, в которых утверждается неконституционность, так и главным образом, посредством автономного процесса, в котором конституционная норма подвергается сомнению в абстрактной форме.

Дело У. Марбери против Дж. Мэдисона

На президентских выборах 1801 г. президентом США стал Т. Джефферсон – пылкий сторонник учения Ж.-Ж. Руссо о неограниченности правовыми средствами воли народа, которую воплощает всенародно избранный представительный орган – конгресс. Разумеется, он был настроен враждебно к судам, тем более к Верховному суду США, призванному ограничивать народную волю, воплощенную в законах. Потерпев поражение на выборах, предыдущий президент США Д. Эдеме успел назначить на судейские должности своих сторонников, в том числе и У. Марбери, но президентский мандат утратил свою силу еще до того, как была проведена официальная инаугурация судей. Т. Джефферсон распорядился немедленно прекратить выполнение всех назначений Д. Эдемса как "издевательство над хорошим вкусом". Так и не начав выполнять свои обязанности, судья У. Марбери обратился в суд с просьбой выдать судебный приказ – мендемус, который обязал бы исполнительную власть выполнить назначение. Согласно Закону США "О судоустройстве" 1789 г. Верховный суд США имел такие полномочия. Рассмотрев дело, Верховный суд США пришел к выводу, что назначение Марбери является законным и не может быть отменено, поэтому исполнительная власть обязана официально утвердить судью в должности. Но Верховный суд США не может выдать судебный приказ – мендемус, поскольку раздел 13 Закона "О судоустройстве", который уполномочивает Верховный суд на совершение такого рода действий, нарушает Конституцию США, а значит – является недействительным.

Иными словами, идея о том, что европейская модель конституционного контроля, как правило, концентрируется, подвергается смягчению с учетом роли обычных органов в системе, в частности Италии и Германии. С функциональной точки зрения, европейская система также претерпела изменения, которые приблизили ее к североамериканскому коллеге.

В таких случаях ретроактивность, по словам Келсена, может пониматься как техническая необходимость, поскольку в ее отсутствие «правоохранительные органы не будут иметь непосредственного интереса и, следовательно, достаточно сильны, чтобы спровоцировать вмешательство конституционного суда».

Основа мотивации данного решения заключалась в следующем: 1) обязанностью судей является применение законов; 2) когда существует противоречие между двумя законами, применение одного исключает применение другого; 3) Конституция является верховным законом, определяющим критерии законности для других норм; 4) верховенство Конституции означает, что если она противоречит норме закона, принятой законодателем, последняя не может быть признана действующим правом; 5) отрицание предыдущего утверждения означает, что законодательный орган может изменять Конституцию путем принятия обычного законодательства, и поэтому Конституция не может выполнить функцию ограничения законодательного органа; 6) законодательный орган ограничен Конституцией; 7) если правовой акт, который принимается законодательным органом, противоречит Конституции, он является недействительным для судебной власти .

Итальянские и немецкие приказы пошли дальше: они окончательно отказались от келсенинской заповеди конститутивного характера решений неконституционности. В этих странах, в какой бы форме ни возникал Конституционный суд, его решения в принципе будут декларативными. То есть, они признают ранее существующую недействительность, которая ударит по юридическому диплому с ее обнародования. Таким образом, как учит Каппельлетти.

Как в Италии, так и в Германии, как и в Соединенных Штатах Америки, считается, что сам факт неконституционности является причиной абсолютной недействительности и, следовательно, неэффективности законодательства, даже до того, как эта неконституционность объявлена ​​торжественно и в обязательном порядке, решением компетентного Конституционного суда.

Историческое значение решения по делу У. Марбери против Дж. Мэдисона заключается в том, что в этом решении Верховный суд США впервые провозгласил, что федеральная конституция является высшим законом страны и судебные власти вправе квалифицировать любой закон конгресса как неконституционный и недействительный в случае его несоответствия Основному закону страны, и тем самым учредил институт судебного конституционного контроля, и, соответственно, американскую (диффузную) модель конституционного контроля. С теми или иными оговорками, указанная модель постепенно нашла свое воплощение в законодательстве и судебной практике ряда латиноамериканских государств (Аргентина, Боливия, Колумбия, Коста-Рика), некоторых скандинавских странах (Дания, Эстония, Ирландия, Норвегия), некоторых английских доминионах (Австралия, Канада, Новая Зеландия) и странах Востока (Индия, Малайзия, Непал, Сингапур, Япония) и др.

Если европейская парадигма конституционного контроля постепенно эволюционировала в сторону определенных аспектов, напоминающих американскую систему, то верно и обратное. То есть первоначальная формулировка судебного обзора претерпела глубокие изменения, которые приблизили его к европейской-кельсской системе.

Как уже упоминалось, одной из основных характеристик контроля над конституционностью США является ее конкретный характер, который связывает судебный контроль с реальным случаем или спорами, то есть с судебным разбирательством, вынесенным в суд. Бывает так, что во всей американской конституционной истории, как отмечает Яффин, наблюдается движение к преодолению этого конкретного характера, с тем чтобы расширить сферу действия конституционной юрисдикции этой страны. Таким образом, наряду с традиционным исключением неконституционности, федеральная судебная система США начала рассматривать еще два инструмента для изучения конституционности нормы: просьбы о запрете и декларативных действиях.

Впрочем, в Европе в целом в то время осуществляемая судами проверка конституционности не получила широкого распространения, поскольку европейская правовая теория и практика XIX в. не предусматривала специальных способов правовой охраны конституций и основывалась на обусловленном принципом верховенства парламента и приоритета законодательной власти постулате, согласно которому парламент сам должен обеспечивать соответствие конституции принятых им актов и следить за тем, чтобы другие государственные органы действовали в строгом соответствии с принципами и нормами конституции. Такой подход сохраняет свою актуальность в некоторых государствах до настоящего времени. Так, конституционная теория Люксембурга, Нидерландов, Финляндии, Швеции исходит из того, что поскольку парламент занимает высшее место в системе государственных органов, то над ним не может стоять ни один другой орган, который осуществлял бы конституционный контроль. Поэтому только парламент имеет право определять юридическую судьбу принятого им акта, который противоречит конституции. Вместе с тем суды обязаны осуществлять контроль только за законностью актов исполнительной власти. Так, ст. 120 Конституции Нидерландов устанавливает: "конституционность актов парламента и договоров не подлежит контролю со стороны судов" .

Принимая во внимание, что 11-я поправка к Конституции США запретила действия, поданные гражданами против любого из государств, просьба о запрете на государственных должностных лиц с намерением заставить их не применять закон, который партия считала неконституционным, заняла видное место в американской системе.

В то время Верховный суд США постановил, что, когда государственный служащий предпринимает усилия по соблюдению неконституционного закона, он не действует от имени государства, поэтому нет необходимости говорить об 11-й поправке. Было также установлено, что заявителю не будет разумно ждать правовых последствий его непослушания в отношении диплома, который он считает неконституционным, только после этого, чтобы вступить в суд и расспросить его.

Но при этом в таких странах, как Швеция, Финляндия, парламент и правительство имеет право заранее проконсультироваться в специальном органе или в Верховном суде чтобы получить его заключение по вопросу соответствия Конституции проекта акта, подлежащего рассмотрению. В Швеции, например, таким органом является Законодательный совет, который состоит из членов Верховного и Высшего административного судов и в превентивном порядке выносит консультативные заключения о конституционности законопроектов. Однако окончательно судьбу законопроекта решает все-таки парламент страны .

Еще одним шагом в расширении средств оспаривания конституционности нормы было использование декларативных действий. Яфин отмечает, что обращение к декларативному суждению в качестве средства привлечения судей к доказательству конституционности законов разработано в государственных судах задолго до того, как оно достигнет федеральных судов. Постепенное снижение противодействия со стороны федеральной судебной власти можно увидеть из анализа некоторых прецедентов самого американского Верховного суда.

День, выступая от имени Верховного суда, отметил, что такой закон является не чем иным, как попыткой получить судебное решение о конституционной действительности акта Конгресса. Впереди, ссылаясь на классический прецедент Марбери против. Мэдисон, Дей утверждал, что судебная власть будет только компетентна судить о реальных спорах между сторонниками и что заявление о неконституционности связано с пределами конкретного дела, и Верховный суд не имеет права пересматривать законодательную работу.

Впрочем, осуществляемый парламентом конституционный контроль мог бы быть эффективен только в случае если сам парламент или его структурный орган обладал бы достаточной независимостью от авторов закона, который проверяется на соответствие конституции. Однако, принимая во внимание, что при осуществлении проверки закона на соответствие конституции в парламенте будут учитываться в том числе и соображения исключительно политического характера, объективность и беспристрастность парламента как органа конституционного контроля вызывала и продолжает вызывать серьезные сомнения.

Было понято, что Верховный суд мог бы оценивать в степени обжалования декларативные меры, предлагаемые в государственных судах, целью которых было определение конституционности федеральной нормы. Кроме того, государственные суды могли бы свободно регулировать свою собственную судебную процедуру, с тем чтобы изменения только в форме или методе, с помощью которых права, гарантированные федеральной конституцией, подвергались допросам перед ними, не помешали Верховному суду оценить любую апелляцию. Как отметил Шапиро и Свит, в дополнение к методике предписаний и декларативных действий американская судебная система, особенно Верховный суд, поняла, что дипломы, противоречащие закону, могут подвергаться абстрактному обращению, без необходимости получения травмы эффективный для любого человека, поскольку это право занимает видное место в демократическом режиме.

Конституционный контроль, являясь специфической функцией обеспечения верховенства конституции как основного закона государства, не может быть основной функцией органов, наделенных полномочиями по принятию правовых актов, которые, в свою очередь, могут стать объектами конституционного контроля. Поэтому полномочия по обеспечению соответствия конституции нормативных актов нельзя доверять парламенту. В странах, где конституционный статус главы государства совмещен со статусом главы исполнительной власти, функцию конституционного контроля иногда допустимо возложить на него, но только в сфере контроля над административными актами.

В этом контексте даже допустимо, чтобы кто-либо оспаривал такие законы от имени тех, кто мог гипотетически повлиять на неконституционное правило, таким образом раскрывая истинную объективацию судебного пересмотра. Что касается методов, используемых судебной системой США, были разработаны инструменты, которые очень похожи на методы, используемые европейскими конституционными судами при абстрактном пересмотре норм. Чтобы назвать его, как американские, так и европейские судьи выносят декларации о неконституционности без сокращения текста, давая толкование в соответствии с конституцией.

Итак, конституционный контроль эффективно могут осуществлять только те органы, которые в силу своей независимости от публичных властей способны наиболее беспристрастно решать правовые конфликты. Этим полномочием не могут наделяться те властные институты, которые осуществляют законодательную или исполнительную функции. Конституционный контроль выступает важным элементом системы сдержек и противовесов, и главной его задачей являются выявление, оценка и восстановление нарушенного равновесия. Названные обстоятельства объясняют, во-первых, почему конституционный контроль в настоящее время очень редко осуществляется самим парламентом; во-вторых, почему несмотря на обеспечение охраны и защиты конституции мерами конституционного контроля различными органами публичной власти (главой государства, правительством и другими органами исполнительной власти) наиболее эффективной правовой и ведущей институциональной формой конституционного контроля выступают или судебные органы страны (общей и/или конституционной юрисдикции), или квазисудебные специализированные органы конституционного контроля.

Наконец, роль Верховного суда в последние годы, роль которого в качестве последнего апелляционного суда была уменьшена, должна быть подчеркнута с учетом отсутствия надлежащих средств правовой защиты для принудительного пересмотра дел. Однако это решение является полностью дискреционным, в результате поэтому Верховный суд США практически выбирает требования, которые он хочет проанализировать.

В этом контексте большинство выбранных случаев имеют конституционный характер, приближая это учреждение к европейским конституционным судам. Он просто пытается разоблачить концепцию, идею и общие понятия по этому вопросу, которые здесь рассматриваются, как для тех, кто начинает долгую прогулку во вселенной права, так и для тех, кто уже давно находится в этом районе.

Как уже отмечалось, американский опыт осуществления конституционного контроля судами общей юрисдикции не нашел широкого распространения в Европе XIX в. Напротив достаточно широкое распространение в период Великой французской революции получила идея создания специального органа конституционного контроля, которая, тем не менее, не получила на тот момент своего полноценного развития .

Ключевые слова: верховенство Конституции. Формы неконституционности. Прежде всего, прежде чем принимать какое-либо отношение к обсуждению темы, важно подумать над следующим вопросом: почему существует так называемый «контроль над конституционностью»? Ответ на этот вопрос может иметь в качестве отправной точки мысль о том, что он существует как способ поддержания верховенства Конституционного текста, поскольку возможность противоречить конституционную норму в оппозиции или даже что она говорит меньше установленной в этом.

Дело в том, что контроль конституционности существует только в жестких или полужестких конституциях. Поэтому исключительно в них Основной закон превосходит по отношению к другим, и именно по этой причине не допускается, что другие нормы вступают в конфликт с этим. Однако, если это произойдет, они будут считаться неконституционными и, следовательно, искоренены из правовой системы. Из всего вышесказанного следует принцип верховенства Конституции, который дает Закон Большее превосходство по отношению к другим нормам.

Становление конституционного контроля в Европе в его современном понимании произошло значительно позже и традиционно связывается с созданием Конституционного суда в Австрии согласно Федеральному конституционному закону 1920 г. Концепция европейской конституционной юрисдикции, разработанная выдающимся австрийским правоведом Г. Кельзеном, основывалась на идее об иерархии правовых норм. По утверждению Г. Кельзена, важнейшими характеристиками системы правовых норм является внутренняя взаимосвязанность и гомогенность такой системы. Эти характеристики в том числе проявляются в иерархии уровней правового регулирования, среди которых высший уровень, вершину иерархии, занимает конституция, основной закон. Таким образом, Г. Кельзен впервые предложил концепцию целостного правового порядка, вся́ иерархия норм которого выводилась из одного источника, образующего вершину пирамиды – конституции .

Вот почему от нее исходят другие нормы Инфраконституционного закона. Кроме того, идея несоблюдения Конституционного текста как со стороны отдельных лиц, так и со стороны агентов трех сфер полномочий не принимается. Конституция рассматривается как параметр, позволяющий проводить анализ конституционности законов и нормативных актов.

Первоначально следует отметить, что, когда государственный орган разрабатывает антиконституционный нормативный акт, предполагается, что он нарушил нормы, установленные в Конституции. Настолько, что идея презумпции начинается с того, что конституция данного акта должна сопровождать его с самого начала. Следует отметить, что используемый термин был «презумпцией», что приводит нас к идее относительной презумпции, юриспруденция, поскольку судебное решение может признать его неконституционность, тем самым отменив его действие.

Г. Кельзен полагал, что целостность всей системы и механизм ее функционирования должны были определяться и поддерживаться с помощью особого института конституционного контроля законов, высшей и единственной инстанцией которого должен был быть конституционный суд. Учёный доказывал, что законодательный орган на практике является органом, который творит (создает) право, а не органом, который право применяет и ограничен конституцией. Поэтому парламент как таковой не в состоянии обеспечить свое же подчинение конституции. Только иной, независимый от парламента и, как следствие, от любой другой государственной власти, орган должен быть наделен полномочием нуллификации неконституционных актов. Речь шла о судебном органе или конституционном трибунале .

Для лучшего выяснения изучаемого принципа необходимо соблюдать. Такой принцип необходим для поддержания юридического порядка, поскольку это был бы настоящий социальный хаос, если бы люди не могли соблюдать законы, когда, по их мнению, они противоречили конституционным нормам.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что нормативный акт больше не будет применяться, только в тот момент, когда он объявлен неконституционным. Отныне мы должны проанализировать вопрос, предложенный другой призмой, а именно неконституционность. Как видно из самого термина, мы можем исходить из того, что все, что не является конституционным, является неконституционным, то есть речь идет о несовместимости нормативного акта, происходящего от политической власти и Конституции. Он состоит из несоответствия между неконституционной нормой и Конституцией.

Учреждение подобного органа, по мнению Г. Кельзена, не отрицает принцип разделения властей и не является вторжением в сферу законодательной власти, поскольку возможность передачи конституционно-контрольной функции самому законодателю противоречит последовательному соблюдению принципа разделения властей. Напротив, имеет место его нарушение, поскольку в таком случае законодательная власть приобретает серьезные преимущества над другими ветвями власти. Создание органа конституционного контроля не означает, доказывал Г. Кельзен, создание четвертой власти, а предполагает возложение на орган конституционного контроля функции обеспечения контрбаланса между существующими ветвями власти .

Таким образом, целостность всей системы и механизм ее функционирования строится на наличии особой и единой высшей инстанции конституционного контроля законов – конституционного суда. Данная концепция стала теоретическим обоснованием европейской системы конституционного контроля и представляет собой антитезу американской модели по всем важнейшим параметрам. Действительно, исторически сложившимся формам конституционного контроля присущи определенные особенности и специфические черты, что и позволяет утверждать о наличии определенных моделей конституционного контроля. К таким моделям в литературе традиционно относят американскую (диффузную, североамериканскую) и европейскую (континентальную, кельзеновскую) модели конституционного контроля. Характеризуя специфические черты американской (диффузной) модели судебного конституционного контроля, следует выделить следующие принципиальные моменты .

Во-первых, контроль за конституционностью в условиях американской модели конституционной юстиции имеет универсальный характер. Он осуществляется не только в отношении законов (уставов), но также и других нормативных актов и нормативных предписаний, принятых на всех уровнях осуществления государственной власти. Любой акт нарушения общепринятой иерархии юридических норм или действие, не основанное на правовой норме и нарушающее "надлежащую правовую процедуру", могут быть признаны не соответствующими Конституции Соединенных Штатов.

Во-вторых, контроль за конституционностью носит казуальный характер. Его осуществление напрямую связано с рассмотрением конкретной коллизионной проблемы, в которой лицо, участвующее в деле, ссылается на предписания Конституции. Примером подобной ситуации может служить правовая коллизия, при которой "одна сторона считает, что требование другой стороны основано на антиконституционной норме. Суд обязан выразить свое мнение по этому поводу и соответственно решить вопрос по сути заявленного иска" .

В-третьих, конституционный контроль имеет относительный характер в силу того, что решение суда является обязательным только для сторон спора и не обязывает других субъектов правоприменительной деятельности. При этом суды толкуют антиконституционную норму как несуществующую и не принимают её во внимание при вынесении соответствующего решения по существу спора. При этом в рамках американской модели конституционного контроля не предусматривается принятие какого-либо конкретного акта или проведения обязательной процедуры по отмене неконституционной нормы.

В-четвертых, американская модель конституционного контроля может быть централизованной и децентрализованной. Если речь идёт о централизованной разновидности американской модели, то любой суд общей юрисдикции может отказаться применять закон или подзаконный акт, который был принят на различных уровнях осуществления государственной власти, и решить коллизию непосредственно на основании норм Конституции, хотя это и не будет означать признание факта недействительности документа, конституционность которого оспаривается. Иначе говоря, нуллификация (лишение юридической силы) нормативного правового акта, в частности закона, как таковая будет отсутствовать. Признать недействительным нормативный правовой акт при такой системе конституционного контроля может только высший орган судебной власти государства. В частности, в Соединенных Штатах Америки только решение Верховного суда приведет к нуллификации соответствующего закона или иного правового предписания. При этом противоречащим Конституции может быть признан любой акт, нарушающий иерархию правовых источников, так же как и действие, не основанное на правовой норме и нарушающее соответствующую процедуру.

В условиях централизованной разновидности американской модели, которая действует, например, в Индии и на Мальте, нижестоящие суды утрачивают даже право не применять акт, признанный неконституционным, что также относится к исключительной прерогативе высшего судебного органа государства.

Характеризуя европейскую модель, можно выделить следующие институционально-функциональные и юрисдикционные особенности, позволяющие рассматривать ее в качестве самостоятельной системы конституционного контроля, которая кардинально отличается от практики, сложившейся в рамках американской модели .

Во-первых, органы конституционного контроля, действующие во многих европейских государствах (за исключением тех стран, где сложились так называемые гибридные системы конституционного контроля), не входят в традиционную систему судов общей юрисдикции, осуществляя свои прерогативы вне сферы полномочий уголовных, гражданских, трудовых, административных и других судебных учреждений.

Во-вторых, юрисдикцией органов конституционного контроля являются вопросы соотнесенности конституции страны различных нормативных правовых актов органов государственной власти (причем – не только всех трех ветвей без исключения, но и любого уровня) и местного самоуправления. Последнее полномочие представляет собой особую, своего рода исключительную, компетенцию, которой не обладает ни один суд общей юрисдикции. В данном случае речь идет, условно говоря, о контрольной прерогативе в узком смысле слова.

Кроме того, органы конституционного контроля имеют право осуществлять и некоторые другие функции, как правило, не свойственные судам общей юрисдикции: а) выступать судебной инстанцией, "политическим трибуналом" в отношении высших должностных лиц государства (подобными полномочиями наделены, в частности, органы специализированного судебного контроля крупнейших западноевропейских федераций – Федеральный конституционный суд ФРГ и Конституционный суд Австрии); б) действовать как избирательный суд при проведении общенациональных референдумов (как, например, в Италии); в) рассматривать вопрос о конституционности политических партий и общественных движений.

В-третьих, специфический характер органов конституционного контроля – в отличие от судов общей юрисдикции:– проявляется в статусе судей, которые непосредственно осуществляют конституционное правосудие. При этом следует особо подчеркнуть, что в государствах, конституции которых регламентируют вопросы судоустройства и судебной организации, все возрастающее значение начинают приобретать "конституционные принципы, лежащие в основе правового статуса судей: назначение (реже – выборности ординарных судей парламентом по представлению главы государства и частичного избрания членов конституционных судов парламентами); несменяемости судей; независимости судей; судейской несовместимости; судебного иммунитета и т. п. Все эти принципы тесно взаимосвязаны и подчинены общей задаче обеспечения независимости суда и высокого профессионального уровня судей" .

При этом в подавляющем большинстве стран, в отношении которых можно говорить о европейской модели конституционного контроля, отсутствует институт пожизненного назначения судей. Чаще судей назначают на четко фиксированный срок (6 лет в Португалии, 9 лет во Франции, Испании и Италии, 12 лет в Австрии и Германии). Причем важно подчеркнуть, что в некоторых случаях процесс обновления персонального состава осуществляется в определенных пропорциях, что обеспечивает преемственность в организации и деятельности органов конституционного контроля европейской модели (так, во Франции ротация Конституционного совета осуществляется на одну треть каждые 3 года). При этом установлен жесткий запрет повторного назначения или переизбрания непосредственно на второй срок.

В отличие от североамериканской практики формирования судебных органов, в подавляющем большинстве случаев члены органов конституционного контроля назначаются при непосредственном участии нескольких высших институтов публичной власти (в частности, совместно главой государства и руководителями палат парламента, иногда–судебных структур). Цель вполне оправдана: максимальным образом не только исключить превалирование любой ветви власти, но и избежать односторонней ориентации органов конституционного контроля. Например, Конституционный суд Португалии в соответствии со ст. 224 Конституции 1976 г. состоит из тринадцати судей, причем десять из них назначаются Ассамблеей Республики, а трое – избираются решением этих десяти. Шестеро из общего состава судей (и назначенных Ассамблеей Республики, и кооптированных) обязательно избираются из числа судей других судов, а остальные – из числа профессиональных юристов .

В-четвертых, специфический характер конституционного контроля, осуществляемого в рамках европейской модели, непосредственно связан и с теми особенностями, которые усматриваются в институте конституционного запроса, жалобы или заявления . Чаще всего, за некоторыми исключениями, которые лишь подтверждают общую направленность, правом запроса обладают органы государственной, в том числе судебной, власти и физические лица. В условиях федеративной формы государственного устройства сказанное относится не только к центральным, но и региональным институтам публичной власти.

  • Черняк, Є. В. Судова справа Marbury v. Madison як головне джерело американської доктрини судового перегляду [Текст] / Є. В. Черняк // Вісн. Київ. нац. ун-ту імені Тараса Шевченка. Юрид. науки. – К.: Київ. нац. ун-т ім. Тараса Шевченка, 2003. – Вип. 53. – С. 82-84.
    • См.: Боботов, С. В. Конституционная юстиция. Сравнительный анализ [Текст] / С. В. Боботов – М., 1994. – С. 24-28; Конституционное право [Текст]: словарь / отв. ред. В. В. Маклаков. – М.: Юристъ, 2001. – С. 134-144; Клишас, А. А. Конституционная юстиция в зарубежных странах [Текст] / А. А. Клишас; отв. ред. В. В. Еремян. – М.: Междунар. отношения, 2004. – С. 11-26.
  • См.: Юдин, Ю. А. Модели конституционного контроля [Текст] / Ю. А. Юдин // Сравнительное конституционное право. – М., 1996. – С. 18; Штайнбергер, Г. Модели конституционной юрисдикции [Текст] / Г. Штайнбергер. – Страсбург, 1994. – С. 76.

Исследуем модели и виды конституционного контроля (надзора) в зарубежных странах .

Конституционный контроль и надзор - это деятельность по обеспечению проверки на соответствие конституции различных нормативно-правовых актов, а также действий государственных органов и их должностных лиц, иных субъектов конституционно-правовых отношений.

Идея конституционного контроля сформировалась в Великобритании в XVII веке, а в современном виде он возник в США в 1803 году (в рамках дела Мэрбюри против Мэдисона). Впоследствии он был реализован во многих странах, а после Первой мировой войны сформировалась европейская модель конституционного контроля и надзора.

В процессе развития данного института оформились две модели конституционного контроля : европейская и американская.

Европейская модель конституционного контроля реализуется специализированными судебными органами (например, Конституционный трибунал в Испании) либо квазисудебными органами конституционного надзора (например, Конституционный совет во Франции).

Американская модель предполагает участие всех судов общей юрисдикции (как в США и Аргентине) или только Верховных судов общей юрисдикции (как в Австралии и Индии).

В теории существуют различные подходы к классификации основных видов конституционного контроля .

1. В зависимости от времени осуществления :

- предварительный контроль (проводится до вступления в силу решения, закона);

- последующий контроль (проводится по отношению к действующим актам).

2. В зависимости от места осуществления :

- внутренний надзор (осуществляет орган, издавший этот акт);

- внешний надзор (проводит иной орган).

3. В зависимости от правовых последствий :

- консультативный надзор (решение органа конституционного контроля не имеет обязательной юридической силы);

- постановляющий надзор (решение обладает обязательной юридической силой).

4. В зависимости от обязательности проведения :

- обязательный (проводится в силу наличия императивных предписаний закона о необходимости его проведения);

- факультативный (реализуется при наличии соответствующей условий и инициативы).

5. В зависимости от формы :

- абстрактный (анализ акта осуществляется вне связи с конкретным делом);

- конкретный (проверка акта в связи с конкретным делом).

6. В зависимости от объема :

- полный контроль (охватывает все общественные отношения, которые урегулированы конституцией);

- частичный контроль (конституционному надзору подлежат не все отношения, которые урегулированы конституцией).

7. В зависимости от содержания :

- формальный (реализуется с позиции соблюдения требуемой формы акта, процедуры и компетенции);

- материальный (реализуется с точки зрения содержания акта).

8. В зависимости от точки зрения на придание акту обратной силы :

Контроль, имеющий обратную силу ;

Контроль, не имеющий обратной силы и действующий на будущее.

Органы конституционного контроля подразделяют на две группы :

1) органы, осуществляющие конституционный надзор наряду с иными функциями. Как правило, для них данная деятельность не является главной (руководитель государства, парламент и его палаты, правительство, суды общей юрисдикции, административные суды);

2) органы, которые специализируются на этом виде контроля. Для них он является основным направлением деятельности (например, специализированные судебные и надзорные органы).

Вышеуказанные модели и виды конституционного контроля и надзора в зарубежных странах отражают различные подходы к реализации государствами своих контрольно-правовых функций.